Тёмный день - Ирина Сербжинская

Конечно, вряд ли кто-то отважился бы на покупку, ибо купивший кожу сам занял бы место призрачного всадника».

— И что? — тявкнул кобольд, слушавший историю с горящими глазами.

— Нашелся человек, который не побоялся устроить охоту на Продавца кож. Уничтожил как раз из этого арбалета.

— Тохта, ну, дай же посмотреть! — взмолился Дарин. Кобольд с неохотой передал ему арбалет.

— Оказывается, я, мирный меняла, соскучился по оружию! Чтоб меня крысы сожрали — с оружием в лапах я чувствую себя отважным и опасным воином, кобольдом-убийцей! — он горделиво посмотрел на людей.

— Ты за свою жизнь только крыс убивал, так что насчет отважного воина — это ты загнул… — бестактно заметил Дарин, с любопытством рассматривая арбалет. Тохта ревниво наблюдал, как приятель изучает «излюбленное оружие кобольдов», а затем вынимает из коробки серебряный болт.

— Интересная штука… а как заряжается? Охотник на призраков, надо же!

— У вас тоже все это было, — возбужденно тявкал кобольд. — И вампиры, и призраки, и оборотни!

— Было, было, — не стал спорить Дарин, возившийся с арбалетом. — А, может, и до сих пор есть. Ты же смотрел вчера «Охотников за привидениями»?

Тохта презрительно фыркнул.

— Как тетива натягивается?

— Там крючок есть, — бросил кобольд.

Гингема перевернула еще одну страницу письма.

— Что ж, надеюсь, на поприще охотников за привидениями нас ждет успех!

Щелкнула тетива, арбалетный болт свистнул, и белый фарфоровый светильник на стене разлетелся вдребезги.

В комнате мигом воцарилась мертвая тишина. Дарин с арбалетом в руке, Тохта с разинутой от изумления пастью, Гингема, прерванная на полуслове — все словно окаменели.

Первой пришла в себя Гингема. Сдвинув брови, она бросила сердитый взгляд на разбитую лампу, на арбалетный болт, застрявший в стене, и повернулась к Дарину. Ее грозный вид не предвещал ничего хорошего.

— Алла Всеволодовна, я нечаянно… — промямлил Дарин. — Тут спусковой крючок такой… э…

Гингема выразительно промолчала.

— Я как-то не подумал…

— Вот именно, — сдержанно проговорила, наконец, она. — А не мешало бы думать иной раз. Ладно, — сменила Гингема гнев на милость. — Гм… не будем считать это дурным знаком! Тохта, забери у него арбалет и больше не давай. Под твою ответственность, понял? А любители портить чужие стены пусть топают на кухню, несут веник и совок и занимаются уборкой.

Кобольд, не скрывая радости, забрал у Дарина арбалет. После того, как осколки стекла и куски штукатурки были убраны, Гингема принялась читать письмо дальше.

— Так, ну, что он еще прислал? Ну-с, посмотрим, что у нас здесь, — она кивнула на продолговатый предмет, завернутый в мешковину и обмотанный клейкой лентой. — Вероятно, тоже арбалет или другая средневековая диковинка.

— Я знаю, я знаю! — заторопился Тохта. — Это, наверное, лук и стрелы!

— Если там лук и стрелы, то я — пас, — мрачно сказал Дарин, вернувшись из кухни. — Лучник из меня, прямо скажем, никакой.

— А вот мои предки — отважные воины…

— Да, да, это очень интересно, — кивнула Гингема. — Но, может быть, чем гадать, мы просто возьмем и посмотрим, что это?

— Лук, говорю вам! И стрелы!

Дарин отодрал ленту и осторожно развернул грубую ткань. Разговоры мгновенно стихли, два человека и кобольд уставились на предмет круглыми от изумления глазами.

— Вот это да, — выговорил, наконец, Дарин. — Вот это да!

— Даже не знаю, что сказать, — удивленно промолвила Гингема.

На столе лежал обрез.

…Тохта внимательно обнюхал незнакомый доселе предмет.

— Оружие?

— Еще какое, — Дарин взял обрез в руки.

— Погоди, погоди, — заторопилась Гингема. — Ты обращаться-то с ним умеешь? Или как с арбалетом получится?

Она указала взглядом на разбитый светильник.

Дарин улыбнулся.

— Умею. У меня приятель есть, мастер спорта по пулевой стрельбе. Он и научил. Да вы его знаете, он в следующем году наш университет заканчивает, дипломную работу у вас пишет.

Услышав фамилию, Гингема сдвинула брови, припоминая.

— Ах, этот… он бы лучше дипломом занимался, чем из винтовки палить… погляжу я, как он мне экзамен сдавать будет!

Она посмотрела на Дарина, который изучал обрез.

— Ну, хорошо, — в голосе Гингемы слышалось сомнение. — Там, в коробке, патроны.

— Что ваш знакомый пишет об этом? — Дарин кивнул на письмо. — Нож, которым вампирам головы отрезали, арбалет для охоты на призраков — это понятно. Но обрез? Это же вполне современное оружие!

— Сейчас почитаем… — она углубилась в чтение. — Гм…

— Что? — тявкнул Тохта.

— Утверждает, что обрез привезли из Южной Америки лет пять назад. Якобы, он принадлежал какому-то человеку… охотнику на нечисть. Странно…

— В наше время? — удивленно спросил Дарин.

Гингема пожала плечами.

— Да… удивительно!

Дарин провел рукой по прикладу.

— Смотрите, тут зарубки есть. Будто ножом делали? Одна, вторая, третья… — он считал вполголоса, для верности касаясь пальцем каждой зарубки. — Восемнадцать. Как думаете, что это значит?

Он посмотрел на Гингему.

— Ну, что… — проговорила она, снова пожав плечами. — Сам знаешь.

Некоторое время они молчали, размышляя, потом Гингема надела очки и решительно произнесла.

— Никогда в жизни не поеду в Южную Америку. Никогда и ни за что!

Она снова потянулась за письмом.

— А где он сейчас? — спросил Дарин. — Тот, кому это принадлежало?

Гингема пробежала глазами строчки и нахмурилась.

— Погиб. Вот вырезка из газеты. Ксерокопия, конечно, к тому же, текст на испанском. Но вот здесь перевод прилагается… пишут, что этого человека в собственном доме растерзал какой-то зверь.

Тохта прекратил возиться с арбалетом и прищурил глаза.

— Зверь? Если он был охотником за нечистью, это значит только одно: кто-то… или что-то… пришло за ним. И…

— Держи, — она протянула ксерокопию Дарину. — Советую прочитать повнимательней.

Дарин долго изучал газетную заметку, потом посмотрел на размытую нечеткую фотографию погибшего — молодого темноволосого человека лет тридцати. Затем поднял глаза на Гингему, она пододвинула ему коробку с патронами.

— К сожалению, всего семь штук.

— Да, негусто у нас с боеприпасами, — проговорил он задумчиво. Мысли его постоянно возвращались к погибшему человеку, хозяину оружия.

Гингема дочитала письмо, но Дарин почти не слушал и лишь когда она замолчала и вопросительно посмотрела на него, очнулся.