Эльфийские камни Шаннары - Терри Брукс

«Но я так устал, — вдруг подумал он. — Отец, я так устал».

Спустившись на дно долины, Алланон остановился. Горец и девушка встали чуть позади, и ему пришлось обернуться к ним. Друид торжественно поднял руку и указал на темные воды озера.

— Преисподняя, — почти шепотом произнес он. — Отец ждет меня там, и я должен идти к нему. Вы останетесь здесь. Пока я не позову, не сходите с этого места. Что бы ни случилось, ни шагу вперед. Кроме нас троих, здесь только мертвые.

Его спутники промолчали. Они только кивнули и с тревогой уставились на беззвучно бурлящие воды. Еще мгновение друид смотрел на их лица, потом повернулся и направился к озеру.

Странное чувство ожидания или, может быть, предвкушения охватило его, чувство, которое возникает обычно в конце долгого пути. И так было всегда. Каждый раз, когда Алланон приходил сюда, у него возникало это странное ощущение, Как будто он вернулся домой. Когда-то домом друидов был Пара-нор. Но друиды давно исчезли. Алланон остался последним. И здесь, в долине, он себя чувствовал дома. Не в Башне — здесь. Здесь все начиналось и заканчивалось. И каждый раз он возвращался сюда после странствий по Четырем землям. Возвращался, чтобы погрузиться в волшебный сон, обновляющий жизнь, когда смертное тело балансирует на границе двух миров — мира земного и мира потустороннего. Здесь эти миры соприкасались. Перекресток в вечности, откуда ему, Алланону, иногда удавалось приблизиться ко всему, что было и что еще только будет. Но самое главное: здесь отец.

Изгнанник, запертый в пустоте, будто в ловушке, в ожидании избавления! Его отец!

Алланон заставил себя не думать об этом. На мгновение он поднял глаза к бледному небу — на востоке едва теплился рассвет — и вновь обратил взор к озеру. Когда-то, много лет назад, он приходил сюда с Ши Оксфорд ом, Фликом — его сводным братом — и с остальными, кто пошел с долинцем на поиски меча. Тогда им было предсказано, что одного они потеряют. Так и случилось — возле Морщины Дракона Ши смыло горной рекой. Друид помнил недоверие, с которым все относились к нему. И все-таки он любил Ши. И Флика. И Вила Омсфорда. Ши был ему почти как сын — мог бы быть его сыном, если бы друид мог иметь детей. Вил Омсфорд же был скорее соратником и товарищем, разделившим с друидом ответственность за возрождение Элькрис и спасение эльфов.

Лило Алланона посуровело. И вот теперь Брин, девушка, чья сила в несколько раз превосходит все то, чем обладали ее отец и прадед. Кем она станет для него?

Он подошел к самому краю воды и там остановился, глядя в бездонную глубину. Потом очень медленно поднял руки к небу, и его напряженное тело стало излучать магическую силу — воды озера беспокойно задрожали. И завертелись черным вихрем, все быстрее, быстрее. И, словно вскипев, с шипением и брызгами пены устремились ввысь. Долина вздрогнула и затряслась, будто пробудившись от долгого сна — глубокого, без сновидений. Из темных глубин Преисподней вырвался крик. Хриплый и ужасный.

«Иди ко мне, — беззвучно взывал друид, — освободись и иди ко мне».

Жуткий крик стал настолько пронзительным, что, казалось, уже дрожал на границе слуха: души, приговоренные к миру забвения, рвались из своих оков, взывали об избавлении. Вопли заполнили собой всю долину. В ней словно стало темнее. Но тусклые воды, распыленные брызгами, шипели теперь с облегчением.

«Иди же!»

Из клубящихся темных вод поднялся дух Бремена, прозрачно-серый на фоне ночного неба, в облике старика, изможденного и согбенного. Поднялся и застыл лицом к Алланону. Друид медленно опустил руки и закутался в плащ. Холодно. Он поднял голову и встретился взглядом с пустыми, невидящими глазами отца.

«Я пришел».

И тогда дух поднял костлявые руки. Хотя эти руки к нему даже не притронулись, Алланон всем своим существом ощутил леденящее объятие. Будто прикосновение смерти. Исполненный боли, голос отца прорвался к нему:

— ВЕК КОНЧАЕТСЯ. КРУГ ЗАМКНУЛСЯ.

Холод добрался до самого сердца, и оно заледенело. Поток слов захлестнул Алланона. Слов, сплетенных между собой и затянутых как узлы на веревках. И все-таки он разобрал их все, каждое — четко, до боли. В безмолвном отчаянии он слушал, испытывая невыразимый ужас, потому что теперь до конца осознал: случится то, чему суждено случиться.

И в черных суровых глазах стояли слезы.

В пугающе странном молчании Брин Омсфорд и Рон Лих стояли там, где оставил их друид, и наблюдали, как из вод Преисподней поднимается дух Бремена. Не какой-то блуждающий ветер принес этот холод. Нет, ветра не было. Но все застыло с приходом призрака. Они видели, как дух встал перед Алланоном и раскинул руки, словно хотел обнять его и унести с собой в черные воды. Они не слышали слов — вопли, рвущиеся из озера, заглушали все. Под ногами дрожали камни. Если бы было возможно, Брин и Рон бежали бы отсюда без оглядки. Им обоим казалось, что сама смерть выбралась на поверхность земли и подступает к ним.

Но внезапно все кончилось. Дух Бремена медленно опустился обратно — в темные воды. В последнем отчаянном всплеске рванулись крики и рассеялись в тишине. Озеро вспенилось в последний раз, и все стало тихо, как прежде, — только мелкая рябь бежала по воде.

На востоке краешек солнца уже показался над острым кряжем Драконьих Зубов; серебристо-серый свет просочился сквозь бледнеющую тень ночи.

Брин и Рон резко выдохнули; рука девушки нашла руку горца и крепко сжала. У самой кромки воды Алланон упал на колени и склонил голову.

— Рон! — хрипло шепнула Брин и рванулась вперед. Но горец удержал ее, ведь друид велел им оставаться на месте. Брин раздраженно вырвала руку. Рону ничего не оставалось, как бежать вслед за ней.

Вдвоем они склонились над Алланоном. Глаза его были закрыты, лицо пугало мертвенной бледностью. Брин коснулась его руки — рука была холодна как лед. Казалось, друид пребывает в глубоком оцепенении. Девушка неуверенно поглядела на Рона. Тот только пожал плечами. Но, не обращая на него внимания, Брин уже обхватила руками плечи друида и легонько трясла его.

— Алланон.

Он открыл потемневшие глаза. Взгляды их встретились. Неизбывная боль стояла в его глазах, ужасная, всепоглощающая.

А еще там был страх. Испугавшись, девушка резко отпрянула. И тут же все это пропало, как и не было. Теперь глаза Алланона горели гневом.

— Я же сказал вам: не двигайтесь с места. — Он рывком поднялся на ноги.

Но его ярость не испугала Брин.

— Что произошло, Алланон? Что ты увидел?

Мгновение он молчал, рассеянно глядя на тускло-зеленую воду. Потом медленно покачал головой и прошептал: