Обелиски без теней - Курт Маар

Лицо Эллсмере стало серьезным.

— Это правда. И удивительно.

— Удивительно?

— Хэнколор и его люди, очевидно, как и прежде, находятся в стадии глубокого торможения разума. Но с недавних пор повсюду в Галактике торможение это начало ослабевать. Люди, полностью утратившие разум, внезапно снова начали обретать его. Они стали понимать вещи, в которых недавно были тупой деревенщиной. Мы на Устраке всемерно способствовали этому. Те, кто до сих пор были беспомощными, слабоумными, уже могут выполнять простейшие подсобные работы, а иногда и более сложные. А здесь, на Обелиске? Здесь все еще по-старому?

— Гм, — хмыкнул Кинг. Он во второй раз посмотрел на толпу, окружившую кучу горячих камней и посвятившую все свое внимание пиршеству. Он усмехнулся. — Может быть, эти люди настолько привыкли к райской жизни, что просто отказываются возвращаться к цивилизации?

— Группа выдающихся ученых? — с сомнением произнес Эллсмере.

— Гм, да, это верно, — согласился Поллак. — Конечно, это была не особенно блестящая мысль.

— Что-то здесь не так, — с нажимом произнес Эллсмере, — и держу пари, что это связано с так называемым Духом леса.

— На след которого мы, надеюсь, скоро нападем.

К ним подошел Перш Хэнколор.

— Вам понравился обед, друзья? — осведомился он. Эллсмере высказал ему комплимент. Потом он спросил у африканца:

— Как часто вы устраиваете здесь такой пир?

— Каждый раз, когда мы голодны, — прозвучал непринужденный ответ.

— Тогда вы разогреваете эти камни?

— Разогреваем камни? — Хэнколор был озадачен. — О, нет, камни всегда горячие.

— Ну, хорошо, — вы просто собираетесь здесь?

— Да. Когда мы голодны, мы собираемся здесь.

— А потом приходят животные?

— Потом приходят животные.

— Откуда они приходят?

— Из леса.

— Нет, я имею в виду совсем не это. Почему они сюда приходят?

Африканец во второй раз не понял вопроса.

— Потому что мы голодны, — ответил он тоном человека, которого спрашивают, почему вода сырая.

— Кто посылает вам этих животных — Дух леса? — спросил Эллсмере.

На лице Хэнколора не дрогнул ни один мускул, но, когда он ответил, голос его звучал рассерженно.

— Ты ничего не знаешь о Духе леса! Так что не говори о Духе леса!

Он повернулся и пошел прочь.

— Тут вы ступили куда-то не туда, — весело сказал Кинг Поллак.

— Да, по-видимому. Я спрашиваю себя, почему он так чувствителен к этому?

Он наблюдал за Хэнколором. Африканец смешался с толпой, тут и там разговаривая со своими людьми. Эллсмере не мог знать, о чем шел разговор. Он рассчитывал на то, что разговор этот касался его и его последнего высказывания, но при такой всеобщей летаргии установить это было трудно. Когда Хэнколор заговаривал с людьми, они даже не поворачивали к нему свои головы.

— Если вы меня спросите, — снова начал Кинг Поллак, — я за то, чтобы мы немедленно исчезли отсюда. Все это мне не нравится.

— Я с тобой согласен, — ответил Эллсмере. — Если мы уйдем немедленно, они, возможно, вообще ничего не заметят и не будут нас преследовать.

Осторожно, казалось, ведя оживленную дискуссию, они прошли вдоль края полянки к тому месту, где их обнаружил Хэнколор. Оба они украдкой наблюдали за Хэнколором и его людьми. Толпа, казалось, не обратила на них никакого внимания. Эллсмере пошел немного быстрее. Представлялось, что он не обращает никакого внимания на чащу джунглей справа от него.

Тем больше было его удивление.

Они находились всего лишь в паре шагов от того места, где начиналась пробитая дезинтегратором тропа, и тут Поллак. внезапно вскрикнул.

Эллсмере обернулся.

Там, где они только что хотели незаметно исчезнуть в подлеске, через кустарник проламывалось стадо животных, которые были выше роста человека. Они, должно быть, подкрались очень осторожно, потому что ни Эллсмере, ни Поллак не слышали ни малейшего подозрительного звука. Но теперь животные двигались с такой скоростью, на которую только были способны. Это были такие же кенгуру, каких Кинг Поллак видел в Поинт-Чуине. В их намерениях не было ни малейшего сомнения. Они пришли, чтобы убивать. Раскрыв пасти, они ринулись на мужчин.

8

Обретение сознания было трудным и болезненным делом. Последней мыслью Роберта К. Холлингсуорта, прежде чем он потерял сознание, было, что это конец. Принявшему такую гипотезу разуму было трудно осознать, что неизбежного все-таки удалось избежать.

Первой мыслью, скользнувшей во тьме его сознания, было то, что он все еще жив.

Он напряг мускулы. Это ему удалось и одновременно показало, что он лежит на чем-то очень неудобном. Что-то острое, жесткое кололо его тело во многих местах.

Он оперся ладонями. Затем развел руки, пока локти его не разошлись как можно шире. Потом он одним движением приподнял верхнюю часть тела. Несколько секунд он боялся, что его голова лопнет от боли. Но волна боли схлынули, не уменьшив деятельности Холли.

Слух его внезапно восстановился вновь. Он слышал тяжелое дыхание. Оно через короткие промежутки времени прерывалось скрежещущим хрипом, словно у дышащего что-то попало в легкие. «Элиза! — мелькнуло в голове Холли. — Она тоже уцелела в этой катастрофе!»

Он ощупал почву вокруг себя и нашел камень подходящих размеров. Затем ощупал самого себя и обнаружил в нагрудном кармане контуры маленького, с авторучку, фонарика. Внезапно рука его задрожала. Колеблясь, словно боясь этого, он спустя несколько секунд вытащил фонарик. Полная темнота, окружающая его — была ли она на самом деле?

Или он потерял зрение?

Холли нажал на выключатель. Он тихо щелкнул.

Тьма осталась такой же, как и прежде.

Тут лейтенант потерял мужество. Он опрокинулся на бок, словно мускулы его тела утратили свою силу. Маленький фонарик упал на камень и щелкнул во второй раз.

В пыльном воздухе появился небольшой, слепяще яркий конус света.

У Холли вырвался крик радости. Это был слабый, хриплый крик. Казалось, он проглотил целый фунт пыли, его горло было словно терка и болело, когда язык касался нёба. Несмотря на это, это был крик триумфа при виде успеха. Там, куда не доставал свет фонарика, хриплое дыхание внезапно прекратилось и раздался слабый голос:

— Что… что случилось? Кто… кто кричит?..

Холли направил свет фонарика вверх. Таким образом, у него теперь было достаточно света не только для того, чтобы Элиза Кайнхен могла сориентироваться, но и для того, чтобы увидеть, что пещера, в которой они оба оказались, была около трех метров высотой. Сразу же за тем местом, где лежала Элиза, грубая галька и обломки камней образовывали косую стену, закрывающую выход. Но в другом направлении, насколько было видно в свете фонарика уходила штольня.