А вместо сердца пламенный мотор (сборник) - Дмитрий Иванов

Но тут мою идиллическую командировку Антал прерывает. Пришлось за кой-какие услуги (так и не предоставленные моим тогдашним начальством впоследствии) брать «кубик» памяти и собираться в дальнюю дорожку. Обратно решил через Львов рвануть. Приехал в аэропорт. Как водится, оформил посадочный по годовому служебному билету на шесть часов утра на Москву. Сел поспать. А тут объявляют УВАГУ. Шо, мол, поважни громадяне, внерейсовый борт на Ухту начинает погрузку тел, вылетающих на вахту к нефтяным сокровищам республики Коми. Я тут как тут.

Быстрёхонько переделал талон посадочный и через полчаса, маскируясь под ядрёного нефтяника, сидел в салоне «короткой» Тушки[7]. Ещё якоря не успели поднять, а уже почалось бесчинство. Братва выпила, закусила домашним (когда ещё придётся), закурила и давай песняка давить. Бортпроводницу к экипажу выгнали, чтоб под ногами не путалась Она с испугу там весь рейс и просидела. Как сказал бы мой хороший знакомый: «Наберут детей в авиацию!» Могла бы из командирской ракетницы хоть разик шмальнуть для острастки…

Вы посещали когда-нибудь свадьбу в украинском селе? Тогда вы примерно можете себе представить, что на борту творилось. Всё то же самое, только без молодок и молодящихся десятипудовых тёток. Грелки с первачом летали по салону, сало пластами валялось в проходах, в дальнем углу кто-то проигрывал будущую вахтовую пайку сахара в «очко». Гигиенические пакеты были начисто забыты, хотя потребность в них назрела. Меня пытались затащить в этот вертеп, но я с гневом отверг все притязания одичавших нефтяников и три часа пытался изобразить глубокий сон уставшего человека.

Ближе к посадке народ угомонился и залёг в произвольных местах. В общем, там, где внезапный алкогольный сон застиг весёлых парней. Долго не подавали трап. Потом к самолёту подрулили два «воронка». Началось чистилище. Агнцы – налево, козлища – в машину к ментам. Бригадир, чувствуя, что Государственный план нефтедобычи под угрозой, пытался протестовать, но тоже угодил под крылышко к «серым шинелям». Когда очередь дошла до меня, стюардесса совершенно искренне заявила, что вот он главный заводила – ишь как в бороду ухмыляется. Мне стоило огромного труда доказать, что я СВОЙ – с Ирафлоту. «Командировочные мы, не буйные… Вот и память с собой везём в оригинальной упаковке». Видно, поминание какой-то ферритовой матери сильно позабавило представителей власти. Сержант заявил, что ежли б от меня хоть чуть разило перегаром, то обязательно б меня в кутузку определил, чтобы не издевался над органами правопорядка, ядрит-феррит.

А так – пришлось ждать утра под арестом у дежурного по вокзалу, покуда из Печоры по телефону не признали «брата Васю». Далее я благополучно добрался до дому, а о практическом срыве выполнения плана нефтедобычи узнал позднее из сводок специального выпуска бюллетеня «Нефтяная промышленность республики Коми. Наши достижения».

9. Изобилие

«Для того чтобы воспринимать чужие мысли, надо не иметь своих»

(документально-партийная баллада времён социалистического реализма)

Заранее предполагая, какое глухое неприятие вызовет сей опус у т. н. серьёзных донельзя литераторов с критическим жалом обгрызенного в минуты тяжких раздумий стила, решил я высказать парочку параллельных соображений.

Подобного рода рассказы, как тот, что сейчас перед вами, у нешуточно обстоятельных творческих людей вызывает брезгливую улыбку: дескать, и этакий анекдотец нам пытаются впарить за художественное произведение!? Фи, как не совестно. Да таких историй из жизни у каждого из нас наберётся не одна сотня, но мы же не позволяем себе унижать великий и могучий язык высокого штиля разного рода несолидными поделками. Сей моветон настолько неуместен в литературе, предназначенной учить и поучать, что просто поражаешься наивности автора, который не понимает основополагающих принципов современных тенденций в искусстве беллетристики. А принципы такие: псевдо глубокомысленность и простота изложения, которая, как после долгих экспериментов установили учёные мужи от комиксоизации классической русской литературы, всё же несколько лучше воровства.

