Всемирный следопыт, 1929 № 07 - Владимир Белоусов

Через минуту Ильин уже работал, перерезая половицу комнаты Идаева. Нож порядочно иступился о землю, и работа шла медленно; наконец последние волокна дерева были перёрезаны, доска отогнулась вниз, и в отверстии показались сначала ноги в туфлях, потом серые штаны, затем седая борода Идаева.

Старик-профессор начал было с жалобы на судьбу, но Ильин почти грубо оборвал его и, опустившись под фундамент, принялся копать проход вверх.

Каждую порцию земли нужно было проталкивать через нору под фундамент и затем выгребать вверх в подполье, и прошло несколько часов, пока наконец руки Ильина, работавшего в глубочайшем мраке, не дошли до корней травы. Через минуту на голову ему свалился подрезанный ножом дерн, и подняв запорошенные глаза, он увидел над собой крупные яркие звезды.

Осторожно высунув голову, Ильин внимательно огляделся.

Шаги невидимого часового раздавались справа, потом он вероятно повернул назад, и они начали приближаться. И вдруг из-за угла выдвинулась гигантская, особенно в ночном мраке жуткая фигура гориллоида. Ильин замер, но часовой ничего не заметил и спокойно повернул за угол.

Ильин нырнул в дыру подкопа и в двух словах объяснил Идаеву, как надо вылезти, быстро, без шума отбежать в сторону, пока часовой проходит за домом, и снова залечь на землю, чтобы пропустить его мимо.

Сначала Ильин, за ним профессор пролезли под фундаментом и выбрались на поверхность.

Когда Ильин быстрыми легкими шагами отбежал метров на сто и, опустившись в какую-то канавку, оглянулся назад, он невольно вздрогнул: старик-профессор, топая как медведь, неуклюже бежал к нему — и вдруг, наклонившись, стал шарить руками по земле,

— Андрей Николаевич! Андрей Николаевич! Постойте, я пенсне потерял и ничего не вижу, — почти громко сказал он.

«А, чорт бы его взял, этого старого младенца!» — мысленно выругался Ильин.

Вскочив на ноги, он бросился к Идаеву, схватил его за руку и потащил за собой. В ту же секунду на фоне серпа луны выросла гигантская фигура у угла здания, злобный лающий крик огласил ночную тишину, чудовище стремительными прыжками бросилось вперед, и один за другим загремели несколько выстрелов. Теплая жидкость брызнула Ильину в левую щеку. Тело профессора, которого он тащил за руку, вдруг осело и, оглянувшись, Ильин увидел при свете звезд черную бесформенную маску вместо лица Идаева…

Еще через мгновение он, как заяц, зигзагами несся в темноте, сам не зная куда. Вслед раздавался тяжелый топот гориллоида, и мимо самых казалось ушей, одна за другой, часто и гулко жужжали пули.

Ильин не так давно был форвардом в хорошей футбольной команде, и конечно тяжелому неуклюжему чудовищу не по силам было его догнать. Через минуту гориллоид остался где-то далеко позади, но зато беглец чуть не влетел сразбегу прямо в болото.

Сзади как будто не было ничего слышно, и ступая как можно тише, Ильин попробовал углубиться в поле, взяв направление по возможности к воротам в стене.

Внезапно со стороны тюремного помещения раздались громкие голоса, затем мелькнул огонек… другой… третий… Огни начали быстро расходиться в стороны, и один из них приближался к Ильину.

«Дело дрянь. Организованная погоня, да еще с фонарями!..»

Ильин покачал головой и стал быстро подаваться вправо. Однако справа также показались два огонька, шум и крики усиливались, и Ильину стало ясно, что дальше бродить в темноте опасно, — надо принять какое-нибудь трезво-обдуманное решение.

Прежде всего надо было спрятаться, иначе не пройдет и получаса, как его найдут. Первую мысль — о кустарниках— он сразу откинул, потому что конечно именно там и будет устроена наиболее основательная облава. Несколько минут никакой здравой идеи не приходило в голову, затем вдруг выплыла мысль, очень простая и хотя не разрешавшая положения, но дававшая на некоторое время отсрочку:

«Зарыться в песок! Как это сразу не пришло на ум?..»

Кругом были крупные и мелкие бугры и ямы, очевидно окопы, вырытые во время тактических занятий. Лишняя неровность не привлечет ничьего внимания… а там может быть что-нибудь устроит Дюпон…

Было как раз время, потому что огоньки мелькали уже близко. В следующую минуту два гиганта с винтовками и фонарями в руках прошли совсем рядом, едва не наступив ему на живот.

