Ноль-Ноль - Юлий Арутюнян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
10. Рената
Рената знала, что они прослушивают её отца. И когда она попросила отметить день рождения в Эгейском море, бесы зашевелились.
Начался пинг-понг электронных сообщений, потом какое-то сборище на «лысой горе», и вдруг всё кончилось. О ней перестали писать. Её приговорили. Стало страшно. Первый раз в жизни, ей надо будет спасти саму себя. Она знала как, всё было подготовлено, и тем не менее было страшно до дрожи в коленках.
На всякий случай, она позвала Энелиля. Перед началом боевых действий всегда хорошо поболтать с психологом. Или со священником.
- Ну и чего мы боимся? У нас ведь всё расписано по пунктам. Сначала это, потом это, а потом то. Раз, два, три, — он был даже как бы рассержен.
- Я и не боюсь. Мне просто очень страшно, — она немного перепутала известную поговорку, — и ещё хотелось бы иметь помощника.
- Вот тут, я тебе могу обещать — скоро ты получишь хорошего помощника. Не бойся, и начинай.
***
А начало было таким. Она, конечно, написала Демодике не всю правду. Энелиль запретил ей впутывать её в игры бесов.
Он сказал:
- Лучше, если она будет меньше знать. Настоящая дружба, как впрочем, и любые здоровые отношения между людьми, должны строится по принципу — помощь сначала, вопросы потом. Да и то, иногда лучше обойтись без вопросов.
- А вдруг, не ведая, по дружбе, сделаешь что-нибудь противозаконное, например укроешь преступника?
- Дорогая моя девочка, — Энелиль заулыбался, — друзья, как впрочем и все хорошие люди, должны доверять друг другу. Причём доверие это, должно быть на порядок сильнее доверия к какому-то абстрактному государству. Что такое государство, и что такое твой друг? Туманное сборище непонятно кого против живой души…
- В школе учат по другому. Там учат доносить и на близких друзей… Это у них особенный подвиг…
- Думаю, история твоей жизни нарисовала тебе в красках гнусную работу этих алхимиков. Их главная цель разъединить, расчленить и разорвать основы людских отношений. Кстати, и смешение рас, тоже их гениальная выдумка. Согласись, кого бить кнутом безопаснее? Тех, кто может ответить или тех, кто оторван друг от друга?
- Разве не хорошо жить в интернациональном обществе?
- Хорошо…, но рабом. Меньше восстаний, меньше смертей. Все сыты и довольны, и до жути разнообразны. А свободные народы лучше живут каждый за своей границей, и со своим независимым правительством. Правда, это утопия.
- И всё-таки, если твой друг совершил преступление? — Рената увлеклась так беседой, что ей теперь необходимо проставить все точки над 'и'.
Энелиль усмехнулся так, как будто Рената задала чрезвычайно глупый вопрос. Она даже стушевалась.
- Сосредоточься и ответь сама, как бы ты поступила?
- Я бы предпочла сначала поговорить с другом, вместе решить, что надо сделать…
- Умница, — сказал Энелиль, — помни — тех, кого любят, не предают… Вернёмся к Демодике. Если ты не хочешь, чтоб ей угрожала такая же опасность, как тебе, надо об этом позаботиться сейчас.
- Кажется, я всё уже понимаю… — произнесла еле слышно задумчивая Рената.
Та часть истории, что дошла до гречанки, была вполне достаточной. Она дала полное своё согласие помогать до конца. Удивительно, но она не задала ни единого вопроса, и действовала в полном соответствии с представлениями Энелиля о настоящей дружбе. Как будто она подслушала их разговор… Рената чуть не прослезилась…
***
Отец подготовил всё для путешествия, и яхту, и гостей. Он не стал посвящать Ренату во все подробности мероприятия, хотя она и знала, что праздник будет феерическим.
Это всё было чрезвычайно интересно, но почему-то больше волновало то, как её будут убивать. Настроение было паршивым, так как бесы, почему-то, стали редко пользоваться электроникой для обсуждения деталей. Видимо, всё проговаривалось на каких-то собраниях…
И тут Рената вспомнила, что у них там есть камеры безопасности, расставленные, чуть ли не везде. Раз есть камеры, значит есть и служба внутренней безопасности. А раз есть такая служба, то есть и записи с этих камер, и если повезёт, то со звуком.
На сей раз пришлось повозиться. Забираться в такие дебри криптологических систем ей ещё не приходилось.
«Легче раскопать Трою и обнести её Великой Китайской стеной…» — подумала Рената, вскрывая очередной пароль и обходя при этом хитрую ловушку. Её долгие труды были вознаграждены — были найдены все интересующие её записи со звуком.
