Штангист: назад в СССР - Артём Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Класс снова зарокотал, ученики загудели, споря и перешептываясь.
— А можно мне сказать? — Донесся вдруг мягкий девчачий голосок.
Это встала кареглаза с темным каре — моя соседка.
Все тут же уставились на девочку, а та, явно скромная, даже засмущалась от такого количества внезапного внимания.
Когда никто не возразил, девочка продолжила:
— Мы с Вовой тоже очень хорошо знакомы. Соседи мы. И дружили с самых яслей. Так, я тоже хочу сказать, что для меня было полной неожиданностью, когда в школе заговорили, будто он взял наши деньги. Признаюсь, я бы никогда не поверила в такое. Если честно, я и сейчас не верю. Вова — добрый и мягкий мальчик. Он бы никогда такого не сделал.
— Ну, сейчас его мягким не назовешь, — хмыкнул Сережа, присаживаясь на место. — Вон как стоит, имя свое отстаивает. Честно, не ожидал от тебя, Володя. После того, что ты тут нам зарядил, даже мне кажется, что есть во всем этом бойкоте какая-то несправедливость.
— Да какая несправедливость⁈ — Крикнул ему Гриша. — Сергей, ну ты че? Он же выкручивается!
— Мне кажется, — ответил я. — Что выкручиваешься здесь только ты, Гриша.
— Так ты что? Считаешь, что я взял⁈ — Рявкнул на меня он. — Что я вор⁈
Он кинулся на меня грудью, и мальчики с первых рядов тут же бросились его держать, чтобы не случилось драки.
— Ну вот пойдем и выясним, — спокойно сказал я, заглядывая в его злые глаза.
На мгновение между нами повисла тишина. Он неотрывно сверлил меня взглядом. Губы его скривились в бессильной злобе.
— Пустите, — наконец сказал он, вырывая у Семена свою руку. — Пустите, говорю! Не буду я его тут бить. Не буду, ясно⁈
Мальчишки отступили, а я так и продолжил смотреть на белобрысого с ухмылкой.
— Ну что? Мы идем? — Снова донеся голос Сережи.
— Идем, — хмуро буркнул Гриша. Потом уставился на свои наручные часы «Юность», которые носил на черном кожаном ремне. — Только не сейчас.
— Как это не сейчас? — Хмыкнул я. — Твоя идея, а ты капитулируешь?
— И ничего я не капитулирую! — Зло крикнул Гриша. Потом сказал уже тише и как-то смущенно: — забыл я, со всеми вами, что у меня в три часа тренировка по футболу. Нельзя мне ее никак пропускать. Соревнования скоро. Но в понедельник… В понедельник ты, Батон, ну никак не отвертишься от очной ставки!
— Хорошо, — ответил я с ухмылкой. — В понедельник, после уроков, ты меня батоном уже называть не будешь.
— Что-то ты долго, Володя, — сказал мне Константин Викторович, когда мы встретились.
Физрук ждал меня на школьном дворе, внутри расчерченного под игру в пионербол участка. Константин Викторович сидел на синебокой люльке своего мотоцикла Юпитер-3. Когда я шел к мужчине, мальчишки кружились вокруг него, рассматривая его железного коня, засыпая физрука вопросами. Когда я подошел к мотоциклу, старик разогнал детишек, строго прикрикнув на них, что ему надо ехать.
— Задержали после уроков, — пожал я плечами.
— Понятно. Ну что? Поехали? Запрыгивай в люльку, — сказал Константин Викторович, пересаживаясь на седло. — Поедем.
Я закинул портфель внутрь синей коляски, ветровое стекло которой, куда-то делось. Потом не без труда, забрался сам.
М-да… Тяжелое для его лет тело мальчика, хоть и намного подвижней старческого, но все равно нуждалось в серьезных тренировках. А тренировки, кстати, я уже начал. Например, сегодня утром, после подъема, первым делом я занялся просто зарядкой на растяжку и подвижность суставов.
Однако даже такие легкие упражнения дались мне не без труда. В статичных фазах неподготовленные мышцы мальчика просто горели от напряжения.
Оказавшись в люльке, я увидел на ее застеленном линолеумом дне кое-что интересное. Там лежал спортинвентарь: две желтые гири по шестнадцать и тридцать два килограмма, да набор черных гантелей, самая тяжелая из которых оказалась весом в двенадцать килограмм.
— Ваше? — Спросил я, указывая взглядом на гири, примостившиеся со стороны колеса.
— Что? — Мужчина хотел было дернуть лапкой мотоцикла, но отвлекся. — А, это? Гантели с гирями, что ли? Ну да. Мое. Я в зале тяжелой атлетики школьников тренировал. Да только там было негусто снарядов. Кое-что привез из дому. Но теперь оно там безнадзорности. Зал-то закрыли.
— Почему закрыли?
— Маленький был, неудобный, — пожал плечами Константин Викторович. — Снарядов мало. Да и группа у меня была небольшая. Сейчас ребята все в спортшколу перевелись. Там будет попросторнее.
Выходит, физрук был не просто физрук, а еще и тренер по тяжелой атлетике? Вот так удача. Тренер, да еще и знакомый семьи. Через него я и решил начать свой путь в спорте.
— Значит, вы теперь будете тренировать в спортшколе? — Спросил я.
— Так, я и тренирую в спортшколе, — вздохнул старик. — Вернее, тренировал. Теперь буду только в школе работать. Физруком.
— А почему?
— Тебе, Вова, и правда интересно?
— Интересно, — кивнул я.
Физрук замолчал, снял с руля синий шлем с белым пластиковым козырьком. Принялся надевать. Когда закончил, наконец ответил:
— В школу к нам, в прошлом году, пришел новый тренер по тяжелой атлетике. Вадим Сергеевич. Молодой, энергичный. Дали ему сначала группу ребят разных возрастов. А он возьми, и сделай из них за полгода разрядников. Результативность, я тебе скажу — ого-го.
Я нахмурился. Все потому, что Константин Викторович говорил о новом тренере так, будто совсем и не хвалил его. Говорил он о нем с каким-то скепсисом что ли. Кисловатое выражение не сходило с лица старого физрука.
— Ну к нему ребята и стали переводиться. Новенькие поприходили. С других групп, от других тренеров тоже поперли к нему. А у меня в спортшколе и без того группа была небольшая. А потом и вовсе сократилась. Осталось шесть человек — самые преданные ребята, которые со мной дружили.
— А чего ж? Все остальные убежали к Вадиму Сергеевичу?
— Преимущественно, — ответил физрук. — Да только…
— Что, только?
— Только я не совсем согласен с его подходом к тренировкам.
— Почему?
— Ай, — отмахнулся старик. — Долго объяснять. Да и, ты, Вова, как, прости, конечно, далекий от спорта человек, наверное, так просто и не поймешь.
— Почему же? — Пожал плечами я. — Пойму. Мне это интересно.
— Спортом интересуешься?