Бичо-Джан - Лидия Чарская

— Мы живы, капитан? — произнес он слабым голосом, увидев среди незнакомых ему людей своего спутника по несчастию. — Славу Богу и святой Нине!..

— Живы, мальчуган, живы и сегодня же, как только утихнет буря, отправляемся назад, чтобы ты мог вернуться в объятия твоего отца, — произнес капитан.

Жаркий день сменился прохладным вечером, и вся Алазанская долина вздохнула облегченно после знойного дня.

Умолкли голоса рабочих в виноградниках, в усадьбе князя Павле Тавадзе стало тихо. Старая Илита наблюдала за тем, как укладывали в дорогу вещи ее господина. Шуша помогала дворецкому приготовлять походный чемодан князя.

Нынче снова пускался в дальнюю дорогу князь Павле, что повторялось уже долгое время, со дня пропажи маленького князя. Вернувшись из Тифлиса два месяца тому назад и не найдя дома своего бичо-джана, своего единственного сокровища, князь Павле едва не лишился рассудка. С того же самого дня он неустанно искал мальчика в горах, посещая аулы, спускаясь в низины, со своими чепарами и данною ему наместником полусотней казаков. Все кавказские газеты заговорили о пропаже богатого наследника. Князь Павле обещал наградить по-княжески того, кто вернет ему его сына. Но дни приходили и уходили, а маленький бичо-джан не находился, и отчаяние все сильнее и сильнее охватывало омраченную непосильным горем душу князя Павле.

Сейчас он уезжал на дальние розыски, в горы, к двоюродному брату Вано. Он решил туда ехать, чтобы посоветоваться с ним насчет дальнейших поисков. У Вано, как у жителя далекого лезгинского местечка, могли быть кунаки среди горных жителей, он мог знать и кое-кого из душманов-разбойников… А те за хорошее вознаграждение, может быть, возьмутся отыскать Кико в горах.

В том, что бичо-джана украли душманы в надежде на богатый выкуп, князь не сомневался ни минуты. Ведь подобные случаи бывали не раз на Кавказе. Он только удивлялся, что его объявления в газетах о богатейшем выкупе за сына не подействовали на похитителей, и те не посылали от себя кого-нибудь для переговоров на Алазань.

Нынче князь уезжал надолго с твердым намерением или вернуться с Кико, или уехать навсегда из алазанских поместий, где жизнь без милого мальчика представлялась князю ужаснее самой смерти.

Сейчас, перед длинной дорогой, он сидел на своей тахте, куря длинный чубук. Перед ним стоял портрет Кико, лежали чунгури мальчика, его учебные тетрадки, его маленький, точно игрушечный, кинжал. Все эти вещи так живо напомнили князю его бичо-джана, что он закрыл глаза рукою и под наплывом ужасного горя тихо застонал.

Легкий шорох в углу заставил его прийти в себя и очнуться.

— Батоно-князь, — услышал он звонкий голосок Шуши, — по дороге за поворотом в усадьбу стелется облако пыли. Кто-то из гостей едет навестить батоно.

— Прими их порадушнее с бабушкой Илитой, Шуша. Мне самому не до гостей теперь: надо выезжать, ты знаешь. Солнце уже садится.

— Но, батоно… Может быть, гости привезли вести о бичо-джане, нашем соколе милом…

— Да, да, ты верно говоришь, — ответил князь. — Зови их в дом, Шуша.

Шум колес фаэтона и звуки лошадиных подков стали доноситься яснее. Вот близко, совсем близко коляска. Вот остановилась… Вот фыркнули кони… и в эту же минуту громкий радостный крик Шуши и счастливый возглас Илиты прорезали вечернюю тишину.

Что-то ударило в сердце князю… Как юноша, вскочил он с тахты и бросился к дверям. И вдруг замер, увидев на пороге Кико.

— Кико! Мой бичо-джан! Ты ли это?! — крикнул князь.

— Я здесь, отец! Я вернулся! Твой бичо-джан!..

И Кико упал на руки обезумевшего от счастья князя Павле…

Долго-долго они не могли вдоволь насмотреться друг на друга, не могли вдоволь наговориться. Все рассказал отцу Кико, но на просьбы князя поведать, кто были похитители его, маленький князь отвечал молчанием.

