Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

– Я должен разгрызть этот орех как-то по-другому, Фангор, - размышляя вслух, произнес Гот. - Мы просто истекаем кровью перед этими чертовыми высотами. Тут негде развернуться бронетехнике. Мы должны перегруппироваться и развернуть атаку где-то в другом месте, где-то далеко отсюда. Вот что, слушайте внимательно…

Генерал-полковник принялся развивать свою мысль. Фангор быстро чертил на карте, сверяя разведывательные донесения и измеряя расстояния.

– Наверное, такое возможно, - то и дело бормотал он негромко. Но план Гота Фангору не очень нравился, главным образом из-за потери времени на перегруппировку. Кроме того, для всех этих перемещений требовалось много горючего. А горючего оставалось мало. И все же эти "чертовы высоты" перед Красноармейском и Бекетовкой надо было как-то взять, поскольку они господствовали над всей южной частью города и подступами к нему. Точно такие же аргументы против перегруппировки выдвигал и генерал Кемпф. Но в итоге командующий убедил обоих - и Фангора и Кемпфа.

Гот связался с группой армий. У него состоялся получасовой разговор с Вейхсом. Вейхс согласился и пообещал прибыть лично для обсуждения оперативно-тактических вопросов и в особенности проблемы обеспечения горючим.

Все пришло в движение: забегали с донесениями связные, залились беспрестанными трелями телефоны. Весь личный состав штаба носился на "последней передаче". Осуществлялась операция по перегруппировке.

Незаметно для противника Гот ночью снял с фронта свои танковые и механизированные части и заменил их пехотинцами саксонской 94-й дивизии. Смелым броском, похожим на рокировку в шахматах, он за две ночи провел свои подвижные войска в тылу 4-го корпуса и сосредоточил их в 50 километрах за линией фронта, в районе Абганерово, построив в широкий клин для атаки.

29 августа эта армада совершенно неожиданно для противника ударила в северном направлении во фланг советской 64-й армии. Вместо того чтобы прорываться к волжской излучине через мощные укрепления Бекетовки и Красноармейска, где противник собрал большое количество танков и артиллерии, Гот намеревался обойти эти позиции и вражеские войска к западу от Сталинграда, чтобы повернуть и ударить на высоты к югу от города обходным маневром, одновременно устраивая западню для левого крыла советской 64-й армии.

Началась операция поразительно успешно. Совместно с пехотинцами 4-го корпуса подвижные части 30 августа прорвались через рубежи внутреннего кольца Сталинграда в районе Гавриловки и смяли тыловые позиции советской артиллерии. К вечеру 31 августа Гауэншильд со своей 24-й танковой дивизией вышел к железнодорожной линии Сталинград-Карповка, неожиданно продвинувшись на 30 километров в глубину вражеской обороны.

В результате изменилась вся картина. Для немцев открылась великолепная возможность. Теперь они могли не просто захватить высоты в районе Бекетовки и Красноармейска, но и окружить западнее Сталинграда две советские армии - 62 и 64-ю. К успеху оставалось только руку протянуть, надо было лишь, чтобы подвижные части 6-й армии быстро выдвинулись на юг на соединение с формированиями Гота, и ловушка захлопнется. Смелая операция Гота предоставляла шанс уничтожить две вражеские армии, прикрывавшие Сталинград.

Командование группы армий немедленно осознало открывавшиеся возможности. В приказе генералу Паулюсу, переданном по рации в полдень 30 августа, говорилось:

"Ввиду того обстоятельства, что сегодня в 10.00 4-я танковая армия захватила плацдарм в Гавриловке, теперь все зависит от того, сможет ли 6-я армия, несмотря на тяжелые оборонительные бои, которые ей приходится вести, сосредоточить максимально возможные силы для атаки в генеральном южном направлении… с целью уничтожения вражеских войск к западу от Сталинграда во взаимодействии с 4-й танковой армией. Это решение предполагает совершенное оголение второстепенных участков фронта". Когда 31 августа в группе армий, кроме того, получили сообщение о глубоком прорыве 24-й танковой дивизии западнее Воропонова, Вейхс 1 сентября послал Паулюсу следующий приказ, в котором формулировались многие детали и который, нет сомнения, служил в качестве напоминания. В его пункте 1 сказано: "Решительный успех, достигнутый 4-й танковой армией 31.8, предоставляет возможность для нанесения сокрушительного поражения противнику южнее и западнее линии Сталинград-Воропоново-Гумрак. Важно, чтобы соединение двух армий осуществилось быстро, с целью последующего захвата центра города".

