Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини

Глава 5

ОТПЕВАНИЕ

Мистер Лоу получил карты для своей игры только через несколько месяцев. Озлобление господина де Ноая и его сторонников достигло к тому времени пика.

Со времен Ришелье и Кольбера[1403] монополию на морскую торговлю и использование колоний держали такие компании, как Китайская, Сенегальская и Канадская.

Осенью 1717 года Кроза, владевший компанией по использованию богатств Луизианы и долины реки Миссисипи, решил продать свою концессию, сочтя ее не прибыльной.

Мистер Лоу сразу увидел в этом шанс для начала осуществления своей мечты. Она заключалась в объединении банков, сбора налогов с населения и управления монополиями таким образом, чтобы государство стало как бы одним большим предприятием во главе с ним. Это все было заложено им уже в ту самую идею, которую отверг Совет.

Прослыв, благодаря успеху своего Банка, фантастически богатым человеком с феноменальным финансовым чутьем, он мог теперь без околичностей заговорить о передаче ему концессии Кроза.

Поначалу регент возражал:

— Вы не представляете себе, что это такое. Кроза сообщает, что он оставляет колонию в полной разрухе, колонисты — опустившиеся личности, их отряды напоминают банды, дисциплина отсутствует и к тому же там тропическая лихорадка и настоящий голод.

Но мистер Лоу знал об этом и это его не пугало.

— Я и не ждал, чтобы господин Кроза покинул процветающую колонию. Но во всем этом виноваты только методы, какими он управлял. Он взялся за то, что было выше его возможностей. Я выяснил, что земли Луизианы исключительно плодородны, ее богатства неизвестны Старому Свету, а запасы минералов, включая золото и серебро, превосходят даже богатства Мексики или Перу. Передайте мне управление этой колонией, и я в короткое время сделаю Францию богатой и свободной от долгов. Я обещаю, а Ваше Высочество знает, что я слов на ветер не бросаю.

Он объяснил свой план. Приманкой, которой он снова пытался соблазнить регента, как и в случае с созданием Банка, была перспектива дальнейшего изымания государственных обязательств у населения. Но масштаб деятельности теперь был совсем иной. Для финансирования всего проекта в Америке потребовалось бы, по мысли мистера Лоу, сто миллионов ливров.

— Боже милостивый! — воскликнул регент.

Мистер Лоу невозмутимо продолжал. Надо будет основать компанию, которая выпустит двести тысяч облигаций стоимостью пятьсот ливров каждая, что сделает их доступными всем. Но под них потребуется обеспечение в размере двадцати пяти миллионов ливров золотом. Мистер Лоу берется принимать у населения государственные обязательства и обменивать их по номинальной стоимости, а не по курсовой, которая в два раза ниже.

Стремление превратить обесценивающиеся бумажки в золото само по себе гарантирует покупку облигаций. Все остальное будет уже делом компании, которая при умелом руководстве должна будет окупить вложенные в нее средства и увеличить свою стоимость до суммарной стоимости выпущенных облигаций, т. е. до ста миллионов ливров.

В результате долг государства снизится на сто двадцать пять миллионов ливров. За это, однако, казна должна будет платить компании ежегодные отчисления в размере трех миллионов ливров, которые будут распределяться среди держателей облигаций.

— Суть такова, — подвел итог мистер Лоу, — государство отдает своим кредиторам владение собственностью в Луизиане в обмен на двадцать пять миллионов ливров, которые вкладываются в развитие этой колонии.

Его Высочество признал, что ему трудно сразу охватить столь огромный и смелый проект. Через некоторое время, однако, он привел свои чувства в порядок и смог оценить изобретательность мистера Лоу и выгоду этой идеи для государства.

Устоять было невозможно. Желая поскорее увидеть этот план воплощенным и пожать его богатые плоды, нисколько не сомневаясь более в финансовом гении мистера Лоу, регент, даже не потрудившись обсудить данный вопрос в Совете, выпустил указ об основании компании, которую назвали «Compagnie des Indes Occidentales»[1404].

Жизненность этого начинания тут же проявилась в том, что владельцы долговых обязательств начали вкладывать свои средства в облигации этой компании. Как мистер Лоу и предполагал, они не хотели упускать посланный небом шанс избавиться от обесценивающихся бумаг и помогали обеспечить начальный капитал.

У остального населения, правда, рассказы о золотых и серебряных копях, о драгоценных камнях огромной величины, даже об алмазных скалах не вызвали большого энтузиазма.

Выпущенные облигации при перепродаже с рук на руки шли меньше чем за половину своей номинальной цены, что было естественно, если учесть условия, на которых они приобретались.

Мистер Лоу, однако, не намеревался терпеть такое положение дел. Хорошо владея тонким искусством манипуляции рынком, он через своих представителей создал перепады в цене на эти облигации, что показалось соблазнительным для многих спекулянтов. Постепенно подогревая интерес к облигациям, он медленно, но верно улучшил их котировку.

Одновременно он активно действовал и в других направлениях. Он принял у Кроза корабли, курсирующие между Францией и Луизианой, купил еще ряд кораблей и стал владельцем флотилии, достаточной для обеспечения ожидаемых перевозок.

Кроме того, в конце 1717 года ему пришлось заниматься еще одним делом.

Усиление его финансового могущества, процветание его Банка, а также популярность компании, которую все называли Миссисипской, повлекло, как он и ожидал, усиление завистливой враждебности со стороны Ноая и его союзников.

Они составляли большинство в Совете финансов и чувствовали, что рост влияния мистера Лоу означает падение их собственного.

Кроме того, былая уступчивость регента уменьшилась в результате его возросшего доверия к мистеру Лоу, который избавил регента от многих забот и всегда был готов потакать его экстравагантным прихотям.

Господин де Ноай считал, что к этому зарвавшемуся иностранцу должны быть приняты радикальные меры, пока он не уничтожил их влияние совершенно.

Враждебность достигла точки кипения, когда мистер Лоу, доказывая несправедливость и бесполезность налога на соль, именуемого gabelle, убедил регента вынести этот вопрос на Совет.

Только уважение перед королевской кровью регента удержало эту враждебность от открытой вспышки, но даже и в такой, плохо скрытой форме, она расстроила Его Высочество, не терпевшего скандалов, и он не стал настаивать на отмене налога. После Совета он задержал герцога Ноая.

— Дорогой герцог, мне трудно было обсуждать этот вопрос, — сказал он, — потому что, буду откровенен, аргументы для отмены налога являются довольно сложными.

— Это аргументы господина Ла, так кажется?

Его Высочество сделал вид, что не заметил иронии.

— Да, и я хотел сказать об этом. Я думаю, что было бы лучше, если бы с ними выступил в Совете сам господин Ла.

Ноай с достоинством выпрямился.

— У вас есть опытный защитник отмены налога, но позвольте и мне воспользоваться услугами человека,