— Я дал клятву, отец, и ты не должен мешать мне сдержать ее, как подобает истинному князю Тавадзе, — произнес с достоинством мальчик.

Князь понял сына и больше не расспрашивал его ни о чем.

Нечего и говорить о том, каким желанным гостем явился капитан погибшей «Белой звезды» в усадьбе Тавадзе. Он вернул князю его сокровище. Он вернул отцу его бичо-джана, его маленького Кико.

Пробыв несколько дней в поместье, капитан собрался в обратный путь.

— Останьтесь подольше у нас, — предлагал ему князь Павле.

Но капитан отказался: ему необходимо было ехать.

Когда наступило время отъезда, князь решил было осыпать капитана богатыми подарками. Кроме того, узнав из рассказа капитана, что он человек небогатый, князь предложил ему огромную сумму денег, и был очень огорчен, когда тот отказался и от подарков, и от денег.

— Нет, князь, я не могу принять от вас награды. Ваш сын сделал для меня больше, князь. Он спас меня от позорной смерти, — заявил капитан и еще раз подробно рассказал князю о взбунтовавшейся команде «Белой звезды», о пении маленького Кико, усмирившего ярость матросов, из которых, вероятно, немногие спаслись в ту ужасную ночь.

Капитан уехал, и в поместье Тавадзе жизнь опять текла по-прежнему. Только теперь князь Павле уже ни на минуту не оставлял сына, все опасаясь, не грозит ли ему какая-нибудь новая опасность, не явятся ли за ним опять его похитители.

Илита, Шуша и все слуги тоже не спускали глаз с чудом возвращенного им любимого маленького господина.

Старая Илита чуть не ослепла, выплакав все слезы по своему орленку за это ужасное время разлуки. А Шуша, которая со дня похищения Кико вовсе разучилась смеяться, теперь вновь хохотала при виде своего любимца, сидевшего на тахте подле князя-отца.

«Нет ничего тайного, что бы не сделалось явным», — говорит Евангелие, и это оправдалось в истории маленького Тавадзе.

Кико продолжал хранить свою тайну и ни единым словом, ни единым намеком не выдал, кто был виновником его похищения.

Быть может, князь никогда не узнал бы тайны, если бы не выдал ее старый Гассан.

Дал ли Гассан обещание, что в случае спасения сделает доброе дело, или просто совесть заставила его покаяться во всем, но когда после гибели «Белой звезды» его действительно прибило к берегу, первое, что он решил сделать, это отправиться к алазанскому помещику князю Павле Тавадзе и рассказать ему историю похищения Кико.

Ясным осенним вечером он появился в Алазанской долине и чистосердечно рассказал князю Павле Тавадзе все случившееся с его сыном, как и кем он был похищен, где и кем спрятан, а затем продан ему, Гассану. Ничего не скрыл Гассан, в до мельчайших подробностей передал в длинном своем рассказе. И когда князь, призвав сына, спросил, так ли все это, — Кико, не умевший лгать и запираться, молча кивнул головою. Потом он бросился к отцу, умоляя его не наказывать похитителей ради Като и Горго, которые были так добры к нему.

Но если бы князь и пожелал найти Вано и его семью в горном гнезде, то уже не смог бы. Узнав о возвращении к отцу алазанского наследника и боясь возмездия со стороны князя, Вано, забрав семью, исчез навсегда из горной башни над Койсу.

Это было давно, все, что здесь рассказано мною. Тогда бичо-джан был еще прелестным десятилетним мальчуганом. Князь Кико Тавадзе теперь — богатый владетель своих алазанских поместий и горных пастбищ. Он давно женат, у него уже большие дети. Но он добр и благороден по-прежнему. Много помогает он беднякам, и двери его дома всегда раскрыты настежь для всех нуждающихся в его помощи и совете.

Князя Павле и Илиты давно нет в живых. Веселая Шуша превратилась в домовитую и хорошую хозяйку. Она вместе с мужем, управляющим князя, живет тут же в усадьбе и часто рассказывает своим и княжеским детям историю бичо-джана, маленького алазанского князя.

Эту историю, переложенную в песню, сам князь Николай Тавадзе поет в часы досуга под звонкие струны чунгури, заставляя сладко сжиматься сердца слушателей…