XIRTAM. Забыть Агренду - Александр Розов

Биосферный резерват Баминги.

Наблюдение за сексом жирафов в условиях дикой природы возбуждает. Возможно, это правило не общее, но в данном частном случае, оно действовало. В результате, поездка комиссара Зауэра с Беатой Мидгем на маленькие озера в саванне у восточного притока Шари-ривер, привела обоих на живописный каменистый берег одного из таких озер. В смысле условий для секса, каменистый пляж далек от идеала, и даже от элементарного комфорта, зато кремнисто-известковая вода биологически нейтральна. В Центральной Африке это важнее, чем комфорт (кто был там — тот понимает, о чем речь).

…Стэн вылез из воды и приступил к своим должностным функциям: включил ноутбук, получил свежие электронные письма, а затем открыл подборку новостных сайтов. Беата продолжала плескаться в озере недалеко от жирафов: примерно 10 шагов, но грациозные животные не пугались. Сделав из этого выводы, Беата выбралась на берег и сообщила:

— Стэн, я совершенно уверена, что тут на них не охотятся.

— По-моему, — ответил он, — это было ясно заранее. Правительство Ог-Ндэле решило не допускать охоту на редких животных, а методы у этого правительства жесткие. Было бы неплохо, если бы они при этом не впутывали меня в свои мероприятия…

— Как это? — удивилась голландка, — Ты же комиссар ООН по этим резервам.

— Да, я комиссар, — он хмыкнул и повернул к ней экран ноутбука, — вот, прочти.

— Прочесть вот это… Уф… «Комиссар — мясорубка», это про тебя?

— Ты удивишься: ответ утвердительный.

— Но, ты ведь никого не убивал после того единственного рейда в Дарфур.

— Это ты так думаешь, — сказал он, — а аналитическая пресса пишет, что я, под предлогом защиты биосферы, расчищаю дорогу некому претенденту на трон Монако. И попробуй, докажи, что это не так. На меня вешают даже ночную войну в Малаккском проливе.

— Не обращай внимания, — посоветовала она, — нет резона отвечать на дурацкие сплетни. Лучше, скажи, зачем ты отправил Клауса на Мадагаскар? Что там за проблемы?

— Я отправил Клауса на Мадагаскар?

— Ну… — девушка сосредоточенно почесала коленку, — Я думала, что ты, ведь ты его босс.

— Честное слово, Беата, я впервые слышу о проблемах на Мадагаскаре по нашей линии, и только после твоих слов задумался о том, что Мадагаскар, формально включен в сеть африканских тропических биосферных резервов. А ты говорила об этом с Клаусом?

— Да. Откуда бы я иначе узнала?

— Понятно… Ладно, с этим я разберусь по возвращении на Берег Скелетов. Кстати, ты выяснила на счет рейсов на послезавтра?

— Да. Я заказала места на прямой рейс из Нгнг в Скеко на восемь вечера послезавтра. Я сейчас могу проверить, подтвердила ли авиакомпания… — девушка быстро порылась в карманах своей любимой полевой куртки. Вытащила палмтоп, набрала адрес, логин и пароль, и сообщила, — Все ОК. Послезавтра в 20:00 с центрального поля мотодрома.

— А что за авиакомпания?

— Называется «Трансэкватор». Мне посоветовал Клаус. У него там работает подружка. Представляешь, мой братик уже успел завести подружку в Скеко-тауне.

— Очень интересно. Я рад за него. А как зовут эту счастливую девушку?

— Тали, — ответила Беата, — Она очень колоритная. Клаус прислал мне несколько видео-клипов. Я думаю, он не будет возражать, если я тебе их покажу. Там никакого интима, братик вообще стеснительный. Так, ты хочешь посмотреть?

— Еще бы, после такого анонса! — Стэн энергично кивнул и вдруг, у него в мозгу ярким блеском вспыхнула внезапная догадка, — …А Клаус с ней полетел на Мадагаскар?

— Да, — Беата кивнула и улыбнулась, — Ну, теперь смотри, я включаю клип.

И Стэн стал смотреть. Даже на маленьком экране палмтопа, он с легкостью узнал Тали Варао, девушку с множеством лиц. Дикую юную скво партизанского капо Жоа Рулета, взятую, якобы, из первобытного племени в сельве Ориноко… Решительную молодую женщину — военно-морского пилота Пиратской Тортуги, участницу сюрреалистической войны за острова Игуана и Аклин — восточные Багамы… Профессионально летающую активистку морского международного экологического патруля «Sea Shepard»… Теперь, подружку лейтенанта Интерпола-2… Что-то это значило. Что-то серьезное.

…

Намиб-Овамбо — Мадагаскар.

