( Не) пара для вампирессы (СИ) - Мэл Кайли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вампиресса изучала, поглощая информацию, словно новообращённый кровь. Чем больше чужемирянка узнавала об окружающей действительности, тем яснее понимала, что ей несказанно повезло. Повезло наткнуться на бесстрашного смертного, не лишённого сострадания и достоинства.
Признаться, в тот вечер, замёрзшая и изнурённая, она уцепилась за незнакомца как за последнюю возможность, единственную ниточку, что могла связать её с непонятным пугающим местом. Не из симпатии — от ужаса и безысходности.
Однако по мере того, как начинала узнавать Марка, бессмертная всё больше благодарила снисходительную Тьму за встречу с ним. За случай, что выручил из беды.
Интересно, верила ли прежняя Николь в совпадения?
Как бы то ни было, приятный собеседник согревал своим присутствием. Не только в прямом смысле: предоставив место для ночлега, покровительство и защиту, но и в глубине души. Девушка не могла не признать, что для смертного он по-своему красив.
Может, даже не столько красив, сколько притягателен и харизматичен. Высокий — на полголовы, если не на голову выше её, широкоплечий, с уверенной горделивой осанкой. Двигался Марк со стремительностью ветра, и при том с завидной ловкостью владел собственным телом.
Николь не помнила, какие черты лица вампиры считают правильными, но его черты казались ей приятными. Высокий лоб и упрямый волевой подбородок, прямой нос и выразительные широкие брови. Вампиресса ловила себя на том, что с жадным интересом рассматривала Кросса, когда выпадала возможность бросить взгляд на первого смертного, с которым ей довелось столкнуться.
Больше всего её поразили яркие синие глаза Марка — поразили так, что она не постеснялась сказать об этом. Они казались прозрачными, как ночные небеса, но характерный мужчине хитрый прищур превращал их в демонические омуты, и тогда ничего не стоило зазеваться, оступиться и провалиться в них без остатка.
Вместе с густыми, слегка вьющимися тёмно-каштановыми волосами, небрежной щетиной и непринуждённой ухмылкой губ смотрелось завораживающе. Так завораживающе, что бессмертная позволила себе забыться. Тем больнее хлестнуло по самолюбию предложение о сотрудничестве.
Марк был прав в том, что они приходились друг другу никем. Они и познакомились-то всего пару дней назад. Однако услышать правду из его уст оказалось сомнительным удовольствием. Словно холодный промозглый ветер забрался за шиворот, заставляя сжаться и ощетиниться каждым волоском, каждой частичкой кожи.
Почему? Почему рациональное и в целом выгодное предложение проморозило всё внутри, вырвало воздух из лёгких?
Не потому ли что…
«Нет, — отрезал внутренний голос. — Ты же знаешь, что у связи вампирессы со смертным нет и не может быть будущего».
«Знаю? — удивилась Николь. — Действительно знаю. Знаю как особенность своего происхождения или как первое осознанное воспоминание?»
По закону подлости собеседник в голове как-то сник, стушевался и замолк, оставив один на один со стеной из пустоты и непонимания. Может, у не до конца признанной привязанности и так не планировалось будущего? Может, это никакая и не привязанность!
Просто приятно, когда есть спутник, которому можно посмотреть в глаза, улыбнуться. Который, вопреки всему, не боится и не избегает тебя. Откуда тогда эта непонятная детская обида?..
Девушка решила, что подумает об этом в другое время. А ещё лучше — не думать вовсе. Мысли склонны становиться предателями, им доверишься, и они заведут тебя в такие дебри, что не выберешься. К тому же, существовали более значительные вещи, нуждавшиеся во внимании и осмыслении.
Им вампиресса и предалась, изредка ругая себя за необычные синие глаза, всплывавшие из подсознания. Вот лучше бы намекнуло хоть о чём-нибудь из утерянного прошлого, а оно!
Синие глаза уже спали, прикрытые створками век, а она так и провела ночь во внутренних спорах и противоречиях до первых признаков рассвета. К счастью, солнце не спешило пробиваться из-за плотной завесы туч. Новый день сочился угрюмой серостью и полумраком.
Николь рассеянно подумала, что стоит задёрнуть шторы, пока переменчивая природа не сыграла с ней злую шутку, но голова налилась свинцом, словно небесный покров, и клонилась к земле. А, вернее сказать, к клавиатуре, рядом с которой она сидела и рассматривала чужую работу.
Девушка положила щёку рядом с ней и прикрыла глаза, пообещав себе, что ровно на одну минуточку. Ноутбук убаюкивал монотонным гудением, поверхность рабочего стола холодила щёку. В тон ему гудел и перенасыщенный информацией разум вампирессы — гудел, словно растревоженный улей.
Под сомкнутыми веками вспыхивали и мелькали образы новых открытий прошедших дней. Бессмертная и сама не заметила, как они превратились в яркие сновидения.
Это блондинистое чудо сопело за рабочим столом, рассыпав снежные волосы по клавиатуре ноутбука и подложив тонкую ладошку под щёку. Усмехнувшись, я решил не будить вампиршу, поднял на руки и перенёс в постель. Спать за столом жутко неудобно — знаем, проходили.
Голова девушки завалилась мне на плечо, волосы и ровное дыхание щекотали ключицы. Когда Николь проваливалась в сон, мелочами вроде смены положения или места отдыха её было не разбудить.
Как оказалось, принципиальная разница между здоровым сном и летаргией заключалась во времени суток. Ментальный бестиарий пополнился знаниями о том, что вампиры спят днём и бодрствуют ночью — знаниями вполне стереотипными и логичными. А потому заснуть днём — вполне себе нормально, но ни с того, ни с сего отключиться вечером или посреди ночи — это уже тревожный знак.
Пока я накрывал Николь пледом, уложив на застеленное одеяло (девушка оставалась в одежде как-никак), подумалось, что вампиры — какие-то непуганые хищники. Взрывом сверхновой их не разбудишь, пока не придёт срок. Зато закат и сумерки чувствовали, как никто другой.
Задержавшись, я поглядел на мирное невозмутимое личико. Уголки губ чуть подрагивали, словно в полуулыбке. А ведь она, должно быть, обиделась вчера. Осеклась, замолчала и задумалась. После ужина обронила всего пару слов, когда я спросил про биоритмы и пробуждения.
Ладно, недосказанности недосказанностями, но меня ждёт работа. Минут через сорок первая встреча, а я любуюсь своим «деловым партнёром» и душу неясное чувство вины. Время собираться, завтракать и так придётся на ходу. В середине дня у меня окно на несколько часов, тогда и подумаю о Николь, нашем договоре и его последствиях.
Циник, прагматик и глас рассудка наконец-то сошлись на едином мнении, и через четверть часа
