Черный Принц (СИ) - Карина Демина

Но наверное, не интересно, когда зрителей нет.

И Таннис, поймав насмешливый взгляд Освальда, улыбнулась в ответ: она понимает, действительно понимает. Но не собирается до конца жизни смотреть на его представление.

И все же шелест, раздавшийся за спиной, заставляет обернуться.

- Прошу моих дорогих гостей успокоиться, - теперь в голосе Освальда звучала неприкрытая насмешка. - Эти существа… не причинят вам вреда.

…существа.

Они выползали из коридора, медленно, настороженно, то и дело останавливаясь. Изломанные тела, длиннорукие, длинноногие. И лысые головы слишком тяжелы для тонких шей. Эти головы раскачиваются, точно бутоны на гибких стеблях.

…ползет змеей терпкий цветочный запах.

…не цветов - плесени.

- Господи!

Голос заставил подземника вздрогнуть и оскалиться.

- Не надо, - мягко попросил Освальд. - Они очень нервно реагируют на громкие звуки. И на резкие движения тоже. Ко всему они чуют запах страха. А вам ведь нечего бояться, дорогие гости?

Смех. Ему и вправду весело? До слез, до истерики. И подземник замирает у кресло, он тянется к Таннис, нервно трепещут раздутые ноздри, а выпуклые глаза почти скрыты плотными веками.

- Кыш, - Таннис топнула ногой, и тварь отползла, но повинуясь едва заметному жесту Шеффолка, устроилась перед креслом, она свернулась, спрятав чрезмерно длинные кисти рук под тело, и замерла.

- Будьте мягче, это ведь тоже люди… когда-то были.

Неправда.

От твари воняло подземельем. И кажется, кто-то упал в обморок, кому-то стало дурно, только мертвой герцогине было все равно.

- Это лишь малая часть тех, кто признал мою власть. Надеюсь, их пример вас вдохновит… очень надеюсь…

Они вставали на колени, нехотя, с явным неудовольствием, однако не смея противиться власти нового короля. Наверное, они, эти люди, рассчитывали, что Освальд сделает за них грязную работу, а потом исчезнет. Это было бы очень порядочно с его стороны исчезнуть, освободив дорогу людям куда более достойным… и он знал об этих их жалких мыслях, оттого и смотрел сейчас свысока, с презрением.

Блеклое лицо.

Злое.

Наверное, Таннис тоже следует встать на колени, но она сидит, вцепившись в подлокотники кресла, пытаясь понять, чудится ли ей странный тонкий звук…

…он раздается под домом.

И где-то сверху.

Он заставляет подземников волноваться, и твари скулят, пластаются на каменном полу. А розы, белые нежные розы, сохнут прямо на глазах. И лепестки их вдруг осыпаются… не лепестки - пепел.

Пеплом пахнет.

Разожженным камином. Свечи стремительно оплывают, и по белому атласу стен бегут огоньки. А звук нарастает. Он громкий, и Таннис все же решается отпустить кресло… она затыкает уши, с удивлением обнаруживая, что из ушей идет кровь… и не только у нее.

Подземник катается по полу, изгибаясь и воя.

Освальд стоит, упираясь в стену, он дышит раскрытым ртом… кто-то кричит, громко и надрывно… и бога молит… и надо встать… надо уйти… что-то пошло не так …

Пламя расползается по иссохшим лепесткам. Оно заглядывает в гроб, пробуя мягкую его обивку, цепляясь коготками-искрами за дерево, заглядывая в лицо покойнице. И это лицо искажается, точно она, герцогиня Шеффолк, вдруг оживает, чтобы закричать…

А Освальд идет, шатаясь, едва ли не падая…

- Вставай, - ее подняли рывком, и Таннис скорее прочла приказ по губам, чем услышала. - Уходи…

Куда?

К себе, в комнате Райдо и…

- Уходи… - Освальд тянет ее за собой.

Оглядываться нельзя…

…тлеют гобелены на стенах, и блестящий доспех не защитит рыцарей от мертвого огня.

Люди остались… надо спасти людей… надо остановиться…

И ей не позволяют, Освальд с силой толкает Таннис вперед, за неприметную дверь, и сам останавливается, чтобы перевести дух.

- Туда… прямо… будет выход… Таннис, иди… пока я еще…

Он не договорил, провел ладонью по лицу, размазывая кровь.

- Там выход.

Руки на плечах.

- А ты…

- Я останусь… так надо… я ведь король, - он провел пальцем по губам. - У меня и корона есть… вот… давно хотел тебе показать.

Тонкий золотой ободок и шесть алмазов.

Ему к лицу корона.

- Может, у меня еще получится… пожелаешь удачи?

- Я бы хотела.

Кивнул.

И сгреб Таннис в охапку.

- Уходи…

- Отпусти.

- Сейчас… еще немного… помнишь, я ведь тоже живой… пока живой…

Поцелуй осторожный.

И жадный. И наверное, она бы могла полюбить этого человека, когда-нибудь, в другой жизни, где он не попытался бы стать королем. Но наверное, он не был бы собой, если бы не попытался…

- Беги, малявка… - он отступил. - Прямо по коридору… а потом налево… прямо и налево. Запомнила?

Запомнила.

И бежать пыталась, но как бежать, когда земля под ногами раскачивается? Неустойчивая какая… влево и вправо… и стены неровные, Таннис опирается. Ей надо остановиться.

Вернуться.

Райдо… наверняка услышал, что происходит в доме.

…с домом.

Он дрожал и расползался. По каменным стенам ветвились трещины, а воздух стал сухим, и наверное, еще немного, и сам этот воздух вспыхнет.

Надо идти.

Шаг и еще… и десять… и двадцать… прямо и налево… выход там. Выбраться и… не ради себя… у нее получится… прямо и налево…

…до поворота.

Не дойти. Дорогу заступили и такой знакомый родной голос сказал:

- Я тебя поймал…

…поймал.

…но все-таки для слез еще не время. Потом, когда ей больше нечем заняться будет.

Глава 42.

Тайберни - еще не тюрьма.

Похож.

Четыре башни. Четыре стены. Ласточкины хвосты зубцов, которые что-то да символизируют, Брокк читал, но сейчас прочитанное подзабылось. Он смотрел на эти зубцы, почти черные на фоне белого неба. От белизны ломило в висках.

И от пустоты.

Безделья.

Томительного ожидания.

Тайберни - еще не тюрьма, и его покои меньше всего похожи на камеру. Спальня в темно-синих тонах с огромной кроватью. Перины проветрили, но запах плесени и влажного камня остался. Он вжился в них, и в льняные скользкие простыни, и в поблекшие обои.

Это несоответствие раздражало. И Брокк пытался унять раздражение, мерил комнату шагами, сжимал и разжимал пальцы на руках…

…на руке.

Он вспоминал. Останавливался и, еще не веря, что память не подводит, трогал обрубок.

…боль возвращалась. А с нею и память, правда последняя - рывками.

…старая баржа. Искры. Черный дым, который стлался под ногами. Арка первого узла, от нее протянулись направляющие нити ко второму… и собственная беспомощность. Кристалл на ладони.