Немного угловатый 9-метровый турбовинтовой самолет конфигурации «утка», легко оторвался от короткой полосы резервного военного аэродрома, и взял курс на восток. Первый (и в данном случае единственный) пилот Тали Варао, ткнула кнопку связи с салоном и, подражая тону образцовой стюардессы, объявила.

— Леди и джентльмены! Вас приветствует авиакомпания «Трансэкватор». Наш самолет, образца 1981-го года, разработка «Old Man's Aircraft Company» (OMAC), Невада. Этот самолет построен в Намиб-Овамбо по западному образцу, без нарушения «copyright», поскольку компания — разработчик исчезла, не оставив правопреемников…

— Ты в каждом рейсе будешь читать юридическую лекцию? — шепнул сидящий рядом, в кресле второго пилота, лейтенант Интерпола-2 Клаус Мидгем.

— Да, — ответила Тали, прикрыв микрофон ладошкой, — Сенат Овамбо решил, что имидж «Трансэкватора» среди туристов из ЕС, США, Канады и Австралии зависит от нашей законопослушности по их тупым долбанным европейским понятиям…

— Я голландец, из ЕС, — напомнил Клаус.

— Ой, извини, я не хотела тебя задеть. Я тебя потом лизну в ухо, — девушка подмигнула лейтенанту, сняла ладошку с микрофона, и продолжила, — Мы выполняем рейс Берег Скелетов (Намиб-Овамбо) — Анкифи (Мадагаскар), протяженностью 3500 километров, Время в пути 7 часов. В полете вам предлагается кофе, он в левом термосе, и чай, он в правом термосе, и таблетки от дискомфорта, они в коробке с зеленым крестиком. Для курящих предусмотрена кабина экипажа, а в салоне не курят. Спасибо за внимание.

В 5-местном салоне расположились: овамбский сенатор Нге Динко, референт сенатора, девушка — химба по имени Кесе, и агрендский бизнесмен Йаго Кортес, переехавший с семьей в Овамбо (то ли на время, то ли на совсем), а также два сенаторских гвардейца.

— У! — произнес сенатор, — Скажи, Йаго, почему твои друзья стали делать у нас такой медленный самолет? Вот, тайваньцы, японцы и бразильцы делают самолеты, которые летают в полтора раза быстрее, а размер такой же.

— Причин четыре, — ответил Йаго, — первая, не самая главная: лицензия.

— Мы бы с этим разобрались, — буркнул Нге Динко.

— Да. Я сказал: это не самая главная причина. Вторая причина важнее: это сложность технологии. Нужны более дорогие машины и материалы, и к работникам надо будет предъявлять более высокие требования, а это не очень хорошо.

— У… — сенатор кивнул.

— Третья причина, — продолжил агрендский бизнесмен, — связана со второй. Как ты не крути, а самолет получится намного дороже, чем этот. И топливо ему нужно дорогое, потому что хорошо очищенное, и запчасти и много чего еще.

— У-у… — сенатор снова кивнул, — А что четвертое?

— Четвертая причина, уважаемый Нге, это безопасность. Если заглохнет мотор…

— У!!! — Нге Динко ударил кулаком по колену, — Нельзя так говорить, когда летишь!

Йаго Кортес улыбнулся.

— Нельзя говорить, если летишь на быстром тайваньском, японском или бразильском административном самолете. Если у него заглохнет мотор, это жопа.

— У! А на этом, вашем медленном самолете — не жопа, ты на это намекаешь?

— Не жопа, — подтвердил агрендец, — Потому что он может планировать без движка. Это свойство, от которого приходится отказаться, если гонишься за скоростью.

— Нет, ты путаешь Йаго. Есть маленькие бугабукско-колумбийские самолеты «Vergelt», которые прошли боевой тест в Дарфуре. Они и быстрые, и могут планировать. Вот, на Мадагаскаре я на них посмотрю, и закажу такие же, если мне понравится.

— Все правильно, — согласился Йаго Кортес, — но этот фокус получается только с очень маленькими, очень легкими самолетами, которые легче даже, чем мото-дельтаплан.

— У! — сенатор повернулся к девушке-референту, — Кесе! Почему так получается?

— Это физика полета в природе, — ответила она, — есть даже объяснение в интернет.

Нге Динко нахмурился, несколько раз кивнул и объявил агрендскому бизнесмену:

— Да! Я понял! Это натурфилософия. Нельзя сразу захапать все. Можно или все, но постепенно, или сразу, но что-то придется бросить. А самолет, на котором мы летим, дешевле, чем тайваньский, во сколько раз?

— В двадцать, — ответил Йаго.

— В двадцать? У! — сенатор снова повернулся к референту — Кесе, объясни.

— Это, — ответила девушка, — просто цена за самую высокую дальность и скорость.

— Я понял, — заключил сенатор, — теперь, Йаго, давай поговорим про Монако.

— Давай, — согласился агрендец, — но, надо позвать сюда Клауса.