Халявные баксы - Александр Воронецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Докой переглянулись, поняв, что зайчика «Милочка» принес на следующий день после смерти механика. Не знаю, что подумал Дока, но а я понятно: не его ли вместе с петлей этот тип забрал с места, отмеченного пирамидкой с крестом? Той же ночью, когда человек погиб, а точнее – его убили?
Здесь Владимир заметил мой с Докой телепатический обмен взглядами, сделал правильный вывод, что в головках наших праздничные темы отходят в самый дальний уголок и сменяются другими, к данному моменту, по его мнению, совершенно ненужными. Решил эту пертурбацию остановить, а заодно напомнить всем, кто здесь, за столом, тамада:
«Хватит вам (то-есть мне и Доке) о грустном! Красавица наша, единственная дама, уже пять минут, как не улыбается! Стыд нам и позор, кавалеры хреновы!» – и персонально у Вари поинтересовался обо мне, – « Он и с тобой, когда гуляете, норовит об охоте, да работе? Про любовь иногда заикается?»
«Заикается, заикается», – улыбнулась мне женщина, – «только когда очень попросишь!»
Варе я ответил улыбкой, а потом посмотрел на Владимира как удав на добычу: чья бы корова мычала, а твоя бы молчала. Знаем мы, как этот разговорчивый тамада со своей женой на любовные темы разглагольствует, не смея поднять голос и ни-ни о нескромном!
С Варей я еще прогулялся до карьера, и очень поздно, когда лагерь замолчал окончательно, проводил до ее домика.
«Хорошо-то как сегодня было!» – подруга с сожалением вздохнула, – «Что бы дней таких побольше, а каторги нашей поменьше! Человеком почаще себя чувствовать!»
Не согласиться я не мог, но времена такие, что ради близких готовы все мы на любую каторгу.
Часть тринадцатая
С Докой никак не получалось поговорить наедине, после работы будто специально Владимир постоянно торчал рядом. А обсуждать тему, воспринимаемую как мои фантазии, при нем совсем не хотелось. Приходилось ждать подходящего момента, когда этот тип наконец найдет себе дело, а я смогу Доку на время умыкнуть. Момент же как назло никак не появлялся – Владимир беспрерывно развлекал нас пустой болтовней. Вроде того, что хорошо бы в партию съездить, пивка попить, неплохо и шашлычком разговеться. На работе он как одержимый колотил любые попадающиеся под руку камни, объяснял мне, чем именно они его интересуют, и непонятно по каким критериям некоторые отбирал для пополнения личной коллекции, находящейся в данный момент в партии. И несколько раз на день напоминал о мечте найти приличный самородок, который он втихаря заныкает рядом с лагерем в сопках, а зимой по снегу сюда доберется и заберет. Такие его желания меня давно перестали веселить, но Владимир этого не замечал, продолжал гундеть и гундеть. Слава богу, ему все же и кувалдой приходилось жонглировать, и только это мешало мне попросить его наконец-то заткнуться.
Однажды за какие-то благие деяния господь бог обратил на нас внимание, и для опробования подсунул массив очень трещиноватых пород. Опробование пошло побыстрее, потому что работать кувалдами не приходилось – я легонько тюкал молоточком, а Владимир быстро сгребал в мешочки породу, изначально разрушенную силами природы. И неожиданно, к нашему удивлению, оказались вдруг без дела – все, что Сергей наметил, опробовали. Я собрался идти в лагерь, просить у геолога новую работу, но Владимир остановил:
«Подожди, нечего из себя стахановцев строить. Повезло сегодня – завтра руки оторвем кувалдами, если по монолиту лупить придется. Давай на рудный отвал смотаемся, посмотрим что там лежит, камушки поколотим.»
«Самородок найти надеешься?» – поддел я приятеля.
«Зачем самородок?» – показушно удивился Владимир, хотя на его физиономии это желание просматривалось без особого напряга, – «Отберем парочку хороших образчиков, и все».
Я не стал спорить – и самому хотелось посмотреть нормальную руду. Пошли к отвалу, и еще издали заметили, что не одни мы такие любопытные: по кучам породы лазили два человека и что-то там высматривали. Чапа, сопровождавший нас хвостиком, неожиданно для меня зарычал, показав свое негативное к ним отношение. Наверное, мужики успели его чем-то обидеть. Коллега же мой удивился:
«Посмотри только! Я думал, что один такой, на голову тронутый – коллекцию образцов собираю! Оказывается, и другие такие же есть!
«Они не образцы, они самородки ищут!» – ляпнул я Владимиру, отлично зная о его скрытых надеждах, – «Набивают ими банки из-под тушенки, и в сопках прячут до зимы!» – съехидничал откровенно, напомнив приятелю и о его мечте поступить примерно так же.
