Ж. Замечательных людей - Эльвира Барякина

Кевин приехал на день рождения Пола вместе с дочерью. Я видела Беллу два года назад и совсем ею не заинтересовалась. Не девица, а медуза — белая и полупрозрачная. Хотя, может, тогда я и не могла ее оценить — любое напоминание о Сьюзан, жене Кевина, давило мне на мозг.

На этот раз Белла меня изумила — порода! Мягкие движения, утонченный вкус… Кто бы мог подумать, что Кевин способен на такое произведение искусства?

Поначалу он на меня не смотрел — по инерции дулся. Мы сидели на террасе с разных концов дивана. Пол жарил барбекю и трепался с братом Эрни, приехавшим из Лас-Вегаса, Мелисса ушла выгуливать Ронского, гости разбрелись кто куда…

Через открытую дверь нам было видно, как Джош показывает Белле свой террариум:

— Смотри, это сальмонелла!

— Сальмонелла — это бактерия, — поправила я. — А у тебя саламандра.

Но мальчик не растерялся.

— Это ее так зовут.

Чтобы «взрослые» не мешали, Джош закрыл дверь на террасу.

Я покосилась на Кевина: он улыбался.

— Будешь? — спросил он, откупоривая коньяк.

Я протянула ему бокал. Под крышей тенькала «музыка ветра» — тонко и часто: как игрушечный набат.

— Как ты?

Кевин пожал плечами.

— Нормально… А вообще — устал. Выдохся.

— После фильма?

— Да нет, вообще. Мне тут Белла подарок сделала… — Кевин задрал рукав рубашки и показал браслет, сделанный в виде дракона и тигра, кусающих друг друга за хвосты. — Сама сделала.

Я вытаращила глаза.

— Твоя Белла?!

— Она выучилась на дизайнера ювелирных изделий. В прошлом месяце открыла фирменный магазин.

Браслет был действительно необыкновенным — я такого раньше не видела.

— Что он означает?

— Союз ян и инь. Древние китайцы верили, что дракон олицетворяет ян: активное начало, сознание и небесные силы. А тигр — инь: пассивное, подсознательное и земное. В их балансе — вся мудрость мира. Если хочешь, понимай это как марксистскую диалектику — единство и борьбу противоположностей.

Я рассмеялась.

— А ты сам как понимаешь?

Кевин не ответил прямо. Вертел браслет, глядя, как солнце играет на золоте.

— Белла сказала, что дракон — это разумное управление судьбой; тигр — автопилот. Она думает, что в последнее время я живу жизнью тигра… А должен быть баланс. Вот так-то яйца курицу учат!

Я вытянула шею, чтобы через стеклянную дверь посмотреть на Беллу. Они с Джошем сидели на диване в глубине комнаты и над чем-то потешались.

— Ничего себе девушка выросла!

— Я иногда думаю, как хорошо, что нам со Сьюзан некогда было ее воспитывать, — сказал Кевин. — Иначе сделали бы из нее уродца, вроде нас самих.

— Вы с ней друзья?

— Нет. Мы только знакомые. Я всю жизнь забывал, в каком она классе. А она вчера подбежала, обняла: «Папочка, я тебя так люблю!»

Я смотрела на Кевина и чувствовала то же самое. Эх, дурачина-простофиля! Морду бы твою в кровь расцеловать!

Ночью то ли дремала, то ли бодрствовала.

Тысячи тысяч моих предков жили по принципу «инь»: не загадывай на будущее, ни на что особо не рассчитывай, действуй по велению сердца… Инь — река: куда вынесет, там и окажешься. Не так давно ехали с Лелей через Нью-Порт Бич — вдоль дороги стояли знаки: «Продается дом». Мы зашли ради интереса: три этажа, бассейн, семь миллионов долларов.

— Я смогу себе это позволить, — сказала я.

Леля посмотрела на меня как на безумную.

— Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь.

— В Калифорнии десятки, если не сотни тысяч таких домов. И что, все их владельцы умнее или образованнее нас с тобою?

— Им по наследству деньги достались.

— А их предкам?

Леля не хотела считать себя достойной дома в 7 миллионов. Она начала перечислять мне сто внешних причин, почему ей никогда не купить его. Нужны связи, талант, удача…

Я не сдавалась:

— А может, дело в том, что однажды владельцы этих домов сказали: «Я смогу себе это позволить»? Вспомни Кевина: где он был, а кем стал. Вспомни нас с тобой — приехали в Штаты без копейки денег! Вся Америка создана с нуля! Просто кто-то ставит себе планку над головой, а кто-то — над облаками.

Я смотрела на спящего рядом Пола: он всегда придумывает сто внутренних причин, почему он может достать звезду с неба. Внешние препятствия его вообще не волнуют — горы на пути можно свернуть, обогнуть или перейти поверху. Хотя «инь» у него тоже есть — без нее жить нельзя, иначе сотрешься, как мелок о шкурку.

