Purgatorium - Евгений Инок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Оставайтесь на месте. Вы находитесь в зоне эпидемиологического заражения. Любые перемещения запрещены. Оставайтесь на месте! – железным голосом прогудел висящий в воздухе полицейский дрон. – К вам будут применены экстренные меры изоляции.
– Да вот хрен тебе, железяка! – прошептал Альберт и потащился вдоль дома, как указал ему Карлыч, тяжело прорываясь в снегу.
– Стоять! – завопил угрожающе робот. – Стоять на месте!
– Да пошёл ты, – бросил, еле шевеля губами Шкляров в ответ.
Бежать не было ни сил, ни желания, ни возможности. В снежном тумане, едва заметно, впереди показалась нужная дверь. До неё, казалось ещё пол жизни идти. А невооружённый лёгкий дрон, продолжал надрываться.
– Стоять! К вам будут применены экстренные меры!
Новый луч света показался из-за машин и с наглым упорством стал приближаться, ослепляя Альберта.
– Немедленно остановитесь. Вы арестованы за нарушение карантинных мер изоляции, – выехал перед ним ещё один дрон, похожий на тот, который валялся в парадной.
Альберт остановился окружённый роботами. «Что теперь – арестуете меня?» – подумал он про себя.
Случилось что-то невероятное и дроны задребезжав, вдруг замолчали. Погасли яркие фонари и затихли динамики, будто кто-то их отключил. Шкляров стоял в замешательстве, наблюдая за замеревшими роботами. Медленно отходя от непонимания, он решил всё же продолжить путь и обогнув по сугробу преградившего дорогу андроида, поспешил к заветной двери.
Ключ в трясущихся от холода руках никак не хотел проникать в залепленную снегом скважину замка. А ветер с назойливостью мухи гудел, закладывая уши, не давая сосредоточиться, словно играя на нервах. Наконец дверь поддалась и открыла проход в тёплое чрево старого дома. Едва не упав на пол, Альберт обессиленно перешагнул высокий порог и закрыл за собой дверь. Щёлкнув замком, он услышал, как во дворе вернулись в движение дроны, шевеля электронными шарами-глазами в поисках исчезнувшей цели.
Смахнув с одежды толстый слой мокрого снега Шкляров поковылял в коридор первого этажа, хромая вверх по ступеням.
– Альберт! – из-за угла, в слезах и широко улыбаясь выскочила Жанна, – Ты живой!
С разбегу она бросилась ему на грудь, захлебываясь от радости.
– Я увидела тебя в камеру и сразу побежала сюда.
– Я живой, но Карлыч… – обняв за плечи девушку пытался сдержать слезы Альберт.
– Я знаю, – разрыдалась она, уткнувшись в свитер Альберта. – Я всё видела на мониторе.
– Он меня спас. Если б не он… – дрожащий голос задыхался от комка в горле.
– Он был хороший, – простонала Жанна, поднимая взгляд, – Жалко его.
– Успокойся, мы живы. Надо идти дальше, – с горечью подытожил Шкляров.
– Ты ранен! Надо рану обработать скорее, – встрепенулась Жанна, заметив окровавленную рваную штанину, – идём быстрее.
Чумазая, в грязном и мятом платьеце девушка выглядела забавно, когда деловито хлопотала, перевязывая рану устало развалившемуся на диване Альберту. Глядя на неё, он улыбнулся, едва удерживаясь в сознании. Усталость накатила сильней, когда организм, наконец сумел расслабиться после всего пережитого. Но горечь скорби не давала покоя обоим.
– Так странно. Совсем недавно здесь лежал Карлыч, сварливо нас отчитывал за ружьё. Ругался. Живой, – печально вспоминала Жанна, устроившись на коленях перед Альбертом и перевязывая ему рваную рану.
– Не думай об этом, – прошептал он, закрыв глаза.
– Ну как же? – удивилась она, наматывая какую-то тряпку поверх штанины. – Как не думать? Был человек и не стало. Словно и не было никогда. Как вспомню, как это было… Мороз по коже. Жалко так.
– Ему этим не поможешь уже, – спокойным тоном сказал Шкляров, словно сквозь сон, – старика жаль, но нам надо жить дальше. Он этого хотел.
– Ты прав. Я знаю. Просто так, не по себе как-то, – пожала плечами девушка, завязывая тряпку потуже.
– Ай! – вскрикнул от резкой боли Альберт.
– Прости. Туго? Сделаю послабее.
