Long distance, или Славянский акцент - Марина Палей

о котором можно только догадываться, так как вся эта сторона комнаты затемнена.

Свет сосредоточен в противоположной, левой стороне комнаты и исходит от торшера, стоящего возле дивана. Напротив дивана стоит довольно старомодный (громоздкий) обеденный стол в окружении четырех стульев. В левом переднем углу, на тумбочке, задней стенкой к зрителям, стоит телевизор. Окна расположены со сто-

роны камеры (зрительного зала), то есть не видны.

Эликс. ...У нас в Мелитополе жили такие Гринблаты: отец — зубной врач, мать — зубной техник, сын тоже на стоматологический поступил. Дачка у них была — туши свет!.. Ты случайно не родственник их?

Сема неожиданно разражается хохотом.

Это так не вяжется с его предшествующей робостью, что Эликс столбенеет. Перед ним на миг выглянул совершенно другой человек — не тот, что на лестнице.

Ты чего?..

Сема. Да так. Ничего.

Эликс. Нет, ты скажи! Ржет, как припадочный...

Сема. Да просто вы сказали точь-в-точь как у Чехова. Там Дымов говорит: “Со мной кончал курс некто Рябовский. Это не родственник ваш?”

Эликс. Ты что, парень, с тараканами? Какой такой Дымов, какой Рябовский, какой Чехов?!

Сема. Не важно... Нет. Я не родственник. Тех фамилия Гринблат: “т” на конце, Тамара, а у меня “д” на конце, Дмитрий.

Эликс. А жаль.

Сема. Чего жаль?

Эликс. Да что у тебя на конце не Тамара.

“У тебя на конце! не Тамара!..” — резко звучит сверху.

Сема вздрагивает и бледнеет. Выпучив глаза, он не смеет направить их к источни-

ку звука.

Сема (Эликсу). Ч-ч-что это ?..

Эликс. А!.. Выиграл в Рождественскую лотерею. Думал, машину выиграю... И то хорошо, не настоящий: хоть жрать не просит.

Включив еще одну головку своего довольно авангардного торшера, он поворачива-

ет ее вверх, в направлении противоположного угла.

В резком луче света, пересекающем комнату по диагонали, мы видим нечто довольно объемное и грузное, сидящее на перекладине детских качелей. Скорее всего, это не качели, а довольно массивная жердь для птицы, подвешенная под самым потолком. И если сидящее на той перекладине действительно является пернатым, то нельзя не заметить, что пернатое это сильно всклочено и нахохлено, а цыганская яркость его первоначальной раскраски заметно пригашена толстым сло-

ем пыли и паутины.

Эликс. Вот гад! А чистить-то его все равно надо. Старый стал, срабатывает, когда хочет.

Выключает лампочку и уходит в кухонный отсек. Обычная партитура кухни.

Голос оттуда: “Чай будешь?” Слышно, как набирает чайник и ставит его на плиту.

Появляется сам.

Может, ты жрать хочешь?

Сема. Нет-нет, не беспокойтесь. А можно где-нибудь сесть?

Эликс. Да падай где нравится!

Садятся: Эликс, развалясь, на диван, — Сема, стараясь принять деловую позу,

очень напряженно, — за стол.

Пауза.

Хозяина, видимо, веселит острота этой интродукции. По крайней мере, он вовсе

не торопится ее разряжать.

Сема (решившись). Ну, дела, значит, такие... С чего лучше начать?.. М-м-м-м... Я, собственно, потому пришел, что так Зинаида мне настоятельно посоветовала. Она сказала, что вы именно тот человек, который может помочь. Она сказала, вы сами прошли через очень тяжелые вещи и в вас должно быть сочувствие.

Эликс. Чего-чего?..

Сема. Простите. Я понимаю, вам неприятно вспоминать такие вещи...

Эликс. Какие вещи? Ну-ка, ну-ка, какие? Чего она тебе там набрехала?!.

Сема. О, ради Бога, простите! Я не имею права и не собирался что-то такое ворошить... Просто она там про рыбку, например, вспомнила... в смысле, что вы жили на рыбку...

Эликс. На какую еще рыбку?

Сема. Ну, в смысле, она просто сказала, что вы... ловили целый день рыбку... в каком-то городском пруду... как бы... я имею в виду, что поймал, то и съел... и так, ну... несколько лет?

Эликс. Мясо рыб является одним из самых полезных и легкоусвояемых продуктов питания. Оно богато незаменимыми аминокислотами, фосфором и другими ценными микроэлементами, а по сравнению с мясом млекопитающих гораздо нежнее и не требует ни длительной термической обработки, ни дополнительных энергетических затрат со стороны желудочно-кишечного тракта для своего расщепления.

Сема. Да нет, я понимаю. Это наши типичные... (хихикает) восточноевропейские иллюзии... Насчет того, что, дескать, если человек как бы... много страдал... то он как бы... не сможет равнодушно смотреть на страдания других.