4-я танковая армия реагировала стремительно. В тот же день, 1 сентября, генерал Кемпф повел 14-ю танковую и 29-ю мотопехотную дивизии в направлении Питомника, совершенно оголив участки, которые до того удерживала 24-я танковая дивизия.

Но 6-я армия не пришла. Даже в такой ситуации генерал Паулюс не нашел способа высвободить свои подвижные войска для броска на юг, ввиду мощного советского натиска на его северный фронт. Он не считал возможным успешно удерживать северный рубеж без противотанковых штурмовых орудий, а также небольшого числа танков и штурмовых орудий даже при поддержке самолетов штурмовой авиации 8-го авиакорпуса. Паулюс боялся, что, если он сформирует танковую группу из пяти танковых батальонов 14-го танкового корпуса для выдвижения на юг, северный фронт у него рухнет.

Возможно, он был прав. Возможно, другое решение стало бы авантюрой. В любом случае величайшая возможность оказалась упущенной. Двадцатью четырьмя часами позже, утром 2 сентября, боевая разведка 24-й танковой дивизии установила, что перед позициями немцев противника не осталось. Русские отступили с южного рубежа точно так же, как в тот же день они оставили рубежи перед корпусом Зейдлица на западном участке обороны. Что побудило русских к совершению этого неожиданного шага?

Генерал Чуйков, заместитель командующего 64-й армией, разглядел опасную ситуацию, которая сложилась в результате прорыва Гота, и поспешил сообщить об этом генерал-полковнику Еременко. Еременко не только осознал угрозу, но действовал молниеносно, совершенно не так, как в подобных положениях обычно реагировало неуклюжее советское командование. Еременко принял трудное и рискованное - вместе с тем единственно верное - решение оставить заранее подготовленные рубежи обороны. Он пожертвовал опорными пунктами, проволочными заграждениями, противотанковыми препятствиями и пехотными окопами ради спасения своих дивизий, которым в противном случае грозило бы окружение, и отвел две армии на новые, наскоро оборудованные позиции у самой городской окраины.

Операция показала, сколь последовательно придерживался противник новой тактики, принятой советским Верховным Главнокомандованием ранее летом. Русские стремились ни в коем случае не допустить окружения крупных соединений. Ради своих новых принципов они шли на риск потерять Сталинград.

Во второй половине дня 2 сентября генерал Паулюс в конечном итоге решил отправить подвижные части 14-го танкового корпуса на юг, и 3 сентября пехотинцы корпуса Зейдлица соединились с головными танковыми частями Гота. Так котел, который намеревалось создать командование группой армий 30 августа, был создан, и крышка его захлопнулась, однако внутри не оказалось войск противника. Маневр осуществился на сорок восемь часов позднее. Промедление стоило немцам Сталинграда. Но тогда еще никто об этом не догадывался.

В связи со сложившейся ситуацией командование группы армий приказало Паулюсу и Готу развить успех и как можно быстрее захватить город. 3. Прорыв в город Генерал Лопатин хочет оставить Сталинград - Генерал Чуйков клянется Хрущеву - Полки 71-й пехотной дивизии штурмуют центр Сталинграда Гренадеры 24-й танковой дивизии на главном железнодорожном вокзале Последняя бригада Чуйкова - Десять решающих часов - Гвардейцы Родимцева.

Прямо посредине города Сталинграда протекает река Царица. Ее глубокое устье разрезает город на северную и южную части. Когда Царицын переименовали в Сталинград, Царица сохранила свое название, она и теперь, когда Сталинград стал Волгоградом, осталась Царицей. В 1942 г. знаменитое или печально знаменитое русло Царицы стало местом стыка между армиями Гота и Паулюса. По нему флангам двух армий предстояло быстро выдвинуться к Волге. По всему казалось, что противник ведет лишь арьергардные бои и собирается вот-вот оставить город.

Из мемуаров маршала Чуйкова мы узнаем, в сколь катастрофичном положении находились две советские армии в Сталинграде после того, как сдали позиции на подступах к городу. Даже опытные командиры считали, что шансов удержать Сталинград практически нет. Генерал Лопатин, командующий 62-й армией, полагал, что отстоять его будет невозможно, и потому решил оставить город. Но когда Лопатин попытался осуществить свое намерение, его начальник штаба, генерал Крылов, отказался дать свое согласие и отправил срочный рапорт Хрущеву и Еременко. Лопатина освободили от командования, хотя трусом он ни в коем случае не был.