Альберт завалился набок, ему ужасно хотелось уснуть и забыться. Стереть из памяти всё, что произошло и проснуться в другом мире, где нет вируса, боли, смертей и проклятого снега, который до сих пор рябил перед глазами. Но память жестоко шутила, забывая о всей жизни до этой ночи и являя кошмар за кошмаром из последних часов. Ужасно было думать, что всё его существование упирается в безумный бег от кровожадных мутантов и дронов, по пустым и мрачным коридорам старого, богом забытого дома. И, пожалуй, единственным лучиком света в этой сырой и густой темноте для него являлась она – чумазая, стройная девчонка в коротеньком платьишке и больших башмаках. При мысли о ней, он вновь улыбнулся и открыв глаза обнаружил, что лежит заботливо прикрытый одеялом. Девушка сидела в кресле и задумчиво смотрела на монитор охраны, одно из окон которого мерцало неисправностью. Это была та камера, в объективе которой погиб Карлыч.
ЧЕРДАК
Шкляров тяжело поднялся со старого дивана, скрип которого разбудил задремавшую в кресле Жанну.
– Ты проснулся? – потирая глаза и потягиваясь повернулась она.
– Сколько я был в отключке?
– Не знаю. Не так долго, как хотелось бы.
– Пожалуй, – согласился Альберт, глядя как за окном в темноте продолжает бушевать метель, -теперь электричество есть. Надо придумать как достать дрон.
– Да есть. Но не везде. Один столбик моргает красным. Поэтому я не смогла открыть вам дверь, – девушка указала на экран электроснабжения.
Альберт подошёл ближе к монитору и проведя пальцем по сенсору перевёл линию подачи тока, подключая повреждённый сектор к другому контуру. Красный столбик заполнился и перестал моргать, сигнализируя о исправной работе.
– То есть, я могла всё исправить? – в глазах девушки читалась досада. – Я виновата…
– Ты не виновата. Успокойся, – взял её за плечо Шкляров, – так уж случилось.
Жанна опустила голову, и слеза капнула ей на колено. Альберт, взяв её крепко за плечи, поднял с кресла и стиснул в объятиях.
– Ты сделала всё что могла! Ты не виновата. Пожалуйста успокойся, – шептал он ей на ушко.
Хлюпая носом и тяжело вздыхая, девушка пыталась взять себя в руки. Обида на саму себя сдавила горло не давая перевезти дух, но она понимала – что случилось, то случилось. Карлыча уже не вернуть.
– Успокоилась? Всё. А теперь идём, достанем дрон. Ты ведь мне поможешь? – взглянул он в зареванные глаза девушки.
– Предлагаешь мне опять лезть в жопу? – заикаясь от слез спросила Жанна.
– А как я без тебя? – улыбнулся Альберт и снова сдавил её в объятьях.
– Значит нам надо попасть на чердак, – задумчиво вытирая слезы произнесла девушка, – иначе до дрона не добраться. А там есть доступ в дымоход.
– Отлично, – сказал Шкляров.
Он понимал, что вытащить девушку из плаксивого состояния помогут мысли о деле, а потому продолжил уводить её в рабочее русло.
– Только надо мне сходить за верёвкой в вентиляционную. Мы там её оставили, – аккуратно, не называя имя Карлыча, сказал он.
– Не надо. Я её забрала. Вон она, – Жанна указала на смотанную верёвку под столом.
– Умница, – довольно сказал Альберт, глядя как расцветает улыбка на заплаканном лице девушки.
Утерев слезы, она деловито стала собираться, завязывая рваный свитер вокруг талии.
Прихватив верёвку и пару фонарей, они двинулись в путь.
Альберту все больше нравилась эта уверенная и бойкая девочка. Её оптимизм передавался теперь и ему. Словно птица феникс, она возродилась из рыдающего скованного виной ребёнка, в живую, бодрую и деловую красавицу, задорно виляющую бёдрами, в такт быстрым шагам.
– Пойдём сюда, так будет быстрее, – протараторила на ходу девушка и повела его за собой с главной парадной лестницы в глубь коридора первого этажа, – мы пойдём через вторую парадную. С главной на чердак не попасть.
И они пошли по коридору. Электричество – вероятно самое яркое достижение человеческой цивилизации. Удивительно как свет, производимый им способен вывести из темноты каменного века, унылые обветшалые стены. Так мрачно и невзрачно смотрящиеся в лучах фонаря, теперь они жизнерадостно сияли облупленной краской в лучах гряды разноцветных неоновых и диодных ламп. Альберт и сам не мог понять откуда в беспросветной мгле, окутывающей его сознание и душу возникло столько оптимизма. То ли факт того что он живым выбрался из подвала, то ли такой эффект на него производила позитивная Жанна, а может и вправду свет и электричество оказывали такое влияние.
И вот они добрались до лестницы второй парадной. Эта была другая, не такая фундаментальная и менее просторная лестница. Перила и ступени здесь лишь частично сохранили свою историчность. Частое чередование, то аккуратная лепнина, то холодное и ржавое железо, делало лестницу похожей на полуразложившийся скелет. Лифт здесь располагался во внешней стене, его шахта
