Первый турнир - Алексей Александрович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грохот выстрелов за воротами затихает. Раздаются только одиночные хлопки, словно кто-то добивает уцелевших ликанов. Скорее всего, так оно и есть. В отличие от тех же варгаров, ликанов в плен стараются не брать. Животные — они животные и есть, пусть и с зачатками разума. На каторгу их не отправишь, на своих пленников не обменяешь. Для ликанов попавший в плен соплеменник — трус, не сумевший пасть в бою. А кому нужно спасать труса?
Быстрый полевой допрос и пуля в голову — вот и все на что может рассчитывать ликан, попавший в плен. Но они и сами это знают, поэтому захватывают их довольно редко. Обычно, сильно ранеными.
«Слон» разворачивается и медленно бредет к общежитию. Куда делась былая резвость. Сейчас боевая машина похожа на старика, едва переставляющего ноги и готового в любой момент отдать богам душу. Из корпуса валит синеватый пар — верный признак перебитого паропровода. В кабине пилота сейчас должно быть как в хорошей такой сауне. Да и насыщенный маной ихор штука далеко не безвредная. Это если забыть про «незначительный» факт, что пар, мягко говоря, горячий.
Ожоги и отравления ихором — главные ранения рыцарей.
То ли повреждения больше, чем кажутся на первый взгляд, то ли общее состояние меха оставляет желать лучшего, но за этот короткий бой почтенная машина выжала из своих паро-магических механизмов все масло, вперемешку с ихором. Не дойдя до общежития, мех с трудом опускается на одно колено. Замирает. А затем начинает заваливаться набок. Выравнивается, помогая себе одним из манипуляторов. Вновь замирает, теперь уже окончательно.
Крышка люка упала вниз, опустилась выдвижная лестница. По ней на мостовую спустился уставший и мокрый насквозь мастер-наставник Толдокар. Лицо красное, глаза в тон лица. Из-за проступивших капилляров, белки сложно назвать белками.
— Славно повоевали, — пробормотал он, хлопнув голема по стальной ноге и устало проковылял к нам. — С боевым крещением, лассы. Вы отлично справились.
— Служим империи, — нестройно отозвались некоторые пажи, но большинство так устали, что им было сейчас все равно и на империю, и на мастера-наставника.
Проигнорировав игнорирование устава, Раншил Толдокар с веселым прищуром посмотрел наверх, в окутанное пеленой порохового дыма окно второго этажа.
— Старый пройдоха, ты опять обнес арсенал? — крикнул он, сразу угадав главного виновника.
— Почему сразу обнес, — открыв разбитое окно, отозвался Призрак с легкой обидой в голосе. — Принял на ответственное хранение с целью изучения конструкций и рационализаторских улучшений.
— Знаю я твое ответственное хранение, — наставник Толдокар хотел добавить что-то еще, явно раскрывающие ответ на предыдущий вопрос, но посмотрел на нас и передумал.
Тоже мне тайна! Половина академии знает, что капитан латников и Призрак очень любят пропустить в квартирке коменданта бутылочку другую крепленого вина, на зависть пажам. По-моему, они какие-то там родственники. Не слишком близкие, но все же.
Палили из окна знатно. Помимо охотничьей трехстволки, у коменданта оказалось не меньше трех револьверных винтовок. Остается вопрос, зачем ему столько оружия. Причем заряженного! Нарушающих режим пажей отстреливать? Так тут не ружья да револьверы нужны, а осадная бомбарда.
Но в таких обстоятельствах глупо осуждать чьи-то странные увлечения. Особенно если они спасли твою жизнь. Для последнего броска ликанам не хватило какой-то малости. Кто знает, может вмешательство Призрака и стало этой самой малостью, которая позволила нам устоять до прихода наставника Толдокара.
У ворот академии вновь нездоровое шевеление. Но в этот раз это не ликаны, а латники городского гарнизона, возглавляемые уже знакомым мне по истории с варгарами Бергом Никр-Готмалом. Городской маг, а по совместительству родственник Дэи, до омерзения бодр и даже как-то весел. Старинный меч лежит на плече. Над ладонью левой руки переливается красными всполохами небольшой огненный шар, готовый в любую секунду сорваться к новой цели.
Надо отдать гарнизону должное, прибыли они быстро. Недостаточно быстро, чтобы нас спасти. Но с этим до них успешно справился мастер-наставник Раншил Толдокар и мастер Шорг. Язык теперь не поворачивается обзывать его просто Призраком. Ну и наш вклад, пусть и невелик, но весом. Главное, что мы выжили.
— Паж Вельк, — позабыв про коменданта, Толдокар вновь повернулся к нам. — Позаботьтесь о выбившихся из сил. Временно можно разместить всех в мужском общежитии. Я разрешаю. И пошлите кого-нибудь в лазарет. Где дежурный лекарь, когда он так нужен?
— Я пойду! — первым вызвался в добровольцы слегка отошедший Конн.
Стесняется из-за того, что не смог удержать в себе обед? Подумаешь, бывает.
— Все слышали мастера-наставника? Временно размещаемся в общежитии, ждем лекарей… Обопрись на меня, — предложил я Дэе, видя, что она стоит на одном только природном упрямстве. — Или тебя понести?
Она хотела ответить что-то резкое, но внезапно просто рухнула. И упала бы на землю, не подхвати я ее на руки.
Конечно, я предполагал, что она окажется в моих объятиях. Но не в таких обстоятельствах.
— Я помогу, — попытался вмешаться Сагар, хотя и сам едва стоит на ногах.
— Справлюсь, — отмахнулся я, неся Дэю к дверям общежития.
Помятые, выбившиеся из сил, но непобежденные, мы разбрелись по первому этажу общежития. Некоторые так устали, что просто садились или ложились на пол в коридоре, не в силах сдвинуться с места.
Недомаги, да. Может это прозвище и отдает пренебрежением, но оно справедливо. Несколько заклинаний первого круга и средний паж уже без сил. Обидно, но такова жизнь. Некоторым людям и вовсе не досталось даже крупицы дара. Так что наше положение можно считать привилегированным, пусть полноценные маги и думают иначе.
Слава богам, а вернее одному, но самому главному и верховному богу общежития — коменданту, во всех комнатах всегда царит порядок, близкий к идеальному. Мастер Шорг не только требовал его поддерживать, но и строго контролировал соблюдение своих требований.
Кто не вписывался в его строгие стандарты, начинал страдать. Служители забывали забрать его форму в стирку, не давали свежее белье. Да и вообще всячески усложняли жизнь. Впрочем, подобное случалось крайне редко, расстраивать коменданта никто не решался.
