Психоанализ: учебное пособие - Валерий Лейбин

В процессе своей исследовательской и терапевтической деятельности основатель психоанализа вносил различного рода коррективы в те или иные концепции. Так, в работах 20-30-х годов он выдвинул гипотезу о существовании в человеке агрессивного влечения и высказал мысль, что агрессивность является неискоренимой чертой человеческой натуры. Вместе с тем он не считал, что зло как таковое изначально присуще человеческой природе. В работе «Недовольство культурой» (1930) акцентируя внимание на агрессивных склонностях людей и подчеркивая, что даже дети неохотно слушают напоминания о врожденной склонности человека ко злу и разрушению, он тем не менее не склонился на сторону тех, кто рассматривал человеческую природу как изначально и всецело злую. Во всяком случае, инстинкт смерти и деструктивность расценивались Фрейдом как существующие наравне с инстинктом жизни. Трудности соединения в сознании людей наличествующего зла с божественным всемогуществом, когда для оправдания Бога понадобился дьявол, хотя и в этом случае на Бога возлагается ответственность за существование дьявола и воплощение зла, рассматривались им в плане того, что всякому на своем месте остается только преклонить колени перед глубоко нравственной природой человека.

Изречения

З. Фрейд: «На самом деле, по видимому, никто не знает, насколько он добр или зол, и никто не может отрицать наличия в памяти аморальных сновидений».

З. Фрейд: «Бесконечное множество культурных людей, отшатнувшихся бы в ужасе от убийства или инцеста, не отказывают себе в удовлетворении своей алчности, своей агрессивности, своих сексуальных страстей, не упускают случая навредить другим ложью, обманом, клеветой, если могут при этом остаться безнаказанными; и это продолжается без изменения на протяжении многих культурных эпох».

З. Фрейд: «Мы подчеркиваем злое в человеке только потому, что другие отрицают его, от чего душевная жизнь человека становится хотя не лучше, но непонятнее. Если мы откажемся от односторонней этической оценки, то, конечно, можем найти более правильную форму соотношения злого и доброго в человеческой природе».

Обобщающая попытка объяснения комплекса этических проблем была осуществлена Фрейдом в его работе «Тотем и табу» (1913), где он обратился к истокам возникновения нравственности. Проведя аналогию между навязчивыми запретами невротиков, живущих в современной культуре, и табу, то есть древним запретом, направленным против вожделений людей в первобытном обществе, он по-своему рассмотрел те внутрипсихические процессы, которые формировались под воздействием двойственного отношения человека к окружающему его миру.

Фрейд утверждал, что как в том, так и в другом случае возникает амбивалентная установка человека, которая проявляется в чувствах привязанности и нежности, но в то же время ненависти и враждебности к объекту любви и поклонения. Это – одна сторона сходства между невротическими заболеваниями и табу, обусловленного раздвоением сознания человеческого существа. Другая его сторона заключается в наличии стремления к вытесненному в бессознательное наслаждению и одновременно некоего запрещения, наложенного извне и воспринимаемого в качестве демонической, нечистой силы или, напротив, чего-то святого, неприкосновенного.

В результате основатель психоанализа пришел к выводу, что как в историческом, так и в функциональном отношении навязчивые состояния невротиков и древние запреты имеют общий аналог – наличие определенного категорического императива, который свидетельствует о нравственных основаниях человека. Во всяком случае, в книге «Тотем и табу» он писал о том, что возникшее в далекие времена истории развития первобытного общества табу в измененном виде сохраняет свою значимость и в душевной жизни современного человека.

Говоря о том, что табу древних людей, по сути дела, существует в каждом из нас, Фрейд обращал внимание на определенные различия, связанные, в частности, с перенесением современным человеком ранее возникшего табу на другие, нередко иначе понимаемые содержания. Вместе с тем, согласно его размышлениям о табу, по психологической природе своей оно является не чем иным, как «категорическим императивом» Канта, действующим навязчиво и отрицающим всякую сознательную мотивировку. Поэтому психоаналитическое понимание нравственности выводится им из рассмотрения истории возникновения табу.