Эликс. А ты-то в чем “много страдал”? (Зажимает нос и гнусаво выводит.) “Она его за муки полюбила...” (Включает телевизор.) Футбол смотреть будешь? Мексика — Италия.

Сема. Да нет... Вы смотрите, если хотите... Здесь дело не только в страданиях... а в том...

Эликс резко прибавляет звук. Крики комментатора, рев болельщиков.

(Резко повышает голос, пытаясь перекричать телевизор.) Ну, здесь есть как бы еще один механизм!.. Если тебе!! хорошие люди!! помогли!! то и ты!! захочешь помочь!! тем!! кто нуждается!!

Эликс так же резко убавляет звук.

Теперь отчетливо слышен высокий и довольно противный свисток чайника.

Эликс. Так-так-так. Ничего не понимаю. Чай все-таки будешь? С бутербродами? Погоди, у меня еще кусок пиццы есть... (Уходит в кухню.)

Сема. Не надо! не надо, не надо! пожалуйста, один только чай!

Эликс (из кухни). Ладно, это я решать буду! (Звон посуды.) Так кто это, Зинаида говорит, мне тут так сильно помог? М-м-м?

Сема (машинально глядя в телевизор). Ну, она говорит... не знаю... простите заранее, если вам это будет неприятно... это вообще ваше глубоко личное дело... но если вы спрашиваете...

Эликс. Да. Я спрашиваю.

Сема. Она сказала, одна американка, славистка, что ли, собирала статистический материал по особенностям, что ли, женского быта на Украине прошлых времен. У нее диссертация была в области... я не помню в какой... Я только название запомнил: “Зависимость начинки вареников от социокультурной принадлежности украинской семьи в третьей четверти XIX века”.

Эликс (с притворным интересом). Та ты шо? И як же ж та славистка? Чи сподобалысь ей оти варэныки?

Сема (продолжая). Ну, она как бы и вывезла вас... вместе с материалами. Вошла в ситуацию, пожалела, прониклась... Фиктивно, я имею в виду.

Эликс (жуя). Та-ак. Вывезла меня в качестве начинки.

Сема. По крайней мере, она дала вам возможность оформить документы, легализоваться. Таков был договор, если я правильно понимаю. Ну и все. Брак заключили в России. А не успели здесь приземлиться, она вас в ту же секунду бросила в аэропорту Кеннеди.

“В аэр-р-ропор-р-рту Кеннеди!..” — сипло трещит сверху. Сема вскакивает, но

тут же садится.

Одновременно из кухни вылетает Эликс. На нем белый клеенчатый передник, в одной руке большой нож, в другой — громадный, очень красный помидор. Сам он тоже невероятно красен, — по крайней мере, большое его лицо налито багровым соком, что заметно затрудняет процесс жевания: его рот набит до отказа. Давясь,

он пытается что-то сказать... Тщетно.

Сема. Простите...

Эликс возвращается за перегородку, слышен краткий стук ножа о дощечку, и вот он начинает выносить и ставить на стол: блюдо с бутербродами, салат, пиццу, бутылки с соками, чайные чашки и т. д. На протяжении этого движения туда-сюда и

сервировки стола им произносится cлeдующee.

Эликс. Да, брат ты мой... А ты как думал... Вообще, интересно, конечно, откуда эта старая мочалка узнала такие детали... если я ни одной живой душе... А теперь, стало быть, все знают... Что знают двое, то знает свинья... Пословица с лэнгвидж-курсов “Как выжить в Америке”... Так что... а ты как думал? Это, брат, тебе не турпоездка в Париж на три дня... Анекдот знаешь ? Один такой чудак в раю пошел, значит, к Богу просить: хочу съездить в ад на пару деньков, посмотреть, что, как... Ну, Бог дал визу, все такое... Ну, тот поехал. Приезжает: красота! Кругом все пляшут, поют, скрипки кругом вовсю, значит, наяривают... Понравилось. Возвращается, значит, назад... Говорит Богу: отпусти меня, значит, в ад на пээм- жэ! Мне там понравилось! Ну, Бог говорит: ладно, поезжай. Ну, тот поехал. Приезжает. Что такое? Те-то, что плясали, и не пляшут вовсе, а на сковородках подскакивают, а те, что пели, вообще не поют, а от муки вопят... А скрипки потому так громко играют, чтоб их вопли как-нибудь заглушить. Ну, он к Сатане: как же так, говорит, как же так?! вы меня надули!! А Сатана ему: никто тебя не надувал... Просто турпоездка, милый мой, — это тебе не эмиграция...

Снимает передник, уходит в кухню. Слышно, как открывает холодильник.

Выходит с ритуально-интригующим лицом.

Да, брат, турпоездка — это не эмиграция... (Показывает бутылку виски.) Дернем, что ли?

Сема (защитно скрещивая руки ). Не-е-ет-нет-нет!..

Эликс. Ну, как знаешь. Один я не буду.

Относит бутылку, снова выходит, садится за стол, где продолжает сидеть заметно

замученный Сема.