Только не в восемь, дорогой - Шерил Вудс

Барри положила пакет на диван и подошла к нему.

– Прости, – проговорила она ласково. – Поможет, если я скажу, что и я не знаю, где мы?

– А сейчас?

Она глубоко вздохнула и не мигая посмотрела ему в глаза. Нежные пальцы потянулись к его губам, ласково пробежали по твердой линии скул. От ее прикосновения у него потемнели глаза и задергался мускул на шее.

– А сейчас я хочу быть с тобой, – честно призналась она. – Ты мне нужен. Мне нужно твое тепло, твои чувства… и чтобы ты меня любил.

– О, Барри, – сказал он и притянул ее к себе – некрепко, только чтобы она почувствовала его силу, накал его страсти. Ее голова устроилась в изгибе его шеи, и когда он хрипло прошептал, как сильно ее хочет, по спине пробежали волны желания. Чувствуя, как трепещет его тело, она впервые осознала, насколько нужна ему. И, что еще важнее, насколько он ей нужен.

То, что Барри открылась ему и сама позвала его к себе, помогло ей снять напряжение. Оба были уверены: то, что они делают, правильно. Обнявшись, они сели на диван, точно боялись вновь потерять друг друга после долгой разлуки. Им надо было стольким поделиться, столько рассказать – о жизни и мечтах, надеждах и возможностях, о том, что с ними было в прошлом, и о том, чего они ждут от будущего.

Они проговорили всю ночь, до зари, а когда солнце послало в комнату свой первый робкий лучик, они отдались любви, и взрыв их чувств вылился в нечто прекрасное и нежное, обогатившее их обоих. И не было той неловкости и неуклюжести, что возникает в первый раз. Их тела, казалось, были созданы друг для друга, и он, и она инстинктивно знали, как доставлять радость, что сказать, когда выдержать паузу. Ее маленькие высокие груди полностью умещались в его теплых ладонях. Его пальцы испускали электрические заряды, пробегая по внутренней стороне ее бедер, потом медленно перемещались выше – туда, откуда излучалось ее тепло. Кожа Майкла казалась ей мягкой, а твердые, как скала, мышцы были именно такими, какие ей нравились. Ее губы исследовали захватывающие контрасты его тела: мохнатую жесткость груди и ног, гладкий плоский живот. Ее язык испробовал острую соленость его плоти.

Впервые в жизни Барри не боялась отдаться полностью и безраздельно, не контролируя себя. Она достигла высшей степени экстаза, которого не достигала никогда. Шепот Майкла возбуждал ее, его прикосновения воспламеняли, но больше всего на нее действовал тот момент, когда он достигал оргазма, от которого ликовали все ее собственные чувства. Она отдалась безудержному сладострастию, которое провоцировало его, поддразнивало и наконец доставляло обоим безмерное наслаждение. По отдельности они были сильными, здоровыми и независимыми людьми. Вместе – их чувствам не было предела, и такое же беспредельное счастье испытывали их души.

– У меня только один вопрос, мисс Макдоналд, – пробормотал Майкл, когда они лежали в объятиях друг друга и солнце яркими бликами играло на их телах. – Почему нам потребовалось так много времени, чтобы оказаться здесь?

– Потому что ты джентльмен, – ответила она.

– Прости, не улавливаю связи.

– Большинство других мужчин не проявило бы и доли твоего терпения, – откровенно сказала она.

Майкл приподнялся на локте и недоверчиво посмотрел на нее. Другая его рука властно лежала на изгибе ее талии, изгибе, который вызывал у него столько эротических эмоций во время их любовных ласк. И теперь он по-хозяйски, с уверенностью любовника накрыл его ладонью.

– Ты хочешь сказать, что если бы я перекинул тебя через плечо и отнес в постель, то избежал бы всех этих сеансов холодного душа?

Она озорно улыбнулась и вывернулась из-под его руки.

– Возможно.

Майкл издал стон. И она постаралась успокоить его:

– Зато утром я тебя ненавидела бы.

– Понятно. А сегодня утром?

– А сегодня утром я к тебе благожелательна, и притом настолько, что могла бы даже покормить завтраком на дорожку.

– На дорожку? – удивленно повторил он. – Женщина, ты же настоящая садистка! Я не спал целую ночь. Мне нужно поспать. Зачем мне завтрак? Лучше избавь меня от длинной дороги.

Она потрепала его по плечу.

– Ты лучше отдохнешь в своей собственной постельке.

– А ты?

– И я лучше отдохну в своей собственной постельке, – она сделала паузу, – …одна.

– Что-то мне в этом не нравится… Барри пожала плечами.

– По-моему, все в порядке.

– Мы снова начинаем наши игры? Серьезные карие глаза внимательно посмотрели на него.