А теперь я выскажу своё мнение. Позволите?

Знаете, господа, вы не то, чтобы не позволяете (тавтология не умышленная, честное слово) себе писать мелкотемные анекдотические истории. Вы бы и рады сочинить нечто весёлое и не совсем скучное, да вот не выходит ни черта! Можно тысячи раз снисходительно указать автору баек на неслыханную незначительность и убогость фабульной канвы, смешивать его стилистические особенности изложения с пищей воробьёв, но главное остаётся неизменным: вы просто не способны описать занимательно и с юмором обычную житейскую ситуацию. Собственное неумение же не на шутку озабоченных своим величием литераторов ничего, кроме зависти к тем, кто способен, вызвать не может.

Я не прав? Тогда где же те россыпи удивительно-феерических историй, написанных с невероятным чувством юмора? Ведь у вас таких историй в памяти не по одной сотне, не так ли? Боитесь засорить литературу? Враньё! Не верю.

Не выдумал я ничего. Мне очень много раз указывали с заоблачных литературных высот, будто только моё плохое владение языком вынуждает вашего покорного слугу писать в стиле, подумать только, не весьма ходульно-детективного, а иронично-анекдотическом. А это, на взгляд, милейших критиков совершеннейшим образом недозволительно.

Но знаете, уважаемые господа т. н. серьёзные литераторы, плодоносить скучнейшим менторским языком, сухим, как облетевший веник после неоднократного посещения парилки, мне было бы убийственно неинтересно.

В моих низкокачественных на ваш взгляд метафорах всё же намного больше жизни, чем в ваших скупых конспектах на темы морали и нравственности. Или вы готовы поспорить относительно древа жизни с классиком? Не со мной, разумеется, не напрягайте становой мускул бывалого критика.

А далее я осмелюсь поместить непосредственно текст. История, описанная ниже, случилась на самом деле. Я слышал её в изложении одного из непосредственных участников, с которым имел удовольствие общаться на курсах повышения квалификации, каковых в своё время было предостаточно в системе гражданской авиации, ещё не осквернённой зловонным дыханьем лондонского сидельца и алчностью зятя Первого Президента со знаковой фамилией, из скромности поменявшей первую букву.

Конечно же, многие моменты гиперболизированы, но в целом автор сих строк против исторической правды пойти побоялся.

Итак, давайте обратимся к фактам. А господам от литературной инфантерии строго рекомендуется аргументировать, взывая к совести читателей, отчего такая форма изложения неуместна и портит литературный вкус уважаемой публики, воспитанной на высочайшем ироничном штиле додиков и поучительности мелодрам из жизни графьёв, лордов, равно как и эльфов с гномами да гоблинами.

В незапамятные времена целиком и полностью победившего социализма в стране наблюдалось превеликое множество первоклассного социального равенства, за которое начинал бороться ещё яростный выводок люмпенов-основоположников. Равенства, основанного на власти любящих давать советы, и отсутствии возможности выбора материальных продуктов ежедневного внутрижелудочного употребления.

С одной стороны, ограничение выбора не позволяет возникновению в душах неуправляемой капиталистической зависти, но с другой – портит элитный генофонд пролетарского происхождения. Противоречие налицо, и с ним нужно что-то делать.

И тут на очередном пленуме ЦК родной до зубовного скрежета партии заметил дорогой генеральный секретарь, что народу живётся не совсем-то и весело ввиду наличия отсутствия белковой составляющей элемента питания советских граждан. А может быть, и вовсе не генеральный секретарь это заметил, а некто другой, с подачи глубоко кующих органов. Собственно, не очень сие важно для развития сюжета нашего повествования.

А существенно вот что: «в верхах» осознали – пора воплотить в жизнь мудрость, которую приписывают классикам советской литературы. Пора, стало быть, начать спасать утопающих в условиях мясного дефицита граждан, занятых укреплением оборонной мощи и техногенно-энергоёмкого изобилия, руками их же самих.

А если пора, то неплохо бы придумать название новому веянью в этом животноводческом направлении, животрепещущем в руках рулевого от публично живого Политбюро. Покумекали партийные руководители, почесали многомудрые затылки, и на свет явилась судьбоносная ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПРОГРАММА.