Закон крови - Олег Микулов

– Потому, что Это не магия, не колдовство. Иное, совсем иное! Само по себе может и не помочь. Человек должен быть готов… – Колдун подбирал или вспоминал слова. – Должен слиться со Словом, стать Его частью… Себя отдать… Тогда Это – всесильно! Так мне было сказано.

– И все же – знай Йом то, что ты утаил, быть может, жив бы остался!

– Да. Быть может. Но он бы остался жив, если бы через Круг не переступил или хотя бы свой оберег не сорвал! Круг защищает надежно, обереги – тоже. А Это … Это для самого последнего. Когда гибель и бессилие, и нет иной надежды. Как у меня тогда, в Проклятой ложбине. Понимаешь, вождь: если Это распылить, развеять, Оно не даст силы никому.

– Но мне ты скажешь?

– Да, скажу, потому что чувствую: ты в опасности! Для того тебя и позвал.

Порывшись в темноте, Колдун достал какой-то предмет, завернутый в белую замшу. Бережно раскрыл. Костяной, тщательно выделанный кинжал. Пламя очага заиграло на полированном лезвии.

– Это Девственный кинжал; его клинок еще не трогал ничьей плоти. Я изготовил его, когда боялся возвращения Хорру. Лезвие закалено заклинаниями, Сухой и Живой кровью, силами Земли, Воды и Огня. После я добавил и Знак. Живой мертвец не устоит перед этим оружием. Думаю, нежить – тоже. Храню его всю жизнь, но применить не пришлось ни разу. Взгляни.

Вождь бережно принял клинок, но рассмотреть не успел.

Страшный крик снизу, из стойбища, прорезал ночь.

– МАЛ! ЭТО МАЛ!

(Голос ДРОГО?!)

Они оба вскочили на ноги.

– Поздно! ПОЗДНО!! – закричал Колдун. Колдун и Арго бросились вниз, туда, где шумело растревоженное стойбище.

Она подошла к Огненному кругу. Огляделась. И, как приказал ОН ей накануне, не переступила через Круг, тщательно, обеими ногами утаптывая и отгребая налево и направо, проложила через него свой след.

Сегодня великая ночь, Ночь Жертвы, после которой она навсегда останется с Сильным. Так было сказано накануне.

ОН ждал там, где всегда.

– Ты сделала все?

– Да, Сильный!

– Ты хочешь принадлежать Мне до конца?

– Да, Сильный!

– Ты готова?

– Да, Сильный!

– Тогда слушай! Ты проведешь меня через Круг – той тропой, что ты проложила. Мы войдем в жилище вождя. – Ее качнуло от удара ненависти. – Его там не будет. И ты принесешь Мне свою Жертву – бывшую дочь. Ее кровь. Но прежде своей рукой вырежешь сердце того, «брата». – Вновь ее ударила неистовая злоба Сильного. – Его сердце мы разделим. А кровь – моя. И тогда твоя дочь станет безраздельно моей. И твоей тоже.

В ее руке появляется остро отточенный кусок ребра. Нет, она не колеблется и не боится. Но ведь есть еще стражи. И другие…

– О них – не думай!

ОН не дал насладиться собой, и она, подвывая, стонала у его ног:

– Сильный! Темный!… Хоть раз! Хоть раз!!!

– Так и быть. Но сегодня – только один раз!..

Все кончилось слишком быстро, и ОН сказал: «Пора!» На мгновение она заколебалась: все-таки двое мужчин. Сильных. Храбрых. При оружии… Но с НИМ не нужно даже говорить о сомнениях: понимает без слов!

– Они будут спать, крепко спать. А ты получишь мой Знак. И часть моей Силы.

Повинуясь жесту ЕГО руки, она опускается на колени. ОН словно вырос, выше сосны, навис, заполнил все, весь мир… А ее скручивает, тянет куда-то вниз… пена, белая пена на губах…

…необыкновенно длинно вытягивается палец, касается ее груди и…

…и вокруг левого соска начертан ЗНАК! Странный, угловатый. Выступившая кровь залила его изнутри, а за пределы почему-то не потекла…

…и еще три маленьких знака. Вроде червячков. Скрученных…

– ЭТО НЕ ВСЕ!

Коготь вспарывает самую привлекательную часть ЕГО тела, и толчками хлещет черная кровь, и приближается ЕГО плоть – пульсирующая, желанная…

– ПЕЙ!

Она пьет жадными, крупными глотками, и черная кровь обжигает ее горло знакомым, сладостным холодом…

– ВОТ ТЕПЕРЬ – ТЫ ГОТОВА!

Она торопится назад, в стойбище (скорей бы покончить со всем этим и остаться с НИМ! Навсегда!). ОН – рядом, за спиной… Круг?

Не замечая, не обращая внимания на все эти колдовские глупости, она, как прежде, легко, одним движением, хочет перепрыгнуть…

УДАР! ОСЛЕПИТЕЛЬНАЯ ВСПЫШКА, СЛОВНО РАСКОЛОЛАСЬ ЕЕ ГОЛОВА!

…Она лежит ослепленная, оглушенная, а над ней неистовый злобный шепот!

– ДУРА! ПРОКЛЯТАЯ! ЖАБЬЕ ДЕРЬМО! ТЫ НЕ ПРОДЕЛАЛА ПРОХОД, КАК Я ВЕЛЕЛ?!

– НЕТ! Нет, Сильный! Я все сделала, все!..

Она ползет вдоль Круга, опасливо, едва-едва касаясь рукой невидимой преграды, всякий раз бьющей резкой болью…

(Да где же, где!.. А, вот! НАКОНЕЦ-ТО!)

Проход найден! Она с трудом поднимается на ноги и идет – медленно, осторожно, ощупывая собственный след. ОН рядом, сзади. Но, обернувшись, она, к великому удивлению, за своей спиной никого не видит. И лишь опустив глаза вниз, замечает: странный остромордый зверь с длинным и голым хвостом смотрит ейпрямо в лицо кровавыми бусинками глаз и как будто ухмыляется!

– Ты хороший пловец и сам знаешь: главное – чтобы ногу судорогой не свело! И воды не бояться! А они…

Молодой охотник с увлечением излагал Морту свои представления о том, почему дети Мамонта не любят воду и порой даже тонут. Разумно излагал, приходилось удивляться лишь одному: почему он сам – пловец никудышный. Морт слушал вполуха: он любил воду и предпочитал плавать, а не рассуждать о плавании. Но сейчас, когда нельзя спать и все равно понапрасну теряешь время, даже такой разговор лучше бессмысленного молчания и клевания носом.

Давно миновали ночи, когда стражи серьезно относились к своим обязанностям. Так было даже после того, как уничтожили лашии. Но время шло, и не было никаких опасностей, ни днем, ни ночью, и становилось все яснее и яснее: они здесь – одни, и лашии нет, и чужаков нет, и Тот, Неведомый исчез… должно быть, «стрела» (странное слово Вуул выдумал!) не понравилась! И наконец, охотники убедились: все эти ночные бдения – колдовские заморочки, пустая трата времени, не более того! Похоже, и сам Колдун это понимает: раньше, бывало, сам по ночам возле своего Круга шастал, а теперь разве что Лашилла там только и появляется. В себя приходит, должно быть. После вождя…