Сага о Сверрире - Скандинавские саги

Сверрир конунг отправился поспешно на север в Трандхейм и в Нидарос. Его там хорошо приняли. Корабли были вытащены на берег, и он обосновался в городе. Бревенчатый острог со стороны поля Илувеллир, который построил Эйстейн архиепископ, был починен, и Сверрир конунг велел построить палисад от него в сторону моря. Но он не был закончен в то лето.

59. Об Эйрике сыне Сигурда

В ту весну к Сверриру конунгу перешел человек, который назвался Эйриком. Он сказал, что был в Йорсалире и окунулся в реку Иордан с горящей свечой в руке. Он и его люди рассказывали, что прежде, чем окунуться в воду, он сказал:

– Бог сделает так, что свеча останется горящей под водой, если я сын Сигурда конунга.

И люди, которые пришли с ним, говорили, что он действительно вышел из реки с горящей свечой.

Эйрик был в Миклагарде и служил у Манули конунга.[112] Он бывал у многих правителей в южных странах. Он был человек обходительный и умудренный многими знаниями. Ростом он был мал и лицом некрасив. Он просил у конунга позволения доказать посредством божьего суда,[113] какого он рода и что он действительно сын Сигурда конунга.

Сверрир конунг сперва предложил своим предводителям рассмотреть это дело и просил их совета. Затем он собрал дружину и сказал, что хотел бы знать мнение всего войска. Он получил ответ от всего войска, что оно хочет служить ему и никому другому. Но более мудрые мужи и советчики настаивали на том, что надо дать Эйрику возможность доказать, кто его отец. Тогда Сверрир конунг сказал Эйрику:

– По совету моих друзей я позволю тебе подвергнуться испытанию, и пусть бог докажет, кто твой отец. Но если окажется, что ты действительно мой брат и сын Сигурда конунга, то знай, что звание и власть, которыми я теперь обладаю, стоили мне стольких тягот и мук и мы с берестениками столько раз подвергали свою жизнь опасности, что я не уступлю и не отдам звание и власть конунга, которыми я теперь обладаю ни тебе, ни кому-либо другому. Можешь принять мое предложение, если хочешь, и подвергнуться божьему суду, сохраняя мир со мной. Если же ты не хочешь его принять, то уходи отсюда с миром, как пришел.

Эйрик поблагодарил конунга красивыми словами, ибо он был человеком красноречивым, и сказал, что с радостью принимает предложение конунга доказать, кто его отец, и предает себя воле бога и конунга.

Немного позднее Эйрик стал поститься, готовясь к суду божьему. А когда он должен был нести раскаленное железо, Сверрир конунг сказал такую клятву, которую тот должен был произнести:

– Ты кладешь свои руки на святые мощи и священную книгу и просишь бога, чтобы железо не обожгло твои руки, если ты сын Сигурда конунга и мой брат.

Эйрик отвечает:

– Да сотворит бог так, что я пронесу железо, не обжегши рук, если я сын Сигурда конунга. Но я не буду нести железо, чтобы доказать, кто отец других людей.[114]

Произнеся эту клятву, он пронес железо и оказался чист. Сверрир конунг признал его родичем и сделал его предводителем в дружине. Эйрика любили, и он не зазнавался. Он заботился о своих людях больше, чем другие.

60. Мирные предложения Сверрира конунга Магнусу и переговоры конунгов

Магнус конунг приплыл в Бьёргюн со своим войском и оставался там весной. Потом он велел своему войску снарядиться и отправился на север в Нидарос. Он прибыл туда на второй Олавов день.[115] Сверрир конунг приготовился встретить его в Тороде. У него было большое войско благодаря тому, что бонды обещали помочь ему, а также и тому, что много народу стеклось в город, как обычно бывает в праздники.

Магнус конунг долго стоял у Хольма, потому что не решался напасть на город, пока у Сверрира конунга было так много народу, и хотел подождать до тех пор, как праздник кончится и бонды поедут домой. Во время этого ожидания каждый день шли переговоры между конунгами. Конунг Сверрир предлагал, как и раньше, разделить страну пополам и предоставлял Магнусу выбрать, какую половину он хочет. Но Магнус конунг не отвечал ни да, ни нет.

Тогда Сверрир велел трубить сбор на домашний тинг в городе. Он рассказал бондам о своем предложении и о переговорах. Речь конунга встретила одобрение, и люди говорили, что были бы рады примирению, и настаивали на продолжении переговоров. Было заключено перемирие на время переговоров. Магнус конунг приплыл к Эйрару на небольшом корабле, а Сверрир конунг уже был там на Эйраре. С ним было много народу, все больше бонды и горожане, которые хотели послушать, что конунги говорят, и узнать, чем их разговор кончится.

Николас сын Арни первым говорил от имени Магнуса конунга и клонил в своей речи к тому, что надо заключить мир, как об этом договаривались раньше. Он говорил долго и умно. Люди Магнуса конунга зашли в реку на нескольких стругах, а берестеники спустились к ним и послали за пивом в город. Они сидели вместе на крутом берегу реки, пили пиво и беседовали, потому что, хотя они и были в двух разных войсках, многие из них были родичами или свойственниками, или были раньше друзьями.

