100 знаменитых харьковчан - Владислав Карнацевич

Вклад в науку Льва Васильевича Шубникова и так очень велик. Он основоположник физики низких температур в нашей стране, выдающийся экспериментатор, первопроходец в таких областях, как антиферромагнетизм, ядерная физика, сверхпроводимость и т. д. Но обо всем по порядку.

Родился Лев Шубников в Санкт-Петербурге 29 сентября 1901 года. Отец его — Василий Васильевич служил бухгалтером, мать — Любовь Сергеевна — вела дом. По окончании гимназии М. А. Лентовской Лев в 1918 году поступил в Петроградский университет на физико-математический факультет. В тот смутный год он стал единственным студентом своего возраста, поэтому поначалу слушал лекции вместе с ребятами на год его старше, а потом — наоборот, на год младше. Среди последних была и Ольга Николаевна Трапезникова, ставшая впоследствии (в 1925 году) женой и верной соратницей Шубникова.

Уже через год после поступления Лев Шубников начал работать в мастерских Государственного оптического института. В то время молодой физик увлекался парусным спортом, и с этим хобби связана загадочная страница в его биографии. Однажды, совершая путешествие по Финскому заливу, Лев, как бы случайно, оказался в Финляндии, оттуда был выслан в Германию. Вернулся в Советскую Россию он лишь в 1922 году. Этот эпизод даже не вспомнили в 1937 году, на следствии, хотя, безусловно, могли.

Вернувшись, Лев Васильевич стал уже студентом физико-механического факультета Политехнического института, был взят «на заметку» людьми Иоффе. Тот как раз создавал советскую физическую школу, организовал знаменитый Физико-технический университет. Там-то в лаборатории Обреимова и начал практиковаться студент Шубников. Обреимов занимался кристаллами, в 1924 году совместно со своим практикантом он опубликовал в немецком журнале статью о способе выращивания крупных совершенных монокристаллов ряда металлов. Еще через два года Шубников защитил диплом об оптическом методе изучения деформаций в кристаллах.

В то время советские ученые еще могли более или менее свободно общаться с зарубежными коллегами, ездить в довольно продолжительные командировки. Более того, это считалось (и совершенно резонно) полезным для молодых физиков. Планы таких командировок составлял лично Иоффе. По его рекомендации осенью 1926 года Лев Васильевич отправился в Голландию, в знаменитую Лейденскую лабораторию. В Лейдене работали виднейшие мировые ученые, здесь на семинарах можно было встретить Эйнштейна, Дирака, Паули, Бора. В Лейдене, между прочим, был жидкий гелий, который невозможно было найти ни в одной лаборатории мира.

Лабораторией руководил нидерландский ученый В. де Хааз. Именно под его руководством работал здесь и советский ученый. Результатом этого сотрудничества было открытие нового явления, названного эффектом Шубникова-де Хааза. Ученые смогли выявить изменения в сопротивлении висмута в зависимости от магнитного поля при низких температурах.

Как указывал в будущем Ландау, Шубников мог остаться работать в благополучных Нидерландах, но вернулся поднимать физику в Союз. Он принял приглашение занять должность старшего научного сотрудника созданного в 1928 году по инициативе того же Иоффе Физикотехнического института в Харькове. Сюда он и был принят на работу в 1931 году.

В УФТИ собралось целое созвездие имен. Мы не раз на страницах нашей книги уже вспоминали об ученых, работавших тогда в этом прославленном на весь мир институте. Ландау, Синельников, Вальтер. В других главах здесь же называется имя Шубникова и его жены Ольги Трапезниковой. В УФТИ он возглавил первую в СССР криогенную лабораторию, собрал вокруг себя талантливых молодых ученых — как советских, так и зарубежных. Шубников, собственно, основал свою школу физики низких температур. Некоторое время он возглавлял кафедру физики твердого тела в ХГУ, первым стал проводить криогенный практикум для студентов. По его инициативе была создана Опытная станция глубокого охлаждения. Многие материалы и оборудование для лаборатории Льва Васильевича передавал тот же де Хааз, многое было создано «на месте». Лев Шубников был гением экспериментов, в ходе которых им в 1935–1937 годах были сделаны открытия, которые, по единодушному признанию всех ведущих физиков нашей страны, могли бы принести ему Нобелевскую премию. Крупным достижением техники низкотемпературного эксперимента явилось измерение Шубниковым с Трапезниковой и Милютиным теплоемкости метана под давлением. Уровень точности измерений теплоемкости в их работе не уступал современному.

