Подчинение - Каролина Дэй

— Уверена? Вчера ты готова была забыть об этом ради денег. Что тебе мешает забыть сейчас?

То, что вы мой преподаватель. То, что игра может выйти за рамки дозволенного и навредить нам. То, что о наших запретных отношениях могут узнать. И тогда выгонят не только меня, но и вас, профессор. Будет большой скандал. Разборки. Показания в полиции. Как там сейчас делают? Не знаю. Я такое только в сериалах видела.

— Но вы же мой преподаватель. Вдруг о нас кто-то узнает?

— Если ты будешь соблюдать все правила, никто о нас не узнает. Тем более, — он поднимается с кресла и встает напротив меня. — Мне показалось, что тебе понравилась наше представление.

— Конечно! Особенно медицинские иглы!

Ой, я это вслух сказала? Вот черт!

— Почему ты не написала, что пирсинг-плей — твой хард-лимит?

— Мне не дали возможности.

— Теперь у тебя эта возможность есть.

Запах мускуса впитывается в кожу, в легкие. Вдыхаю его чаще, чем нужно. Вкусный. Не приторный. Даже хочется глаза прикрыть и забыться. Но нет. Не сейчас. Кажется, он стоит гораздо ближе, чем несколько секунд назад. А я не пытаюсь отойти, хотя мне есть куда шагать. Или стоит увеличить расстояние между нами? Да, наверное, надо.

— Когда тебе нужно отдать деньги?

— До конца недели, — отвечаю на автомате, не интересуясь, откуда он знает о долге.

— Тогда принимай решение как можно скорее, — он хитро приподнимает уголки губ.

— Почему я? Вокруг полно девушек, которых можно «приручить» и не платить такую сумму.

— Я не привык покупать ширпотреб — его и так навалом. Мне легче найти идеальную скульптуру, слепленную по моему заказу.

Как красиво звучит метафора из его уст, не придерешься. Только в нашем случае сложно оценить ее во всей красе.

— Мы выполняем обязательства с обеих сторон, — прерывает мои мысли хриплый голос преподавателя. — Я даю деньги, а ты становишься моим сабмиссивом. Все просто. Ты красива, не глупа, и меня тянет к тебе.

— Смелое заявление, — срывается неосознанно с губ. Черт! Он же не станет сильно ругать за самовольность? Или станет?



— Я прямолинеен в своих выводах, мисс Лаундж. Не вижу препятствий нашим отношениям.

— То есть вас не волнует, что нам может влететь, если кто-то узнает? — вопросительно выгибаю бровь. — Связь преподавателя и студентки запрещена уставом университета! Я не хочу, чтобы меня исключали.

— А я не хочу, чтобы одна девчонка растрепалась о необычных вкусах своего преподавателя, — говорит он чуть громче, но так же спокойно.

Какой рисковый. Только я не из тех. Мне нужна практичность и уверенность в завтрашнем дне. В словах, в действиях. Я не могу спонтанно принять решение. И, будь у меня выбор, я бы отказалась от перспективного предложения.

Только этого самого выбора у меня нет…

— Нам нужно определить твои границы, через которые я не стану переходить. Если бы вчера я не достал иглы, ты бы спокойно могла продолжить сессию.

— Думаете?

— Не думаю — знаю. Когда нижней неприятно, это сразу чувствуется. От тебя поступил сигнал только в начале игры с иглами, а до этого… Думаю, ты сама помнишь реакцию своего тела.

Помню. Точнее тело помнит. Низ живота тут же реагирует вчерашние прикосновения профессора. Но вопрос в том, согласен ли с ним разум? Испытала ли я настоящую боль, от которой сворачиваются внутренности? Получила незабываемое наслаждение, о которой пишут лишь в книгах? Не знаю. Ни то, ни другое. То боль, то удовольствие. То страх перед неизвестностью, то радость от совершенного действия. Сложно сказать, понравилась ли мне первая сессия, потому что я сама не знаю.

— Мне нужно подумать и…

— Завтра придешь на пробную сессию, — профессор застает меня врасплох. Как на пробную? Я еще не согласилась. Я вообще хотела подумать, взвесить все плюс и минусы, а слова профессора Салливана давят на меня. — Не смотри так удивленно, у нас мало времени.

— А вдруг…

— Клуб «Пороки».

— Но если…

— Жду тебя ровно в девять вечера. Не опаздывай.

Вот и все. Вот и мое согласие. Меня обложили со всех сторон. Если я буду мучиться все это время? Буду испытывать боль и молиться, чтобы все это поскорее закончилось? Это же насилие над телом, над разумом, над сознанием. Или он садист? Черт! Я даже об этом не подумала. Тогда почему он не закончил сессию, увидев в моих глазах шок?

— Держи. Тебе пригодится, — он протягивает небольшой конверт.

Неужели решил отдать сразу деньги? Вряд ли — конверт слишком худой. Или там находится кредитная карта, откуда можно списать средства? Нет. Ошиблась. Вижу только клубную пластиковую карту с названием клуба, в котором мы вчера встретились. Вместо моего имени стоит золотистое «Гость».

Больше ничего не говорю. Не осмеливаюсь поднять глаза на преподавателя. Тихо выхожу из кабинета и аккуратно закрываю за собой дверь, будто боюсь разбудить спящего младенца. Зря. В коридорах все равно шумно, ничего не поделаешь, однако поток мыслей в голове выбивает меня из реальности. Меня будто опустили в толщу воды, откуда не доносятся голоса студентов. За исключением одного.

— О, Габи, я тебя обыскалась! — Лили тут же возникает передо мной. Веселая, довольная, в темных глазах сверкают огоньки. Значит, собрание удалось. — Ты где пропадала? Что ты забыла у Салливана?

Вот черт! Сейчас я совсем не готова отвечать на вопрос подруги.

— Да так, выясняла кое-что по поводу доклада.

Так, вроде бы не смотрит, как надзиратель в колонии для несовершеннолетних. Поверила, значит. Фух! Можно выдохнуть.

— Хорошо. Пойдем в кафетерий, у меня столько новостей! Кстати, мне тут на ухо шепнули, что к тебе Стифлер клеился.

Не удивительно. Слухи по кампусу быстро разносятся, несмотря на размеры территории.

— Не клеится, просто на вечеринку пригласил, — пожимаю плечами.

— Надеюсь, ты пойдешь.

— Что? — во все глаза смотрю на подругу и пытаюсь найти хотя бы толику сарказма на шоколадном лице. Но его нет — Лили абсолютная серьезность.