Владимир засопел, сердито на меня позыркал, но промолчал, посчитав что оправдываться сейчас не к месту – мы успели к рудному отвалу подойти и ковыряющиеся в нем личности нами заинтересовались.
При ближайшем рассмотрении оказались они «бандюками» из окружения «Милочки», и конечно нашему появлению не обрадовались. Желания пообщаться у них не возникло возможно из солидарности с «паханом», которому Дока запретил не только разговаривать, но и смотреть в нашу сторону. На всякий случай «бандюки» отошли в сторонку – Чапа продолжал на них порыкивать, но ковыряться продолжили, изредка на нас посматривая. Я платил им откровенным невниманием, а Владимир нет-нет, да и зыркал в их сторону, стараясь понять, чем занимаются. Наконец не выдержал:
«А ведь точно, золотишко ковыряют. Ну не само конечно, а отбирают камушки, где оно видимое», – посмотрел на меня – как отреагирую – и добавил, – «У них уже два мешка килограмм по десять набрано!»
Я невольно бросил взгляд в сторону старателей-золотоискателей, разглядел мешки с камнями, и с мнением Владимира полностью согласился: точно, «бандюки» отбирают камушки с видимым золотом. Только кто-то же разрешил им таким делом заниматься – от нас же не прятались. И что с камнями собираются делать дальше? Приятель и на этот вопрос ответил:
«Хотя, конечно, бандиты, но я их понимаю. Сейчас по всей стране воруют, что плохо лежит, с работы тянут все возможное. Жизнь такая, не проживешь по честному!» – посмотрел на меня с ехидной улыбочкой, – « И тебе пора это понять!»
«Придет время – пойму, » – обнадежил умного советчика, – «но если браконьером первостатейным давно себя считаю, то воровать, как советуешь, вряд ли научусь, не мое это».
«И не воруй», – согласился Владимир, – «но рудишку,» – постучал молотком по камням, – «в некотором роде и мы с тобой добываем. А потому маленький кусочек можем лично для себя прихватить. Ну как конфетку на кондитерской фабрике – их же каждый домой тянет с работы, а если тянуть побаивается – то на рабочем месте наедается до отвала!»
Очень удобная философия! Подбирается Владимир к тому, что и нам сам бог велел в рудном отвале поковыряться и кое-что для себя отобрать. Как конфетку. Я отнюдь не собирался его останавливать, если есть желание немного поковырять золотишко. Пусть ковыряет, артель, а тем более государство от этого не обеднеет. Только без меня. И промолчать не мог лишь об одном:
«Золото, если оно добыто незаконно – всегда приводит к крови. Я это знаю отлично, и ты не в неведении. Помнишь, как в партии руду украли с площадки возле шахты? Помнишь, чем это кончилось? Двумя трупами только в партии, и еще двумя на стороне. Я то об этом не забываю, потому что ментам тогда помогал в расследовании, и тебе сейчас говорю: не связывайся с золотом, ни к чему хорошему это не приведет!»
Владимир хмыкнул, вроде как несу чушь, но промолчал, возразить мне не решился. Очень хотелось ему выколотить самородок.
Полазили мы по рудному отвалу больше часа. Уже и «бандюки» ушли, утащив с собой тяжеленные мешки с камнями, и я успел посмотреть все, что хотел, а Владимир никак не мог остановиться. Наколотил образцов столько, что ложить некуда – все карманы и у него, и у меня ими набиты. Я уже заждался, когда же приятель утихомирится, но пока на это даже намеков не появлялось: глаза продолжали гореть как у ненормального, весь дергается, руки трясутся, вокруг ничего не видит. Вот что такое страсть коллекционера! Или искателя самородков?
Давно хотелось напомнить ненормальному, что всему есть предел:
«Слушай, собиратель хренов», – наконец решился остановить зарвавшегося, – «надеешься пол отвала к нам в домик перетащить? Для какого черта тебе образцов столько?»
Владимир на секунду замер, прекратил сверкать очами и с отрешенным видом уставился на меня. Такое впечатление, что слова мои до него не дошли, не было в голове для них места. Пришлось возвращать его в реальность на повышенных нотах:
«Кончай камни молотить! Хватит уже и для твоей коллекции, и для друзей твоих, таких же тронутых, если думаешь с ними обмен устраивать!»
На лице Владимира появились проблески сознания, начал осмысленно оглядываться, в голове наконец-то появились здравые мысли:
«Да, да, на сегодня хватит», – ну конечно, теперь он собирается каждый день здесь пастись! И приятель это тут же подтвердил: «Мы еще в том конце», – махнул рукой в сторону, где недавно трудились «бандюки», – «ничего не видели. А там самый смак, раз мужики по мешку наколотили. Им же только видимое золото нужно!»