Хозяин небесных гор - Зверев Максим Дмитриевич

Волчок залегал где-нибудь за камнями и ждал, греясь на солнце и щурясь. Он переворачивался то на один бок, то на другой, и каждый раз на камнях оставались клочки его зимней шерсти.

Но вот уши волка насторожились. В ущелье послышались топот и блеяние овец. Волк приник к земле и весь напрягся.

Всё ближе овцы. Передние совсем недалеко. Вожак овечьей отары, старый бородатый козёл, уже прошёл камни, за которыми притаился волк. Лёгкий шорох – и волк прыгнул на ближайшую овцу.

Веером брызнули от него овцы. Позади закричали чабаны, залаяли собаки. Через минуту он уже мчался вверх по боковому ущелью, преследуемый тремя собаками. За первым же перевалом собаки отстали. Волк напился и улёгся ждать ночи.

В сумерки он прибежал к тому месту, где на камнях остались голова, ножки и другие остатки овцы, брошенные чабанами. Мясо и шкуру они увезли и сейчас где-нибудь у костра варят себе ужин. Так безнаказанно Волчок пировал на пути прогона овец. Ежедневно он нападал на новую отару, поэтому для чабанов это было каждый раз неожиданностью.

Однажды поздней осенью на кордоне егеря в Кокпекском ущелье долго горел свет. Городские охотники засиделись у стола около кипящего самовара. Они говорили о том, как лучше провести завтрашний воскресный день в горах. Улеглись поздно и, лёжа с закрытыми глазами, долго ещё не могли уснуть, представляя себе завтрашние встречи с горными козлами. Каждый сделал вид, что не слышит, когда на цепи у крыльца яростно залаяла собака егеря Мушкет: никому не хотелось выходить на холодный ночной ветер. Не слышал лая своей собаки только хозяин. Он давно уже крепко спал. Завтрашняя встреча с горными козлами была для него обыкновенным будничным делом.

Утром выяснилось, что ночью исчез козлёнок у ангорской белой козы. Тут же около дома нашли кровь на камнях и клочья шерсти. На грязи у дороги виднелись отпечатки «башмаков» крупного волка. Это Волчок ночью задавил козлёнка и унёс его.

Каждый из городских охотников чувствовал себя виноватым. Впрочем, никто не сознался, что слышал ночью лай Мушкета. Хозяин, конечно, на охоту не поехал, а без него охотники за весь день даже горных козлов не видели.

Отвязав Мушкета, егерь отправился по следам ночного грабителя. Солнце только что поднялось над горами. Небо было безоблачно, и день обещал быть опять жарким, несмотря на осень. В ущельях перекликались кеклики. Краснолапые горные куропатки в это время спускались на водопой к родникам. В сухой траве около обогретых солнцем камней застрекотали кузнечики. Высоко в небе чёрной точкой кружился гриф, высматривая, нет ли где трупа козла или другой падали. Несколько грифов сидели нахохлившись, чёрными силуэтами выделяясь на камнях ближайшей горной вершины. Они непрерывно следили за своим пернатым разведчиком. Стоит ему спикировать в ущелье, как сейчас же со многих горных вершин взлетят грифы и заспешат на пир.

На перевале следы Волчка исчезли на камнях. Но Мушкет уверенно начал спускаться на дно ущелья, нюхая камни и натягивая поводок. Егерь едва поспевал за ним.

Ущелье густо заросло кустами шиповника и жимолости. На дне журчал родник с холодной прозрачной водой. Мушкет растерянно забегал по берегу, очевидно потеряв след. В кустах было много белой шерсти козлёнка. Здесь волк пожирал свою добычу. Но неужели он мог съесть всё без остатка?

Егерь внимательно посмотрел кругом. В одном месте на берегу трава была вырвана, она виднелась в роднике около этого места, засыпанная камнями.

Оказалось, что здесь, на дне родника, волк вырыл яму, спрятал там остатки козлёнка и засыпал их камнями вперемешку с травой, которую он вырвал на берегу, вероятно, зубами. Даже в жаркую погоду мясо в холодном роднике долго не портится. Это был настоящий волчий «холодильник». За свою долгую охотничью жизнь егерь много раз находил остатки мяса, спрятанные волками и лисицами, но это всегда было примитивно.

