ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА? - Арсен Мартиросян

«Если оценивать содержание этих работ по общепринятым в науке критериям, — отмечают академики, — то выводов здесь больше, чем на очень сильную докторскую диссертацию по специальности «политология» или, точнее, «политическая технология». Причем своей актуальности они не утратили спустя много лет. Здесь нет «красивых» слов, ярких образов «высокого» литературною стиля — только технология политики»[733].

Сталин еще тогда, в начале 20-хгг. ХХ в., был более чем очень сильным доктором философии или политологии, а если еще точнее, то явно мог бы претендовать как минимум на звание хотя бы члена-корреспондента Академии наук.

Так вот, все изложенное выше — к тому, что поступавшую в Кремль бесценную разведывательную информацию оценивал не какой-то недоучившийся семинарист, что негодяи от истории усиленно пытаются вдолбить в массовое сознание, обусловливая этим причины трагедии 22 июня, — эту информацию по достоинству оценивал как минимум более чем очень сильный доктор философии/политологии. И звали этого ученого — Иосиф Виссарионович Сталин…

Потому-то и выводы из развединформации были безошибочны, т. к. компетентность Сталина в политических, военных и экономических вопросах была выше всяких похвал, что открыто признавали даже его недруги, в т. ч. и некоторые из зарубежных политических и государственных деятелей. Соответственно, и его вывод о том, что главным театром военных действий станет именно Западное направление, — тоже был безошибочным. И ни но каким параметрам не подтверждается в корне лживый тезис о том, что-де именно он, Иосиф Виссарионович Сталин приказал, видите ли, считать, Юго-Западное и Южное направления главными для вермахта[734].

Для того, что ли, он столь старательно обкладывал всю верхушку нацистского рейха своей агентурой, чтобы еще и за них же, гитлерюг, стараться?!

Право же, пора бы и в мифах знать предел…

Сталин, Молотов и Шапошников действительно намеревались творчески применить опыт войны 1812 г. — ведь упоминавшаяся выше история с совещанием начальников разведотделов округов и армий до чрезвычайности показательна: вопрос-то о 400-километровой глубине создания резервных баз и агентурных сетей на своей территории действительно не с потолка возник! Это одно из наиболее убойных свидетельств, что руководство СССР действительно рассчитывало на вариант обороны именно в духе плана Барклая-де Толли, естественно, с соответствующими поправками на «век моторов» и ту информацию, которую Кремль имел прямо из верхов рейха!

Предложение это было совершенно не случайным — оно явно вытекало из плана Шапошникова и в пределах компетенции командующих округами и армиями сия идея была известна войсковым разведчикам. Иначе они не поставили бы такой вопрос — не те были времена, чтобы просто так ставить вопрос фактически об отступлении!

Войсковые разведчики действительно знали об этом — и потому выдвинули такое предложение, но Жуков его «зарубил», затянув все до конца мая, вследствие чего не только ГРУ, но и разведка НКГБ не успели своевременно подготовиться, и всю эту работу пришлось осуществлять уже под бомбежками гитлеровской авиации…

Да и Шапошников, как уже отмечалось выше, даже после отстранения от должности начальника Генштаба все равно предлагал вариант 1812 г., т. е. оставить на границе силы только для прикрытия — прикрытия в прямом смысле, а не в духе концепции Тухачевского, основную же массу войск оттянуть на линию прежней границы, где сохранялись укрепрайоны.

Дело в том, что вчистую повторить опыт 1812 г. действительно было нереально, не говоря уж о том, что и нецелесообразно по политическим соображениям. СССР только-только воссоединил территории Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии и тут же, ради копирования опыта 1812 г., отвести оттуда все войска, как тогда сделал Барклай?! Естественно, это было бы неверным решением. К сожалению, и Гитлер понимал, что СССР на это не пойдет (об этом говорилось еще в 1 разделе). А вот предложение Шапошникова отлично решало эту проблему. И не воспроизводя полностью ситуацию 1812 г., когда вторгшийся в Россию Наполеон пребывал в размышлениях на тему о том, куда же подевалась русская армия, весьма негостеприимной встречей с которой его все время стращали накануне, можно было бы именно активной обороной сдерживая натиск гитлерюг, постепенно, но организованно отступить вглубь своей территории, на линию старой границы, где к тому времени уже полностью развернулись бы основные силы РККА, и тогда наступавший в одном эшелоне вермахт был бы размолот в пыль, тем более что и Второй стратегический эшелон РККА успел бы подоспеть. Но этого не случилось — предложения Шапошникова были похерены Тимошенко и Жуковым.

