Чёрт в поезде - Ирина Шишковская

что знали, что всё они видели, всё знали, а если не всё, то догадывались, что Прухины творили у себя в саду. Там костей оказалось немерено, под каждым деревом почти, и еще несколько полуразложившихся тел в теплице. Призрака в психиатрическую больницу увезли, а за Верой приехали родители. Она как-то в полнейшей темноте сумела отломить большую щепку от досок, служивших кроватью Призраку, и кинулась с ней на первого же полицейского, который спустился за ними, и ранила его в ногу. Не дала себя в обиду.

С гарантией

Было отчётливо слышно, что за дверью кто-то скребётся.

— Что это? — спросил я хозяйку квартиры, невысокую плотную женщину средних лет, представившуюся Тамарой.

— А? Что?

— Слышите звук?

— Нет, ничего не слышу! — она энергично замотала головой.

— А с соседями у вас тут как?

— Соседи у нас отличные! — оживилась она, — вот и двери общие в тамбур поставили, и ключи друг другу оставляем, отличные у нас соседи напротив. Глава семейства, Валерий Васильевич…

— А рядом кто живёт? — перебил я.

— Рядом? — зачем-то переспросила хозяйка, и тут же выпалила, — никто! Никто там не живёт! Закрытая квартира.

— Когда я могу въехать?

— Да хоть завтра! Я вот полы домою, и заезжайте!

— Не надо мыть! Давайте я сегодня и заеду, вот деньги.

— А давайте! — весело согласилась Тамара.

Ночью я спал плохо. Незнакомое место, чужая кровать, и глупая затея постелить нестираное, только что из магазина, постельное бельё, заставляли меня просыпаться всю ночь. В квартире было тихо. Вот что значит окна во двор, а не на проспект, где я жил раньше. Несколько раз сквозь дрему, то ли во сне, то ли наяву, я слышал тот же самый звук — кто-то скребётся возле входной двери.

Утром я внимательно осмотрел её. Немного царапин внизу двери и рядом с замком. Жаль забыл спросить, есть ли у соседей собака или кот, мало ли, вдруг выпускают по ночам животинку.

— Ну как тебе квартира? — спросил в субботу Паша, который и «сосватал» мне какую-то свою то ли дальнюю родственницу, то ли знакомую, сдающую квартиру.

Мы закончили тренировку, и я собирал сумку, запихивая в неё свои насквозь мокрые вещи.

— Нормальная квартира, жить можно, — и решив не быть хамом, добавил, — спасибо, что выручил.

Паша расцвёл в довольной улыбке:

— Это отлично! Тамарка — баба неплохая. Я ей сразу позвонил, как ты спросил, говорю: «Квартира твоя свободна? Другу моему надо где-то пожить», ну она всё бросила и бегом квартиру мыть и чистить.

— Да, да, всё чисто.

— У неё давно жильцов не было, — словоохотливый Паша подхватил свою сумку и вприпрыжку побежал за мной, продолжая на ходу, — там была какая-то странная история, она Машке моей рассказывала, а я, как услышал, говорю: «ну вы даёте, девчонки, такую чушь повторять».

Я притормозил:

— А что там случилось?

Паша досадливо махнул рукой:

— Говорю же, чушь! Квартиру эту сняла парочка одна, молодожёны, девчонка беременная, ну и напугалась сильно. Муж её устроил Тамарке скандал, обвинил во всех смертных грехах, забрал задаток, и они съехали в тот же день.

— А что её так напугало?

Паша замялся, явно уже жалея, что наговорил мне лишнего:

— Ну я не помню, вроде старуха-соседка, то ли сказала ей что-то, то ли посмотрела как-то не так. Ну знаешь, как у девчонок бывает. А она беременная, ну и понеслось. Муж утром со смены пришёл, а та кричит, что или они съезжают вместе, или она сама без него к своим родителям.

Среди соседей вроде бы никакой старухи видно не было. Был Валерий Васильевич, лет пятидесяти, по виду отставной гаишник, проводящий теперь всё своё свободное время на рыбалке, по возвращении с которой распространял по всему тамбуру запах сырости и тины. Его жена, Лена, прошмыгивающая каждый раз мимо меня быстрой тенью, и два их сынка-балбеса лет шестнадцати-семнадцати. А вот никакой старухи не было. Но кто-то каждую ночь скрёбся в мою входную дверь.

Я решился позвонить Тамаре.

— Что-то случилось? — в её голосе слышалась явная тревога.

— Нет, всё нормально. Просто хочу кое-что уточнить. У соседей нет каких-то животных?

— Животных? — спросила Тамара насторожённо, — каких животных?

— Любых.

— Нет, вроде никого не держат… ой, нет! Рыбки у них!

— А не рыбки? Кошка? Собака? Может, крыса?

— Крыса?! — в голосе появился ужас.

— Я объясню, в чём тут дело. Знаете ли, Тамара, кто-то по ночам скребётся под дверью.

— Скребётся? — моя квартирная хозяйка явно собралась повторять за мной каждое слово.

— Да, скребётся! И мне это мешает спать! Вот я и спрашиваю, что это может быть.

— Не бойтесь, она теперь не зайдёт. Мне гарантию дали!

У меня появилось чувство, что я пропустил какую-то часть нашего разговора.

— Кто не зайдёт, можно подробнее?

Слышно было как Тамара вздохнула и сказала упавшим голосом:

— Если вы съедете, я не обижусь, — но тут же добавила, — но удержу за уборку! В этот раз удержу.

— Я не собираюсь съезжать, — сказал я, а про себя подумал, что мне сейчас и съезжать некуда, — просто объясните мне спокойно, что происходит.

— Это наша бывшая соседка, бабулька одна, ух и вредная она была. Сжила со свету всех своих: мужа, дочку, ну и принялась за чужих. Она, когда умерла, начала приходить то к нам, то к Ермиловым, что напротив. Вначале ничего не делала, так, пугала. Когда мы уже вроде даже привыкли к ней, она взяла и зашла ночью в квартиру, а там моя жиличка сама была. Мы с Ермиловыми после этого пригласили батюшку. Он сделал всё как надо, и теперь она точно не войдёт! — и понизив голос почти до шёпота, вроде бы призрак мог услышать её через телефон, добавила — Нам батюшка гарантию дал!

— Ты, Паша, извини, но твоя Тамара немного ку-ку, — сказал я при встрече, — пришлось мне самому купить отраву от мышей, и знаешь, всё, как бабка пошептала, никто больше не скребётся. В первую ночь, конечно, было не сильно приятно слушать, когда крыса эта подыхала, но зато теперь мёртвая тишина по ночам.

Комната с балконом

Глава первая

Не знаю, как я мог забыть о том, что Аня должна прилететь в четверг. Если бы не Марк, который, столкнувшись со мной утром на своей кухне, спросил:

— А разве ты не говорил, что съезжаешь до этого четверга? — я бы решил, что у меня в запасе есть еще как минимум неделя.

Но я все равно начал ему