Уже осенью 1931 года был запущен водородный ожижитель Хука, через два года в УФТИ был свой жидкий гелий. Первую в СССР работу, посвященную свойствам жидкого гелия, написал Шубников вместе с Кикоиным.

Шубников изучал магнитные свойства сверхпроводников и сплавов, температурный ход теплоемкостей при низких температурах. В исследовании магнитных свойств сплавов, по признанию физика Курта Мендельсона, Харьковская лаборатория опередила Лейденскую и Оксфордскую. Большой цикл работ лаборатории Льва Васильевича посвящен исследованию тепловых и магнитных свойств хлоридов переходных металлов, что привело, как считается, к экспериментальному открытию явления антиферромагнетизма. Совместно с Борисом Лазаревым Шубников измерил магнитный момент протона и открыл явление ядерного парамагнетизма твердого водорода. Также ученый первым исследовал сверхпроводники второго рода.

Лев Васильевич и Ольга Трапезникова наряду с Ландау стали ключевыми фигурами в жизни института. Они жили в знаменитом доме физиков на улице Чайковского, где бывали мировые знаменитости. Ландау и Шубникова связывали очень близкие дружеские отношения. Их в шутку называли «Львом тонким» и «Львом толстым» (толстым был сам Лев Васильевич). Дау признавался, что его в УФТИ и привлек тот факт, что здесь работал Шубников. А кроме того, знаменитый своей непрактичностью будущий нобелевский лауреат, по его собственным словам, «был на полном пансионе у Олечки Шубниковой», здесь его кормили… Ландау и его жена Кора вместе с Ольгой и Львом Шубниковыми ездили в отпуск.

В середине 1930-х в институте началась нешуточная борьба между директором, которого поддерживали органы НКВД и партийная организация области, и рядом ученых во главе с Ландау. Вроде бы физики не хотели заниматься спускаемыми сверху военными заказами, а может, и просто — пришла их очередь… Сначала в 1935 году благодаря заступничеству Пятакова и Бухарина физикам удалось победить своего директора, тот был уволен. Но вскоре все началось по новой. Многие сотрудники УФТИ были обвинены в участии в троцкистских, антисоветских организациях. В том числе и иностранцы, которые спасались в Союзе от фашистского режима в своих странах, искренне сочувствовали делу социализма. Попали в застенки НКВД и сотрудники Шубникова и Ландау. Впоследствии многих из них удалось освободить, кого-то депортировали, за кого-то заступились видные ученые — Капица, Бор и другие. Но не все спаслись. Не удалось этого сделать и Шубникову.

6 августа вернувшегося с юга Льва Васильевича арестовали и увезли на допрос. Уже через день он признался во всех смертных грехах, назвал фамилии всех своих коллег. Ольга была тогда на последнем месяце беременности. Она рассказывает, что позже мужа привозили на «черном воронке» в роддом, показывали новорожденного сына. Не исключено, что именно так из Льва Шубникова выбили необходимые признания. Затем он был переведен в Москву, а 10 ноября вместе с проходившими по тому же делу физиками из УФТИ Розенкевичем и Горским Лев Васильевич Шубников был расстрелян.

Как было тогда заведено, друзья и жена погибшего не знали о расстреле. Сына ученого регистрировать отказались, предложили определить в детский дом, но Ольге Николаевне удалось, оставив квартиру и работу, перебраться вместе с ребенком в Питер.

Ландау через некоторое время тоже был арестован. Письмо в его защиту написал Петр Капица. Выйдя из тюрьмы в 1939 году, Лев Давидович обратился к своему заступнику: «Петр Леонидович, умоляю Вас, спасите Шубникова! Только Вам это под силу!» Кора Ландау пишет, что знаменитый физик отказался это сделать, поскольку тогда ему бы пришлось взять Шубникова в свой институт. Супруга Льва Давидовича утверждает, что Капица завидовал Льву Васильевичу, поскольку тот мог поставить эксперимент лучше самого Петра Леонидовича. Так или иначе, в 1939 году, как мы теперь знаем, было слишком поздно.

В 1956 году Шубников был реабилитирован. Зная о готовящемся пересмотре дела, Ландау писал военному прокурору: «Лев Васильевич Шубников, несомненно, был один из крупнейших физиков, работавших в области низких температур не только у нас в Союзе, но и в мировом масштабе.

Многие его работы до настоящего времени являются классическими. Говорить о его вредительской деятельности в области физики низких температур совершенно абсурдно, учитывая, что он как раз являлся одним из создателей этой области у нас. Его горячий патриотизм подчеркивается тем, что он добровольно бросил работу в Голландии для работы на Родине. Ущерб, нанесенный отечественной науке безвременной гибелью Л. В. Шубникова трудно переоценить».