Львы Сицилии. Закат империи - Стефания Аучи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, она и мне вскользь об этом сказала, и еще намекнула, что она предпочла бы итальянское ателье. – Франка пожимает плечами. – Нас, Флорио, всю жизнь обслуживал модный дом «Уорт». Лучше него ничего нет, а для тебя я хочу самого лучшего.
Франка представляет протесты Линча: «Донна Франка, вы обещали мне ограничить расходы!» – и упреки Иньяцио. Но ее это не волнует. Она хочет, чтобы у Иджеа была свадьба, которой не было у нее.
Джулия округляет свои светлые глаза.
– А для меня? – спрашивает она с нескрываемой детской завистью.
– И для тебя, конечно, Джуджу, поэтому мы с тобой пойдем в «Либерти» на бульваре Капуцинок. – Чуть склонившись, она гладит дочь по щеке.
– О, в последний раз я там была с Маруццей. Я по ней соскучилась.
– И я, – вздыхает Франка.
Почти год прошел с тех пор, как Маруцца вышла замуж за графа Галанти, управляющего «Виллой Иджеа». Поздний брак для обоих, удобный союз для нее, чтобы укрыться от невзгод, которые непрестанно валятся на дом Флорио. Когда Маруцца сообщила о своем решении, Франка только кивнула и пробормотала несколько слов поддержки. Дочери же устроили в честь нее большой праздник и долго ее обнимали.
Очаровательные дочери. Два ярких цветка, думает Франка.
Джуджу еще только двенадцать лет, но она уже расцветает. И Иджеа, которой двадцать один, – молодая женщина с очень светлой кожей, нежным лицом и длинными изящными руками. На безымянном пальце левой руки у нее надето кольцо, подаренное герцогом Аверардо Сальвиати по случаю помолвки. Они поженятся через несколько месяцев, 28 октября 1921 года.
Молодые люди познакомились во время каникул в Тоскане, в месте, наполненном воспоминаниями Франки: там она познакомилась с Джованной, и Иньяцио официально попросил у нее руки.
Любовь и грусть на мгновение смешиваются. Она счастлива, что Иджеа нашла аристократа, который так трепетно ее любит. Лучшей партии для своей девочки она и желать не могла, еще и потому, что финансовое положение Флорио со временем только ухудшается. И кроме того, она надеется, что их союз будет отличаться от их с Иньяцио брака. Даст бог, он будет счастливым и они оба проживут жизнь в любви и уважении друг к другу. А почему должно быть иначе? – спрашивает она себя, больше для успокоения. Нет никаких причин для беспокойства.
Они подходят к дверям дома «Уорт» и уже собираются войти, как, откуда ни возьмись, появляется ребенок в матроске и обхватывает ноги Франки.
– Карусель! Я хочу покататься на карусели! – со слезами канючит по-французски малыш, тряся светлыми кудряшками.
Тут же подбегает запыхавшаяся няня, рассыпается в тысячах извинений и в конце концов уносит мальчика, который уже пустился в рев.
Джуджу смеется, но Иджеа замечает грустный взгляд матери. Она была слишком маленькая, когда умерли Джованнуцца и Беби-Бой, но их образы навсегда остались в ее сердце. Она подходит к матери, обнимает ее за плечи.
– Мама… – шепчет.
Франка едва сдерживает слезы.
– Прости меня, я не смогла уберечь тебя и Джуджу от трудностей. Я не была хорошей матерью.
– Не говори так, – отвечает Иджеа. – Ты всегда была рядом с нами. И папа… Он совершил много ошибок, но мы никогда не испытывали недостатка в его любви, – добавляет она спокойным голосом. – Эта… женщина, которая сейчас с ним, никогда не сможет заменить тебя. Сейчас, когда у меня есть Аверардо, мне многое стало понятно. Например, что можно любить двух людей сразу, но разной любовью. Папа, возможно, нуждается в вас обеих.
– Нет, – со злостью шепчет Франка, поднимая голову. В ее груди как будто расходится трещина, через которую наружу вырывается струйка боли. – Отданная кому-то еще, любовь между мужчиной и женщиной разбивается на мелкие осколки. Я посвятила ему всю себя, а он… он не знает, что такое любовь. Потому что у него никогда не хватало сил взять на себя заботу обо мне. Он не знал, как это делается, не смог понять, что иногда нужно отказаться от чего-то своего, чтобы позволить другому быть счастливым. Хотя моя любовь к нему не исчезла, ведь он мой муж и ваш отец, но…
Иджеа распрямляется, смотрит матери в глаза, сжимает ей руку.
– Но вы всегда будете рядом друг с другом. И это единственное, что на самом деле важно.
* * *
Винченцо глубоко вдыхает теплый парижский воздух. Улыбается, переводит взгляд на женщину, идущую рядом с ним, и чмокает ее в лоб. Она смеется звонким смехом, живым.
Черные волосы, темные глаза, идеальной формы нос – лицо выдает ее свободную, жизнерадостную натуру.
Винченцо до сих пор не верит, что нашел женщину, которой нравится быть с ним, несмотря на его постоянные перепады настроения. Люси Анри случайно вошла в его жизнь, но совсем не случайно в ней осталась. Их отношения выдержали испытание войной, и теперь они живут вместе между Парижем и Палермо.
Люси отвечает на его взгляд, прижимается к нему.
– Думаешь, твоя невестка рада будет меня видеть? В прошлый раз, мне показалось, она встретила меня без особого удовольствия.
Винченцо пожимает плечами, покручивая трость из черного дерева с серебряным набалдашником.
– Что ж, это ее проблема. Я хочу повидать своих племянниц, а ты моя подружка. Ничего, что я так тебя называю?
– У меня есть внебрачная дочь. Я встречалась с разными мужчинами. Сейчас живу с тобой, не замужем. На Сицилии меня назвали бы по-другому, но мне все равно.
Винченцо кладет на ее руку свою. Они останавливаются посреди дороги. Он гладит ее по щеке и тихо говорит:
– Помнишь, как в начале войны ты позировала нищему художнику?.. В тот вечер, когда мы с тобой познакомились, я был пьян, а ты с ним поссорилась.
Она тихо засмеялась.
– Думаешь, я могу это забыть? Тебе нужно было возвращаться в Италию, и мы начали тайно встречаться, как дети. А потом я познакомила тебя с Рене… Хотела, чтобы ты увидел ее, потому что…
– У тебя чудесная дочь, – перебивает он.
Образы приходят на смену словам, воспоминание становится горячим, золотистым, как мед. Рене – миндалевидные глаза и пламенный взгляд, как у Люси, – внимательно на него посмотрела, прежде чем подойти, а потом спросила у матери: кто он такой? Один из ее друзей?
Внезапное смущение Люси прошло, как только Винченцо, наклонившись и растрепав кудряшки девочки, ответил:
– Нет, малышка. Я тот, кому очень нравится твоя мама.
Потом