У Ильина было впечатление, что в лагере полная суматоха, и он не мог толком уяснить себе смысл такой отчаянной ночной погони: ведь ничего не стоило подождать до утра и при дневном свете отыскать беглеца, которому все равно некуда было деваться. Единственное правдоподобное объяснение состояло в том, что его Ильина, надо было непременно поймать раньше, чем о побеге узнает Ленуар. Судя по тому ужасу, который капитан внушал своим подчиненным, это предположение было вполне вероятным.

Часы протекали медленно и тоскливо, суета по всему острову стала заметно уменьшаться, зато где-то, как раз позади шум и крики все усиливались, временами переходя в общий рев.

Ильин поднял голову и оглянулся вокруг. Стенка канавы мешала видеть назад, но восточный край неба заметно побелел, и через час-полтора очевидно должен был наступить рассвет.

Если еще имелась какая-нибудь возможность спастись, то действовать нужно было немедленно.

Ильин поднялся, стряхнул с себя песок и посмотрел назад. Рев, крики и суета в той стороне казалось еще возросли, но огоньков кругом уже не было видно, и он, хотя поспешно, но осторожно двинулся в ту сторону, где, как он полагал, находились ворота. Расчет оказался более или менее правильным: перед ним выросла серая громада бетонной стены.

Однако, идя влево, он вскоре уперся в болото и должен был вернуться назад. Еще несколько десятков шагов — и он остановился и замер. Из мрака вырисовалась темная, шевелящаяся масса, от которой доносились негромкие и невнятные звуки. Медлить все же не приходилось, и Ильин, улегшись на землю, снова пополз вперед.

Масса разделилась пополам и превратилась в двух гориллоидов, сидевших на земле и что-то бормотавших. Затем раздались уже совсем явственные звуки рвоты, и ветерок донес отвратительный запах спирта.

«Пьяны!..»

XXIV. Переход в наступление.

Ильин почувствовал, что гнетущая тяжесть, обручем давившая его в последние дни, свалилась, рассыпалась и покрылась ослепляющей радостью. Дюпон значит сделал свое дело и сделал как раз во-время! До спасения еще бесконечно далеко, но он уже не один. Где-то во мраке действует верный в храбрый товарищ, и солнце, которое через час взойдет, вероятно осветит дикий бунт опьяневших зверей.

Может быть он сам погибнет при этом, но хорошо уже то, что сломалась жестокая дисциплина лагеря гориллоидов, а в сумятице бунта, хотя бы и пьяного, всегда есть шансы на какой-нибудь случай, и теперь уже во многом от него самого, от его решимости, силы и мужества будет зависеть исход борьбы.

Немного подальше валялся на земле и громко храпел третий гориллоид, а в двух шагах сбоку лежала брошенная на песок винтовка.

«Часовой! А у часового на шее должен находиться ключ от запора с этой стороны ворот»… Эту деталь Ильин хорошо запомнил во время предыдущих посещений лагеря.

Храп чудовища был таким громким и указывал на такой глубокий сон, что Ильин смело подполз вплотную. Ключ действительно оказался на мохнатой груди. Быстрое и осторожное движение ножом — и он перешел в руки беглеца, после чего Ильин уже без всяких предосторожностей пошел прямо к воротам.

Может быть, это был результат той вспышки подымающей радости, которая охватила его минуту назад, но Ильин действовал, как во сне, быстро, не обсуждая обстановки, с той мгновенной интуицией, которая в критические минуты жизни часто дает победу.

Подойдя к воротам, он повернул ключ в замке и дернул за веревку. На звонок отворилось небольшое окошечко в дверях и высунулись глаза и нос часового.

— Кто это? Почему ночью? Что это за шум у вас? — раздался голос часового.

— Кто? Сам видишь, что человек, а не обезьяна! Отворяй скорей! В лагере пьяный бунт, и гориллоиды гонятся за мной!

В голосе Ильина было естественно самое неподдельное беспокойство беглеца.

— Да кто ты такой? Я что-то тебя не могу признать.

— Отворяй, чортова кукла! Вон они уже близко! Да отворяй ради бога!

Калитка открылась. Часовой с ружьем наперевес загородил дорогу, внимательно вглядываясь в лицо вошедшего. Все дальнейшее случилось не больше чем в две секунды, потому что Ильин был несравненно сильнее любого среднего по сложению и росту человека.

Прикладом вверх взлетела вырванная из рук винтовка и с глухим стуком обрушилась на череп часового. Солдат охнул и мешком свалился на землю, а Ильин, не заперев калитки, уже летел по направлению к стоявшему слева под группой пальм дому капитана.