Затем Сверрир конунг стал держать речь. Он сказал, что охотно помирился бы с Магнусом конунгом и в стране был бы тогда мир. Он предлагал разделить страну на две равные части, так чтобы они оба были конунгами, как в свое время были сыновья Магнуса Голоногого или сыновья Харальда Тилли. Он сказал, что, с тех пор как конунг Магнус Добрый поделил страну пополам с братом своего отца Харальдом[116] в Норвегии часто бывали провозглашены одновременно два конунга, а иногда и больше, и он сказал, что они вполне могли бы сделать то, что другие делали до них.

Бонды и горожане одобрили речь конунга громкими возгласами и говорили, что он хорошо сказал.

Магнус конунг встал и заговорил громким голосом. Он сначала говорил спокойно и сказал так:

– Мне говорят о конунгах Норвегии и приводят примеры того, что бывало одновременно два конунга. Но такой раздел страны начинался с любви и дружбы между братьями или другими близкими родичами, а кончался всегда враждой и несколько раз убийством. Так будет и с нами. Я упомяну несчастье, которое постигло меня недавно, когда я потерял знатных мужей, родичей и друзей. И я знаю, что, если я и заключу вынужденный мир, нелегко будет нашим двум дружинам находиться в одном городе или на одной службе, после всего, что произошло между нашими людьми. Если мы и заключим мир, то он будет недолговечным.

Тогда ответил Сверрир конунг:

– Ты прав, Магнус конунг, что если мы двое и будем соблюдать мир, то другие могут нарушать его. Уж лучше, чтобы наше несчастье больше не было бедствием для столь многих. Я уеду из страны с моими людьми, если Вы дадите клятву, что я сохраню власть над половиной страны, поставив своих людей, чтобы они правили ею мирно и свободно. Три зимы меня не будет в стране. Но когда я вернусь, то Вы и Ваши люди в свой черед покинете страну на следующие три зимы на тех же условиях.

Тогда отвечает Магнус конунг:

– Я предлагаю, чтобы ты, Сверрир, и вы, берестеники, уехали из страны и никогда не возвращались! Я был помазан и коронован легатом из Румаборга[117] с согласия всего народа. Я поклялся при моем посвящении соблюдать законы страны и защищать мечом, который я принял при посвящении, эту страну от посягательств и нападений злых людей. Я обещал также, что скорее расстанусь с жизнью, чем нарушу эту клятву. Одному богу известно, сколько я проживу. Но не может быть речи о том, чтобы я из трусости нарушил клятву, которую я дал при своем посвящении, и поделил с тобою страну, Сверрир. Из-за вас, берестеников, я потерял сто знатных дружинников, из которых шестнадцать были лендрманнами, а семнадцатый был тот, потеря которого мне тяжелее потери всех остальных, названных мной раньше, и это был Эрлинг ярл, мой отец. К тому же я бы не мог делить страну с тобой, Сверрир, с человеком, который, как я думаю, по своему происхождению не может быть конунгом ни здесь, ни где-либо в другом месте. В одном я уверен: либо я удержу в своих руках всю Норвегию, либо потеряю ее всю и вместе с ней – жизнь.

Тогда сказал Сверрир конунг:

– Вы вспоминаете только тот урон, который Вы, Магнус конунг, сами понесли в борьбе между нами. Но Вы закрываете глаза на то, что я потерял из-за Ваших родичей. Мои потери гораздо больше Ваших. Во-первых, Сигурд конунг, мой отец, был убит на юге в Бьёргюне. Затем Эйстейн конунг, брат моего отца, был убит на востоке в Вике. Немного позднее, после смерти Инги конунга, мой брат Хакон был провозглашен конунгом всей страны, но тут Эрлинг Кривой.[118] собрал войско против него и убил его на юге в Мёре и вместе с ним много лендрманнов и доблестных мужей. Харальда, моего брата, Эрлинг велел повесить, как вороненка, на юге на Хварвснесе. Мой брат Сигурд был зарублен в Бьёргюне. Эйстейна, моего племянника, убили в Рэ[119] То, что Вы говорите мне, будто я не могу быть конунгом Норвегии, мог бы также я сказать Вам, если бы я помирился с Вами, поделившись отчим наследством, ибо никогда не случалось в Норвегии, чтобы тот, кто не сын конунга, был назван конунгом, до того как ты был назван им, Магнус конунг.[120] Но я снова предлагаю то же самое, что я уже предлагал раньше: выходи на поле Илувеллир и готовь свое войско к битве, а я выйду из острога со всем моим войском, и тебе придется так же плохо, как когда мы бились с тобой в прошлый раз, или еще хуже, ибо бог, наконец, захочет отнять у тебя власть, которой ты кривдой обладал некоторое время.