Холодно не будет - Энни Дайвер

— Я правда не боюсь, — посчитала нужным произнести вслух и улыбнулась его облегченному выдоху.

— Тогда нужно как с парашютом: захотеть и сделать. Через страх, он потом отвалится, в процессе, — подмигнул, возвращаясь к веселому настрою. Саша знал, что Аню нужно осторожно толкать вперед, иначе сама она никогда ни на что не решится, но никак не мог предположить, к чему медленно и уверенно ее вел. Он думал, что она переживает совсем о другом, о том, что они могут не сойтись, тогда как реальность оказалась совершенно иной.

Закрыв глаза, она робко коснулась его губ своими. Осторожно и неуверенно, будто он мог оттолкнуть или отвернуться, будто она не знала, как сильно ему нравилась. Саша отвечал неторопливо, прикладывая всю выдержку, чтобы не перехватить инициативу и продолжить в нужном двоим темпе, чтобы не захотеть большего здесь и сейчас, чтобы не напортачить.

А Аня целовала его, смелея с каждой секундой. Обхватила ладонью шею, поглаживая горячую кожу. Прижалась сама, почувствовала, как под кофтой билось сердце, разгоняясь. Она знала, что теперь пути назад не было, но поворачивать туда и не хотела — только вперед, к Здоровяку в сердце и на руки. Поэтому, призвав всю свою ловкость, перемахнула ногой через его бедра и уселась верхом, поддаваясь дурманящему моменту. Саша ей больше хозяйничать не дал — обхватил руками талию и сжал, заключая Левкоеву в тиски, отобрал инициативу, утягивая в жадный поцелуй, от которого кружилась голова и в животе взлетали с плотно насиженных мест бабочки. Он скользнул языком по ее губам, окончательно отрезая реальность и оставляя дрожь и мурашки.

Аня прижалась своей грудью к его и заерзала, намекая на более тесный контакт. В конце концов, раз нырять — так в омут с головой. Конечно, свидания-цветы-конфеты — это хорошо, но не всегда все должно быть «как надо». Иногда можно и изменить порядок, если к друг другу сильно тянет.

— Анют, не спеши, — Саша отстранился первым, мягко отодвинул девушку, но рук с талии не убрал.

— Тебе не понравилось? — воздух со свистом влетел в легкие, а глаза широко распахнулись. Конечно, наверняка ведь не понравилось, раз Здоровяк решил отказаться от явного предложения. А она-то…

— Шутишь, что ли? Все идеально, Анют, просто… — он прикрыл глаза и обессиленно захрипел. — Ты же нежная, ранимая, придумываешь себе что-то постоянно, а я завтра на учения еду. На три недели, — выделил срок. Легким движением поправил ее волосы и погладил по щеке. — И что бы ты тут надумала обо мне за все время, если бы я сегодня тобой воспользовался, а завтра уехал?

— Может, это я бы тобой воспользовалась? — попыталась сгладить острую ситуацию и зашагала пальцами вверх по его груди.

— Какая разница, кто и кем? Обоим было бы хорошо, — он перехватил ее ладонь и по очереди поцеловал костяшки. От простых и искренних касаний в груди Ани все сжалось и перевернулось. — Но я не хочу оставлять тебя с сомнениями, когда меня не будет рядом, чтобы их развеять.

Он был прав. Чертовски прав, но Левкоева не хотела признавать этого. Она хотела целоваться и сходить с ума от затапливающего сердце тепла, потому что эндорфины уже ударили в голову и требовали большего. А еще плевать хотели на все, что будет после. И как их обуздать, Аня пока не знала, но пыталась разбудить мозг. Он всегда точно знал, что делать.

— Ты меня недооцениваешь, — усмехнулась Аня, быстро целуя Здоровяка в щеку. — Я и так могу сомневаться. Отвергнешь и уедешь на три недели, что мне тогда о тебе думать? — она состроила задумчивое выражение лица: сдвинула брови к переносице и вытянула губы.

— Мда, задачку ты мне задала, — рассмеялся Саша и щелкнул девушку по носу. — Просто наслаждайся свободными деньками, потом меня будет очень много в твоей жизни.

* * *

Саша впервые не хотел уезжать на учения. Раньше, наоборот, бежал, ведь там все было легко и просто: никаких лишних вопросов, жизнь по режиму и бесконечные тренировки, после которых валишься с ног. Теперь же ему было ради чего оставаться. Да и на три недели оставлять девушку, с которой все только-только началось, идея далеко не блестящая. Им бы для начала на свидания походить, притереться друг к другу получше, а потом уже можно и на учения. Собственно, Здоровяк и планировал перейти к активным ухаживаниям уже после того, как вернется. Но все планы шли по одному, хорошо всем известному месту, а Акульчеву оставалось под них только подстраиваться.

Он, правда, старался оставаться в жизни Ани настолько часто, насколько позволяли учения. Писал ей по утрам и звонил каждый вечер, иногда по видео, и тогда надолго зависал, разглядывая девушку, по которой уже сильно скучал. Но расстояние, как он и предполагал, пошло соседке только на пользу. Она перестала смущаться, охотно рассказывала, как прошел день, и регулярно показывала, что готовит. Для Саши, который все время сидел на перловой каше с котлетами и постном супе, это был особый вид пыток. Он был готов съесть все: и еду, и повара. И то вторую даже с большим аппетитом.

Две недели Аня сводила его с ума. Две недели он каждый день набирал ее номер вечером. Четырнадцать дней она ему отвечала. С самого утра Акульчев рвался к телефону, чтобы сообщить соседке радостную новость. Сначала думал сделать сюрприз, но отчего-то захотелось увидеть счастье в ее глазах прямо вечером. Сашу отпускали раньше, потому что он с первого раза сдал все нормативы, а это значило, что у него будет несколько свободных от работы дней, которые он проведет в обнимку с Аней.

К вечеру он уже рвался в нетерпении к телефону. Схватил гаджет, быстро набрал уже заучившийся наизусть номер, но вместо приятного голоса насладился только гудками. Саша побарабанил пальцами по экрану и покачал головой: Аня почти никогда не отвечала с первого раза, потому что либо работала, либо готовила, либо откисала в ванне. Он всегда звонил дважды с перерывом в пять минут. И хоть накануне они условились, что впредь она будет отвечать с первого раза, план разваливался на глазах. Здоровяк выждал положенное время и набрал снова:

— Здорова, нетерпеливый, — раздался в трубке голос Егора, повергший Сашу в шок.

Часть 13. Помощник

«Если что-нибудь может пойти не так, то оно обязательно пойдет не так», — Аня никогда не верила в закон Мёрфи, но шедший наперекосяк день доказывал обратное. Утром компьютер, покряхтев натужно, испустил печальный вздох с последним