Я лежала с закрытыми глазами и думала, что «сон и явь» звучат как «инь и ян». Вдруг чувствую — пахнет паленой резиной. Накинув халат, спустилась на кухню.

Окна везде были открыты; у барной стойки сидел Джош.

— Чем воняет?

— Саламандра сгорела, — шмыгнул он носом. — Я хотел проверить, как она на огонь реагирует, стал кидать к ней спички, а она взяла и того… Не буду больше книжки читать — там одно вранье!

OOPS!

1 мая 2007 г.

Если скрестить доктора Айболита и Бармалея, то выйдет старший брат Пола, Эрни. Седой, благообразный, со старомодными усами и массой негодяйского обаяния.

Встретившись со мной в первый раз, Эрни долго тряс руки, кричал комплименты и предлагал устроить мою судьбу.

— Вы литагент! О, замечательно! Вы наверное страшно устаете на работе? Я помогу вам! Вы купите виллу в Пуэрто-Рико! Там такая красота! Океан, солнце, — и все дешевле грязи.

Пол взял меня под локоток и вывел из-под обстрела.

— Не слушай его. Он жулик, причем профессиональный.

В это было трудно поверить. Когда Эрни Вардлоу общается с людьми, он как будто окрашивает их весельем. Глаза начинали сиять, губы улыбаться; визитки перекочевывают из рук в руки.

— Пять жен, одна добропорядочней другой, — ворчал Пол, глядя на его маневры. — Детей никто не считал.

— Зачем же ты его пригласил к себе?

— Я?! Он сам приперся.

Официально Эрни приехал к брату, чтобы лично вручить подарок на день рождения — пятьсот долларов, которые он когда-то занимал. Ввалился в квартиру, расставил по столам чемоданы и начал командовать папой Жао. Через два дня Пол переселился ко мне.

Наглость — второе счастье, наивность — первое: Эрни — абсолютно счастливый человек.

— Ну как я его выгоню? — говорит Пол. — Он ведь маме позвонит, будет спрашивать «За что?!» А маме вредно расстраиваться. Через неделю сам уедет.

Джош вывалил на диван гору туристических каталогов.

— Это — Белиз! Преступность маленькая, экономический рост — ого-го, находится на Карибском море. Что думаете?

Мы с Полом переглянулись.

— Насчет чего?

Джош вздохнул.

— Теть, США давно прогнили. У нас двадцать процентов населения не имеют медицинской страховки. Нам нужна новая родина!

Я полистала каталоги. На каждом из них был напечатал портрет Эрни.

— Что он тебе пообещал?

— Смотри: ты мне даешь денег, Эрни все устраивает, а прибыль делим поровну.

Джош показал на картинки, обведенные красным фломастером.

— Для начала купим три особняка. Один мне, остальные сдадим. Арендаторы будут оплачивать нам ипотеку, да еще и сверху останется. Только сделку нужно провернуть быстро. Особняки на дороге не валяются.

Пол кусал губы, чтобы не засмеяться. Джош уловил его взгляд.

— Что?

— Для начала сходи на сайт Торговой палаты Лас-Вегаса и посмотри на рейтинг твоего агента.

— А что ему поставили?

— «F» — «кидала в особо крупных размерах».

— Это все завистники! Им завидно, что Эрни такой успешный бизнесмен, что он находит такие сделки, что…

Пол защелкал по клавишам ноутбука.

— На, любуйся.

Это было исковое заявление. Из него следовало, что Эрни Вардлоу присвоил семнадцать миллионов чужих долларов.

Джош был потрясен.

— Как он это сделал?!

История с миллионами началась вскоре после Первой мировой войны. Разоренная Германия должна была выплачивать репарации победителям, но платежи были настолько чудовищными, что страна не могла с ними справиться.

Немецкое правительство выпустило облигации и под обещание баснословных процентов распространило их по США и Европе. Но пришедший к власти Гитлер аннулировал все внешние долги, и «золотые облигации» превратились в фантики.

После окончания Второй мировой вопрос об облигациях вновь всплыл на поверхность. Германия разделилась на два суверенных государства — ГДР и ФРГ, и ни та, ни другая страна не собиралась выплачивать долги Веймарской республики[11].

Тем временем проценты накапливались. К моменту воссоединения Германии на каждую облигацию стоимостью в штуку баксов приходилось чуть ли не 800 тысяч долларов процентов.

В начале 1990-х Эрни Вардлоу работал скромным клерком в Нью-Йорке. Денег едва хватало на маленькую квартирку под самой крышей, а тут еще сосед-пьяница повадился просить у него на опохмел. Однажды он принес Эрни кипу документов, похожих на почетные грамоты.