О том, что Сталин на самом деле планировал творчески применить опыт войны 1812 г., говорит и следующая группа признаков. Прежде всего это касается вопроса о начальнике Генерального штаба.

Выше уже указывалось, почему Сталин назначил Жукова на этот пост. Но есть и еще одна, непосредственно связанная с 1812 г. причина. Дело в том, что когда началось нашествие Наполеона, а Барклай-де Толли стал претворять утвержденный Александром I план, то «пятая колонна» Наполеона в тогдашней российской элите (этого ли выражения заслуживает сей разношерстный сброд — пожалуй, больше подойдет то словечко, что начинается с четвертой буквы русского алфавита) — едва ли не на корню масонизированное дворянство вдруг, как по команде, завыло о том, что-де Барклай как нерусский по происхождению (что верно, то верно, шотландцем он был, глубокоуважаемый Михаил Богданович; потомки его рода и сейчас живут в Шотландии) нарочно отступает и сдает «узурпатору» (так тогда называли Наполеона) территории России! Попросту говоря, как по команде обвинили его в измене!

Вся эта шваль, пардон, элита, одновременно завыла и о том, что-де надо преподать урок супостатам, сиречь, значит, ринуться в бессмысленное контрнаступление (т. е. тем самым загубить армию)! В этих целях они требовали от императора назначить во главе действующей армии М. И. Кутузова (к сожалению, за Михаилом Илларионовичем давно тянется густой шлейф сильных подозрений в причастности к масонам).

На дух не переносивший Кутузова Александр I вынужден был пойти на уступку во избежание подрыва устоев самодержавия (т. е. государства). Однако и Кутузов самой логикой событий вынужден был продолжить исполнение плана Барклая — альтернативы не было, и Бородино ясно это показало (кстати, руководил этой знаменитой битвой Барклай-де Толли, а не Кутузов).

Так вот, предвидя, что при реализации замысла обороны в духе 1812 г. могут возникнуть примерно аналогичные осложнения, — в первую очередь из-за того, что Б. М. Шапошников являлся бывшим царским офицером, — и глубоко уважая его исключительную человеческую порядочность и высочайший профессионализм, Сталин умышленно и заблаговременно вывел Бориса Михайловича из-под возможных нападок не в меру «бдительных» коллег, отстранив его от должности начальника Генерального штаба.

И, заметьте, осуществил это накануне представления проекта «Соображений…» от 18 сентября 1940 г. на рассмотрение в Правительство, а при утверждении этого документа на нем стояла подпись уже иного начальника Генштаба — К. А. Мерецкова.

Это, естественно, не означает, что Сталин умышленно и заблаговременно подставлял голову Кирилла Афанасьевича — его арест в самом начале войны был вызван иными обстоятельствами — только тогда вскрывшейся его причастностью к заговору Тухачевского. Тем более это не должно создавать впечатления, что в представлении Сталина Мерецков не являлся великороссом — это было бы по меньшей мере глупо хотя бы потому, что Кирилл Афанасьевич родом-то был из ярославских крестьян. Причина его ареста в другом.

Перед войной картина компромата на большую часть командного состава Красной Армии действительно была более чем удручающая, и военная контрразведка не могла, не имела права не реагировать хотя бы только в плане углубленной проверки и перепроверки таким данных, в т. ч. и по каналам советской разведки, о чем говорил в своих мемуарах П. А. Судоплатов.

Да, это очень малоприятная процедура и, конечно же, в прокрустово ложе т. н. «общечеловеческих ценностей» не влезает. Прежде всего потому, что в канун войны, тем более такой смертельной схватки цивилизационного характера с ярко выраженным геополитическим подтекстом, безопасность государства превыше всего. Кроме того, не следует все шишки валить на Сталина и Берию — санкции на арест лиц высшего командного состава перед войной давало руководство Наркомата обороны, т. е. все те же Тимошенко и Жуков, тем более что и военная контрразведка тогда им же и подчинялась.