На дне родника, около закопанных остатков козлёнка, егерь насторожил капкан и засыпал его камешками. Вода должна была скрыть запах железа.

Две ночи после этого егерь с ружьём караулил зверя в кустах около родника. Волк обязательно должен был прийти сюда доедать козлёнка, а капкан или пуля сделают своё дело.

Но волк не приходил.

На третьи сутки с полудня пошёл мелкий, затяжной осенний дождь. Горы скрылись, как в тумане, за мельчайшими капельками падающей воды. К ночи дождь усилился, захлестал в окна и по железной крыше кордона. В кромешной тьме в горах журчала по камням дождевая вода. В эту бурную ночь егерь не захотел мокнуть под холодным дождём около волчьего «холодильника». Только утром, когда перестал дождь, он отвязал Мушкета и пошёл в горы.

Дождевые облака разогнало ветром. Проглянуло солнце, и мокрые камни в горах засверкали, как отполированные. Егерь торопливо шагал по скользким камням и был почти уверен, что ночью волк приходил за остатками козлёнка и, наверное, попал в капкан. Это предположение оказалось правильным только наполовину. Волк действительно приходил в эту ненастную ночь, но проявил удивительную осторожность: он через воду почуял железный канкан, скрытый на дне родника в том месте, где был единственный подход к закопанному козлёнку. По следам было видно, что волк несколько раз обошёл вокруг своего «холодильника», перескакивая через родник, а затем пролез через густой куст с другого берега против открытого подхода к воде. Не дотронувшись до капкана, волк вытащил и унёс мясо.

Егерь долго стоял около родника, удивляясь могучей способности зверя избегать опасность. С пустым капканом на плече он вернулся домой. В этом поединке волка и человека победил зверь.

Прошло несколько дней. Егерь уехал вместе с Мушкетом на охоту за горными козлами и ночевал в горах. Волчок словно знал об этом – именно в эту ночь он пришёл и задавил всех кроликов. Он без помех насытился ими и ни одного не унёс с собой про запас. И всё же егерь перехитрил волка. Он протянул по земле вокруг своей усадьбы толстую проволоку. Её сразу занесло снегом. И вот однажды утром по следам было хорошо видно, как ночью волк проложил с перевала пунктир своих следов прямо к усадьбе. Волк остановился, не доходя нескольких шагов до проволоки, скрытой под снегом, потоптался на месте и пошёл по кругу, ни на шаг не приближаясь к проволоке. Так он сделал несколько кругов около участка и ушёл ни с чем в горы. Страх перед железной проволокой под снегом оказался сильнее чувства голода.

Больше Волчок не приходил.

Наступила зима. Неизвестно, перенёс ли бы её старый волк: его зубы совсем притупились. Но глубокий снег очень рано в этом году похоронил все пастбища. Сильная оттепель не смогла согнать его, а резкое похолодание превратило остатки снега в ледяную корку. Она, как панцирь, покрыла землю. А затем начались новые снежные бураны, оттепели, морозы и гололёды. Толщина снега достигла небывалых размеров даже там, где обычно его сдувал ветер.

Для Волчка наступило привольное житьё. Ему ничего не стоило найти свежие следы джейранов. А в конце каждого следа его ждала лёгкая добыча. Джейраны, с израненными об лёд ногами, ложились под кусты молодого саксаула и медленно объедали кончики веток. Животные так исхудали, что многие уже не могли встать, и Волчку оставалось только стиснуть челюсти на их горле...

Через поляну среди саксаула и тамариска джейраны проделали глубокие следы до новых зарослей. Животные с трудом брели, распахивая грудью снежную поверхность, каждый своим следом. Джейраны обычно пасутся всю зиму по мелкому снегу или там, где его сдувает ветер. Поэтому привычка бродить по глубокому снегу друг за другом у них не выработалась. Джейраны не знают снежных троп и не успевают выучиться несложному искусству ходить гуськом по сугробам.

Кое-где на следах джейранов видны на снегу капли крови, как кляксы красных чернил на странице: твёрдый наст в кровь ранит тонкие ножки джейранов.