Прослушав почти всё, она поняла такое, что невольно стали опускаться руки…
Помог ей сконцентрироваться возникший рядом Энелиль:
- Ничего не бойся, отбрось всё ненужное сейчас, и думай только о том, как выкрутится тебе, — стал он шептать в ухо.
- Они хотят изобразить несчастный случай на яхте… Они будут стрелять в меня… — она не смогла выговорить сложное название той штуковины с ядом. — Как же мне увернуться?
- Тебе надо бежать с яхты до выстрела. Вот послушай ещё раз с этого места, — и он указал ей пальцем на змейку внизу экрана, — поставь курсор сюда.
Прослушав внимательно это место несколько раз, она сказала:
- Стрелять будут с острова. А откуда они знают, с какой стороны острова мы встанем?
- А как ты думаешь, какими людьми они окружили твоего отца в своё время? Думаешь капитан получает зарплату только от Феликса Леви?
- Идо Валал сказал, что момент выстрела будет контролироваться им по рации. Снайпер будет стрелять какой-то навороченной капсулой… Его команда последует, после основного ужина и до праздничного торта… Почему?
- Видимо, это для патологоанатомов — состав яда будет не слишком сладкий… — пошутил Энелиль.
Рената очень выразительно посмотрела на него:
- Если у них получиться, чем займёшься? — спросила она, скептически усмехнувшись. — Тебе-то смешно, а мне что-то не очень…
- Don't worry, be happy, — неожиданно протянул Энелиль, — не обижайся, я только хочу поднять тебе дух.
- Ага, поднял… Стало быть, бежать надо сразу по прибытии… Притом у них будут приборы ночного видения. Как незаметно отплыть от яхты?
- Очень просто. Попроси Демодику, как-нибудь устроить, чтобы рыбацкие лодки подошли к вам. Ну например, для торговли рыбой, или пусть они получат сигнал тревоги, или что-нибудь ещё… Среди них можно будет незаметно спуститься с противоположного борта и уйти незаметно.
- Хорошо, я напишу ей всё это.
- Да, не забудь про гримёрный чемоданчик. Спрячь его среди своих вещей, и главное, планшет… Он тебе ой как пригодится.
***
Для Ренаты самое сложное дело было думать о родителях. Она сидела в саду, в промежутке между дождями, прямо на мокрой лавочке, и наблюдала за большим чёрным вороном. Птица ходила кругами, косила на неё чёрным глазом, и вообще, вела себя любопытствующе.
Жалко мать. Жаль папу. Но будет в тысячу раз хуже, если всё произойдёт не по её сценарию. Это уж точно. Рано или поздно, она им напишет. Ведь не будет же травля продолжаться бесконечно! Так не бывает.
Может потребовать выкуп за саму себя? Но что это даст… дадут выкуп, а она не вернётся? Будет ещё хуже.
«Всё уляжется, утрясётся…» — думала она, глядя на ворона. Тот, казалось, готов был усесться к ней на колени. Всё ходил кругами, примериваясь к чему-то.
***
На сборы времени ушло неожиданно мало. Они отбыли на личном самолёте семьи Леви в греческий городок Волос, где в порту их ждала яхта.
Здесь, у подножия горы кентавров Пелион, и должна была начаться жизнь Фелисии, и закончиться путь Ренаты. Не зря Пелион воспевали древнегреческие поэты как самую красивую гору Эллады. Именно третьего числа весны, в её день рождения, состоится перевоплощение.
К вечеру они подплыли к намеченному острову, по-гречески низида Адельфи. Теперь ей надо было полностью довериться Демодике. Было страшно и как-то неуютно. Рената старалась проводить всё время поближе к родителям, лишь изредка отлучаясь к планшету. Используя спутниковый интернет она в сотый раз перепроверяла бесовские планы. Убедившись, что изменений нет, ни у них, ни у Демодики, она возвращалась на палубу к родителям, и они вместе любовались пейзажами.
Как всё-таки хорошо, после дождливого Лондона, увидеть, что где-то светит солнце. И ещё горизонт… этот отдых для глаз.
«Лондонская погода, как мне иногда кажется, это кара… она не позволяет мечтать, она не позволяет творить…» — говорил отец, стоя на палубе.
Чем ближе они приближались к острову, тем сильнее была дрожь в коленках. Всё чаще бил озноб и ёкало сердце.
«Как же я волнуюсь,» — билась жилкой на виске мысль, и Рената встряхнувшись, повторяла мысленно все детали побега. Уже было не до философических рассуждений, быстрее бы.
