Охота на одиночку - Сергей Бондарчик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Когда водитель попадает в аварию, нам сразу сообщают, — сказал механик. — Да и вам бы сообщили, попади он, к примеру, в больницу.
— Вы меня, конечно, извините, Татьяна Николаевна, но я вам прямо скажу: халтурит муженек ваш, откровенно халтурит! — распалился Ерохин. — Очень уж удобный случай подвернулся. Мы тут дергаемся, и вы переживаете, а ему плевать! И на таксопарк, и на собственную жену. Вот вы говорите, что у вас друг от друга нет секретов… Плевать ему на всех. Думает, ради выгодной халтуры стоит перетерпеть мелкие неприятности. Нет уж — мелкими не отделается.
— Пойду я, — все с тем же усталым спокойствием сказала женщина. — Обзвоню морги, на «скорой» справлюсь.
Она встала и, не попрощавшись, вышла из кабинета.
— Знаешь, тут что-то не то, — помолчав, сказал Ерохин. — Сбила меня с толку эта женщина. Темненьким повеяло…
— Десять против одного, что парень левачит, — отозвался механик. — Но…Как подумаешь, что нынче за бутылку вина могут отправить на тот свет, не говоря уж о белой «Волге», поневоле засомневаешься.
— Подождем пока, — решил Ерохин. — Суетой дело не подвинешь.
Татьяна Николаевна позвонила в «скорую». Да, был такой Зосимов Александр Дмитриевич, семидесяти шести лет, доставлен с инфарктом в Центральную больницу. Ах, не тот? Извините, других Зосимовых не доставляли.
В милиции назвали ей двух Зосимовых. Один — бомж, задержанный на вокзале, другой — паренек пэтэушного возраста, ограбивший ларек. Что, оба не те? Ну, чем богаты…
Пропал Зосимов Юрий Иванович, бесследно пропал. Будто и не жил он на болом свете.
Н-да, чудеса…
От автора вместо эпилога
Собственно, на этом наша грустная история заканчивается. Однако автор, поставив многоточие, вдруг засомневался. Ну ладно, сюжет себя исчерпал, и все, что могло произойти с незадачливым нашим Зосимовым, произошло. Но поставь себя на место читателя, подумал он. Вот ты дочитал до конца последнюю главу, перевернул страницу в надежде на продолжение, а его-то и нет. Многоточие стоит, видите ли. Позвольте, восклицаешь ты в недоумении, как же так? Ведь непонятно, чем закончится история с перепутанной фамилией. Найдет Зосимова жена или нет? Неужели похоронят под чужим именем? Простите, но это не чудеса, как сказал автор, а форменный кретинизм, бред какой-то. И с преступником полная неясность. Натворил Бог знает чего, преспокойно сел в электричку и уехал. Хорошенькое дело! Где же наши хваленые сыщики, где неотвратимость наказания и торжество добродетели?.. А те двое милиционеров в «уазике»? Неплохие вроде ребята, не раздолбаи. И что же получается, ушли в отпуск и начисто забыли о ночном происшествии на проселке?
Найти автора и набить ему морду за это идиотское многоточие!
Дело, конечно, не в боязни мордобоя, но некоторые вопросы и в самом деле надо снять. Ни к чему они.
Вы хотите определенности? Пожалуйста, ваше право. Но не ждите, что пути наших героев снова пересекутся, тайное станет явным и добро чудесным образом восторжествует над злом. И хотелось бы автору порадовать вас этим, да жизнь сопротивляется. Та самая, что за окном, а не под обложкой.
Зосимов две недели пролежал в холодильнике морга под фамилией Максимов. Милиция сначала пошебуршилась — криминальная смерть, как ни крути. Однако Максимова никто из родственников не разыскивал, никто не пришел на опознание. В конце концов его зачислили в бомжи и за казенный счет похоронили на специальном участке Заречного кладбища как «невостребованный труп» под номером 1457.
А Зосимов числится в розыске. Однажды по местному телевидению давали его фото. Так, мол, и так — уехал и не вернулся, сообщите, если кто-нибудь встретил ненароком. Толку-то… Антон Егорович Зеленин, инвалид, в тот день собирал клубнику в садоводстве, сержант Грищенко сидел в резиновой лодке посреди озера, тягая окуней и плотвичек, а водитель Вася, по уши измазавшись в машинном масле, перебирал коробку передач своего видавшего виды мотоцикла.
Из тех, кто мог бы опознать Зосимова и дать следствию шанс, телевизор смотрела только старшая медсестра Батурина. Но ее, увы, интересовал французский сериал «Воспитание чувств», а не местная программа. Да и вряд ли узнала бы она в этом улыбчивом парне с любительской фотокарточки изувеченного мужчину, лежавшего без сознания в травмопункте.
Еще один человек прекрасно знал, что Зосимов — это Зосимов, а никакой не Максимов. Только Худяков ни при какой погоде не стал бы посвящать милицию в это скользкое дело.
Кстати, о Ходякове. В детективах такие отчаянные ребята всегда плохо кончают. Уж чего они только ни вытворяют: хитрят, заметают следы, дурачат сыщиков дьявольскими уловками, поражая воображение читателя изворотливостью злого ума, однако в финале на их татуированных запястьях неминуемо защелкиваются милицейские наручники. Ибо наказание — по закону жанра — неотвратимо. Так что, граждане бандиты, у нас, в детективах, не забалуешь!
Худяков не больно-то и хитрил, однако с операми счастливо разминулся. Он благополучно добрался до города, на вокзале спер паспорт у какого-то зазевавшегося пассажира, с краденым документом доехал аж до Читы, где завербовался разнорабочим в геологическую экспедицию. «Мокруху» надо отмывать. Лучший способ — лечь на дно и переждать лихие времена. Ну и, конечно, деньжат заработать для вольной, безбедной жизни.
Такой вот хэппи энд для беглого преступника. Для остальных — как уж получилось… Но из песни слова не выкинешь. Даже из самой грустной. И автор тут ни при чем, нравится вам это или нет.
