Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приступая к планированию операции по прорыву блокады Ленинграда, командующие фронтами должны были лично определить эти места. В конце октября 1942 г. в Ленинград вместе с начальником штаба и другими должностными офицерами прибыл генерал армии К. А. Мерецков. На заданный Л. А. Говорову вопрос: «Какое участие сможете вы принять в предстоящей операции?» – он ответил: «Мы можем нанести встречный удар, но в том месте, где ваши войска находятся близко к Ленинграду. На глубокую операцию у нас сил не хватит». Уже тогда стало ясно, что прорвать блокаду придется где-то возле Ладоги. Безусловно, перед волховчанами ставились сложные задачи, которые связывали с особенностями шлиссельбургско-синявинского выступа. Но где? Самым коротким являлась 12-километровая полоса между Шлиссельбургом и Липками, или по шесть километров каждому из фронтов. Эти соображения и были представлены в Ставку ВГК[940].
Военный совет Ленинградского фронта еще в середине ноября 1942 г., оценивая сложившуюся под Ленинградом обстановку, подготовил свои предложения о боевых действиях войск фронта на ближайший период. Он считал, что имеется возможность изменить общее их оперативное положение. Тогда же и была разработана наступательная операция Ленинградского и Волховского фронтов при содействии сил Балтийского флота. Замысел ее состоял в том, чтобы встречными ударами двух фронтов при участии авиации, артиллерии и флота разгромить группировку противника в районе шлиссельбургско-синявинского выступа, соединиться южнее Ладожского озера, прорвав кольцо блокады. Тогда Ставка утвердила предложение фронтов, наметила сроки проведения операции с кодовым наименованием «Искра» и усилила оба фронта артиллерийскими, минометными и танковыми соединениями и частями.
Для координации наступления войск фронтов во время операции на Ленинградском фронте находился представитель Ставки маршал К. Е. Ворошилов, а на Волховском – генерал армии Г. К. Жуков[941]. Всего лишь 12–15 км отделяли друг от друга войска Ленинградского и Волховского фронтов, но преодолеть это расстояние было нелегкой задачей. Артиллерия фронта до начала операции в ночное время занимала огневые позиции на правом берегу Невы. Ко дню начала разгрома врага там было сосредоточено около 2 тыс. орудий и минометов, что составляло до 144 стволов на километр фронта наступления, не считая реактивной артиллерии и артиллерии авиации фронта и флота. Атакующие войска должны были преодолеть мощные оборонительные позиции врага на левом берегу Невы, которые в течение 16 месяцев были превращены в сильно укрепленные рубежи, разгромить противника в западной части шлиссельбургского выступа, овладеть крупным узлом его обороны Шлиссельбургом и, соединившись с войсками Волховского фронта, восстановить связь Ленинграда со страной[942].
Основной удар по врагу наносила 67-я армия Ленинградского фронта, которой командовал генерал-майор М. П. Духанов. В ее составе находились шесть стрелковых дивизий, пять стрелковых бригад, одна лыжная и три танковые бригады, два танковых полка. Для осуществления прорыва привлекалась 2-я ударная армия Волховского фронта под командованием генерал-лейтенанта В. З. Романовского. В ее состав входили 13 стрелковых дивизий, шесть танковых бригад, мощная артиллерийская группировка и часть сил 8-й армии[943].
Для выполнения задач были привлечены действовавшие на огневых позициях средней части Невы корабли, железнодорожные и стационарные береговые батареи. Было собрано 88 морских орудий крупного и среднего калибра, составивших три ударные артиллерийские группы флота: группа стационарной артиллерии в составе 11 батарей, группа железнодорожной артиллерии в составе 16 батарей и группа кораблей, находившихся на огневых позициях в средней части Невы. Управление артиллерией и флотом осуществлялось начальником береговой обороны флота вице-адмиралом И. И. Греном с командного пункта, расположенного в непосредственной близости от КП командующего артиллерией 67-й армии[944].
В начале января состоялась новая встреча двух командующих фронтами. Здесь обстоятельно были обсуждены предстоящие совместные боевые действия, определены рубежи соединения передовых частей фронтов. Здесь же было принято решение о том, что если войска одного из фронтов не сумеют дойти до намеченной для них линии, то войска другого фронта не приостанавливают продвижение, а продолжают двигаться навстречу, вплоть до соединения. Были также установлены условные сигналы, чтобы при встрече не ошибиться. Одновременно уточнялись места поворотов наших дивизий после их соединения на юг, чтобы согласно директиве Ставки готовить удар через Синявино в сторону среднего течения Мойки[945].
Л. Говоров знал, что враг будет стремиться получить сведения о своем противнике, т. е. о войсках Ленинградского и Волховского фронтов. Для сбора информации будут привлечены все разведывательные органы абвера, размещенные на оккупированной германскими войсками северо-западной территории Ленинградской области. Действительно, формирования абвера дислоцировались в Гатчине, Кингисеппе, Любани, Чудове и других городах, в которых готовились для засылки в тыл Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов диверсанты и агенты. В 1942 г. деятельность германских разведывательно-диверсионных школ и команд значительно усилилась, они стали размещаться даже в поселках и сельских населенных пунктах Волосово, Вырица, Оредеж, Трубников Бор, Лысый Корпус, Федино и др. Кроме этого, на оккупированной территории Ленинградской области действовали 520, 702, 714 и 728-я группы тайной полиции (ГФП). Разведывательно-диверсионные школы по подготовке квалифицированной агентуры для заброски в тыл Красной армии и в глубь советской территории размещались в Прибалтике и Финляндии. В начальный период войны вражеская агентура нанесла существенный удар по штабам, коммуникациям и линиям связи Красной армии.
С первых дней войны органы германской разведки усиленной вербовкой, в том числе под угрозой смерти, набирали в свои школы советских военнослужащих, оказавшихся в плену, особенно тех, кто осознанно сдался немцам. Фашистская разведка стремилась как можно больше заслать в советский тыл своих разведчиков и диверсантов с целью расширить шпионскую сеть в тылу Красной армии и на предприятиях оборонной промышленности. В 1942 г. в школах абвера обучалось свыше 10 500 агентов.
Фашистской подрывной системе нужно было противопоставить надежную контрзащиту. Ею стали Особые отделы, реорганизованные в 1943 г. в органы контрразведки «Смерш» (Смерть шпионам) Народного комиссариата обороны СССР. Начальником управления особого отдела, а затем «Смерш» Ленинградского фронта являлся генерал-майор А. С. Быстров. Накануне решающих наступательных действий двух фронтов по прорыву блокады Ленинграда Л. А. Говоров думал о том, как перекрыть каналы проникновения в тыл фронта вражеской агентуры, не допустить слияния ее с не выявленной пока шпионской сетью, как организовать взаимодействие всех органов по борьбе с подрывной деятельностью вражеской разведки. К ним в первую очередь относились особые отделы фронтов, армий и дивизий, войска НКВД по охране тыла Ленинградского фронта во главе с генерал-лейтенантом Г. А. Степановым, органы НКВД Ленобласти (начальник – комиссар государственной безопасности 3-го ранга П. Н. Кубаткин).
Как известно, в 1941 г. органы контрразведки и войска НКВД по охране