– Майкл, я никогда не играла с тобой. С самого начала я сказала, что у нас ничего не получится.

Однако до него не доходил смысл ее слов.

– Тогда как прикажете понимать эту ночь?

– Это ночь двух зрелых, взрослых людей, которые были нужны друг другу.

Замешательство Майкла сменилось обидой, обида – гневом.

– И это все, что наша ночь значит для тебя? Не верю. Я был нужен тебе, Барри. Именно я, а не просто какое-то мужское тело.

Барри вздрогнула от его обвиняющего тона, от скрытого за ним стремления услышать, что он ей тоже небезразличен. Но сделать это она не была готова. Их ночь была особенной, но это ни о чем не говорит. Нет, она не поддастся, она снова наденет свою броню. Она уронила ее во время этой долгой нежной ночи, но не потеряла.

– Майкл, прошу тебя, – тихо сказала она. – Не надо так. Мне нравится все, что нас соединяет. Просто я не хочу доводить это до несообразных размеров.

У Майкла перехватило дыхание, и он взорвался:

– В жизни не слыхивал ничего смехотворнее! Ты же знаешь, между нами что-то особенное, что-то такое, чего ищут все, но очень редко находят. Почему не признаться в этом?

– Не могу. Это ненастоящее.

Но ее расхолаживающие слова произвели на него обратное действие – разожгли его. Майкл грубо схватил ее и прижал к себе. Губы его были жаркими, требовательными, руки – властными, уверенными. Барри почувствовала, что по ней пробежали языки пламени. Она попыталась отстраниться, но он не выпустил ее. Прижавшееся к ней тело полыхало. Своим бедром она ощущала, как мощно, мучительно нарастает его возбуждение. Но тут он вздрогнул, как от испуга, и оттолкнул ее от себя, словно опасаясь, что гнев заведет его дальше, чем он хотел. Весь его вид говорил о том, как сильно он оскорблен.

– И это, по-твоему, ненастоящее? – спросил он. Соскочил с кровати и сгреб в охапку свою раскиданную по комнате одежду. Потом с шумом захлопнул за собой дверь в ванную, и Барри услышала, как он включил душ. Она не могла лежать спокойно – перед мысленным взором тут же возникло обнаженное тело Майкла, стоящего под колючей струей и всей душой негодующего на нее.

Барри надела халат и поплелась на кухню. Ей никак не удавалось унять яростно колотящееся о ребра сердце. Признаться, его грубость не напугала ее. Она была уверена, что Майкл никогда не сделает ей больно. А вот глубина его обиды потрясла ее. Искушенный в такого рода делах мужчина должен был бы поцеловать ее и, спокойно собравшись, распрощаться. Да и большинство женщин наверняка пришли бы в восторг, узнав, что ночной партнер не посягает на их независимость. Так почему же Майкл отреагировал совершенно иначе? Неужели он и в самом деле любит ее?

Дрожащими от бессонной, напряженной ночи пальцами она взялась за кофеварку. Первая ложка кофе рассыпалась по всему столу, но все же к тому времени, когда Майкл вошел в гостиную, Барри сидела на диване и прихлебывала из чашки очень крепкий кофе. Она бросила на Майкла усталый взгляд.

Он провел пальцами по еще не высохшим волосам. Завитки в беспорядке падали на лоб, отчего он казался по-мальчишески милым. Но в переживаниях его не было ничего мальчишеского, незрелого.

– Пожалуйста, не смотри на меня так, – кающимся голосом проговорил он. – Извини, я очень рассердился, но так набрасываться на тебя я не имел права.

Барри ответила ему задумчивым, твердым взглядом.

– Может быть, и имел, – допустила она. – Эта ночь была важной для тебя, да?

– Очень важной. Неделями я мечтал о ней. Ты мне нравишься, и этой ночью все было так, как должно у нас быть.

– Тогда прости, я не хотела испортить тебе все. Для меня эта ночь тоже была особенной.

– Правда?

– Правда. – Она помолчала, потом добавила: – Но теперь нам нужно побыть на расстоянии. – И с надеждой посмотрела на него: – Можешь ты это понять?

Он горько вздохнул.

– Я попробую, но ты помоги мне понять тебя.

– У меня у самой не все еще в голове уложилось.

– Тогда, наверное, мне придется подождать.

– Я потом позвоню тебе, – предложила она. – Если хочешь.

– Хочу.

Он еще раз с нежностью посмотрел на нее, и голубовато-серые глаза снова затуманились желанием.

– Мне, пожалуй, лучше поскорее уйти, не то мои благородные обещания вылетят в трубу.

Барри хотела было подняться, чтобы проводить его, но он жестом остановил ее.

– Не вставай. Мне хочется уйти и запомнить тебя такой, когда ты сидишь вот так на диване. Совсем как сонная, довольная кошечка.