Поколение - Владимир Николаевич Ерёменко

Он даже поменял позу. Раньше мне казалось, что Назаров готов в любую минуту подняться, даже вскочить — в таком напряжении он сидел. А сейчас, откинувшись на спинку и подставив лицо скупым лучам осеннего солнца, смотрит через замусоренный шахтный двор на кромку темного леса и бледного стынущего неба. Я жду, а он не спешит.

— Позже, когда разбирались со мной, никак не могли понять, как это я мог махнуть через передовые и минное поле. Как это ни немцы, ни наши не подстрелили меня, когда я давал стрекача.

А я и сам толком понять не могу, как все случилось. Бежал, говорю, как по раскаленной плите. И все.

«А не приснилось ли тебе все? — спрашивают меня. — Что-то уж очень чудно получается. За три часа ты починил линию, побывал в плену, убил двух фрицев и прибежал домой. Что-то ты темнишь, брат».

Я и сам мог подумать, что сон, если бы не мои выбитые зубы да немецкий топорик с замерзшими пятнами крови.

…Долго со мной возились. Тогда ведь строго относились.

«Да и какой же это плен, когда я и в лицо-то немцев не видел?» — говорю. «Все равно, раз у врага в руках побывал, значит, должен соответствующую проверку пройти». Ну проверяйте!

Вот и проверили. Хорошо, что Петро, мой напарник, нашелся. Он к утру заявился, уже после того, как я из плена этого несчастного прибежал.

А что вышло? Когда, значит, я уснул, Петра тоже сразу морить стало. «Стою, — говорит он, — подле тебя и чувствую, натурально сплю». Тогда он, чтобы не заснуть, решил пройтись дальше по линии. Посмотреть заодно. И отошел-то, говорит, всего на триста-четыреста метров, а вернулся, меня уже нет. Сначала подумал, что не туда попал. Ведь темно, ночь, хотя и лунная, а ночь. Потом нашел концы оборванного провода, какой мы соединяли. А меня нет. Вот он и ходил по лесу и искал меня до рассвета самого.

Когда все выяснилось и передали меня опять в нашу часть, мой командир говорит: «За свой подвиг ты, сержант Назаров, достоин ордена. Правильно вел себя в сложной обстановке. Но ты, сержант Назаров, достоин и наказания, потому что заснул на боевом посту. С одной стороны — подвиг, а с другой — тяжелый проступок. Вот поэтому мы представляем тебя не к ордену, а только к медали «За отвагу».

Вот какие шутки война выкидывает, — поднимаясь, заключил свой рассказ Назаров. Теперь его голос звучит почти задорно, насмешливо. — Ну ладно, пойду я. Вон там уголек с нашего участка грузят, — кивает он в сторону порожних платформ. — Узнаю, сколько мы сегодня дали.

Примечания

1

Форштевень — носовая часть судна.

2

Кабельтов — 185,2 метра.

3

Рындобулина — язык колокола на корабле.