Как в работе «Тотем и табу», так и во многих других трудах Фрейд неоднократно ссылался на введенное Кантом понятие категорического императива. В связи с этим стоит, пожалуй, напомнить, что имел в виду немецкий философ, когда говорил об этом императиве, поскольку за привычным использованием данного понятия не всегда просматривается адекватное его восприятие.

В свое время, размышляя о высших ценностях жизни, Кант в работе «Основы метафизики нравственности» (1785) писал о категорических императивах как о законах умопостигаемого (в отличие от чувственно-воспринимаемого) мира и сообразных с этими принципами поступках человека – как обязанностях. Применительно к этике речь шла о категорическом, моральном долженствовании как нравственном законе. В этом смысле категорический императив Канта означал следующее: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Для Канта категорический императив выступал в форме повеления. Он включал в себя признание поступка необходимым не потому, что у человека имеется субъективное восприятие его, а в силу объективной необходимости как непреложного закона. Для Фрейда категорический императив также был своего рода объективной данностью, и поэтому он твердо придерживался той оценки этики, которую назвал «научно объективной». В то же время, апеллируя к категорическому императиву Канта, основатель психоанализа прежде всего ориентировался на психоаналитическое объяснение тотема и табу, что давало возможность, на его взгляд, пролить свет на темное происхождение данного императива в каждом из нас.

В чем же конкретно Фрейд усматривал истоки возникновения нравственности и какова в его представлении природа категорического императива?

Обратившись к идеям Дарвина об управляемой сильным отцом примитивной человеческой орде, основатель психоанализа почерпнул из них, что при авторитарном регулировании отношений в первобытной орде не могло быть и речи о нравственных установлениях. Само понятие нравственности еще не существовало у первобытного человека, слепо подчинявшегося сильной воле. Но как же в таком случае возникла нравственность?

Дальнейшие размышления Фрейда на эту тему связаны с его обращением к идеям этнографа Аткинсона, согласно которым в процессе исторического развития так называемой циклопической семьи сыновья объединились, восстали против тирании своего отца и убили его. Отталкиваясь от этих идей, основатель психоанализа предложил психоаналитическое объяснение историческим событиям, последовавшим за убийством отца в первобытной орде. Согласно его представлениям, совершив свое преступное деяние, братья оказались во власти амбивалентных чувств. С одной стороны, они все еще испытывали ненависть к тирании некогда существовавшего отца. С другой стороны, убив отца и удовлетворив свое чувство ненависти, сыновья стали испытывать нежные родственные чувства к нему, в результате чего возникли осознание вины и раскаяние в совершенном ими деянии.

Чувствуя себя виновными, братья, как считал Фрейд, решили навечно запечатлеть образ отца в виде тотема, придав ему ореол святости, неприкосновенности и недопустимости убийства этого заместителя некогда реально существовавшего властелина. Кроме того, чтобы не допустить дальнейшего кровопролития, способного возникнуть на почве соперничества между братьями за право занять место отца и иметь соответствующие права на обладание женщинами, в первобытной орде был установлен инцестуозный запрет.

Тем самым, согласно Фрейду, в истории развития человечества впервые возникли основные табу, направленные на обуздание сильнейших вожделений людей, которые характеризуются амбивалентной установкой, проявляющейся в искушении и воздержании, в стремлении человека удовлетворить свои влечения и вместе с тем воздержаться от нарушения табу. Таково психоаналитическое объяснение истории зарождения нравственных устоев человеческой жизни. Они возникли на основе ограничения, подавления и вытеснения некогда необузданных первоначальных вожделений человека и имели своей первопричиной «великое преступление», связанное с убийством отца в первобытной орде и возникновением на этой почве чувства вины за совершенное деяние. Поэтому, по Фрейду, если общество покоится на соучастии в совместно осуществленном преступлении, а религия – на сознании вины и раскаянии, то нравственность – отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии, требуемом сознанием вины.