Бентли Литтл, Глория - Бентли Литтл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце концов она решила попросить свою соседку Сесили Янг присмотреть за Брэдли и Лукасом. Они с Бенджамином всегда были дружны с Янгами, если не сказать близки, но, зная все, через что прошла Глория, Сесили вызвалась присмотреть за мальчиками, если Глории когда-нибудь понадобится помощь, и решила, что сейчас самое время принять предложение заботливой соседки.
— Мы их даже не знаем, — заныл Брэдли, когда ему сообщили эту новость.
— Неправда! Вы с ними встречались. А мистер и миссис Янг очень милые.
— Но что мы будем там делать? У них нет никаких игрушек!
— Откуда ты знаешь, что у них нет игрушек?
— У них нет детей, — возразил Брэдли. — А взрослые не играют в игрушки.
С этим аргументом было сложно спорить, поэтому Глория просто закрыла глаза.
— Ладно, я ненадолго уйду, — сказала Глория после паузы. — Я веду тетю Рут куда-то, и это скучно, и это не для детей. Вы с Лукасом можете сами привезти свои игрушки к Янгам, и как только я вернусь, я заберу вас. Или вы можете посмотреть телевизор, — весело сказала она. — Я уверена, что мистер и миссис Янг позволят вам смотреть по телевизору все, что захотите. Вот увидите это будет весело!
— Они, наверное, заставят нас смотреть новости.
Брэдли надул губы.
Глория рассмеялась.
— Я скажу им, что вы с братом любите смотреть мультики. Или вы даже можете принести свой собственный DVD-диск. Скуби-Ду, или Спанч Боб, или любой другой.
На следующий день, когда она привела мальчиков, оказалось, что миссис Янг только что испекла печенье с арахисовым маслом, запах которого они почувствовали, как только открылась дверь, и который ошеломил и Брэдли, и Лукаса. Глория никогда не пекла печенье и даже редко покупала его. Мысль о том, что женщина, не имеющая детей, будет печь печенье только для себя и своего мужа, стала откровением для обоих детей, и когда миссис Янг предложила им взять по печенюшке, пока они еще теплые, Брэдли и Лукас были куплены. Они тут же поменяли свое отношение к малознакомым людям и уже считали их лучшими своими друзьями. Лукас с набитым ртом полез за молоком.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Глория шепотом.
Сайсели улыбнулась.
— Без проблем.
— Я вернусь примерно через час, обещаю.
— Не нужно спешить, — сказала соседка. — У нас все будет хорошо.
Вернувшись домой, забежав в ванную и заперев дом, Глория поехала к тете Рут, убедив тетю, что будет лучше, если она сама заедет за ней. Она знала, что было бы легче поймать тетю, если бы она уже была в машине, и именно это она и сделала.
— Сначала нам нужно заехать в одно место. Это связано с моей мамой, — сказала Глория. — Мне нужно кое-что вам показать.
— Завещание уже было...
— О, это не имеет никакого отношения к завещанию, — насмешливо сказала Глория. "Это что-то совсем другое". Она быстро сменила тему.
— Как дела у Кейт?
— Ох, Кейт, — вздохнула тетя Рут, и, как Глория и предполагала, остаток пути тетя провела, сокрушаясь о плохом вкусе дочери в отношении парней и ужасном выборе карьеры.
А потом они оказались там.
Это был дом, в котором выросла Глория, но со вчерашнего дня дом в стиле ранчо приобрел более мрачную ауру. Она знала, что все это у нее в голове, но для Глории низкое строение выглядело как верхняя половина искаженной головы, с облупившейся крышей-волосами, широко расставленными окнами-глазами, входной дверью-носом. Рот должен был быть погребен под землей, и в представлении Глории он злорадно улыбался.
— Зачем мы снова здесь? — Спросила тетя Рут, когда они вышли из машины.
Глория не ответила, но пошла по дорожке к двери. Она постучала, колотя в деревянную дверь сильнее, чем намеревалась. Внутри у нее все переворачивалось. Сердце бешено колотилось стремясь вырваться из груди.
Дверь открыла она — мама.
— Глория, — удивленно произнесла она. И, оглянувшись через плечо, добавила: — Я вижу, вы привели Ру… гостя.
Тетя Рут шагнула вперед.
— Привет. Меня зовут Рут.
Мать улыбнулась.
— Нора. Рада познакомиться, Рут.
Глория больше не могла этого выносить. Особенно их намеренно вежливый тон и выражение лиц, будто ничего не происходит.
— Ты... ты ее не узнаешь? — спросила она. — Тетя Рут, ты узнаешь?
Тетя покачала головой.
— Нет. А должна?
— Это моя мама!
— Что?!
Глория услышала замешательство в голосе тети.
— Это моя мама! Твоя сестра!
— Нет, детка! — решительно сказала тетя Рут.
— Ты же помнишь, как она выглядела, когда я был маленькой, в восьмидесятых годах?
— Да о чем ты говоришь? Что за бред ты несешь?
Тетя Рут уставилась на нее, как на сумасшедшую, и Глория на секунду задумалась, не сумасшедшая ли она в самом дела. Потом она заметила взгляд матери и с полной уверенностью поняла, что это не так.
— Я знаю, это звучит безумно, но выслушай меня. Помнишь, после похорон когда приходили гости? Появилась женщина в яркой одежде из восьмидесятых годов? Это была она! Я сразу узнал ее, но...
— Мне кажется, я тоже бы узнала свою сестру, — Голос тети Рут был суров и серьезен. — А Нора мертва. Я была с ней в больнице. Я видела ее тело. И ты кстати тоже. Я не знаю, почему ты пытаешься мучить меня этим... этим богохульством, но я этого не ценю. Мне это совсем не нравится. Весь это цирк напоминает мне о том, что тебе было, а возможно и сейчас — очень плохо.
Глория сосредоточилась на лице матери и увидела, как лукавая улыбка медленно расползается. Это была та самая улыбка, которую она представляла себе в доме
