Дети компрачикосов - Игорь Пронин

– Мы слышали, ты наврал начальнику, что есть какой-то «каметет», и ходил с ним базарить, братан.

– Ну, ничего особенного, просто… - Фавн пытался выкрутиться из мертвой хватки взявшего его за загривок кентавра.

– Он и правда сказал так, как передают?

Кентавр очень хотел услышать «да». Врать не пришлось, Топус только немного упростил смысл сказанного.

– Охолостят всех, это не обсуждается?! Мы так и поняли, только не поверили сперва. Спасибо, братан. Свистни, как пора.

Лишь бы и эти не остановились, когда начнут стрелять. Лишь бы поняли, что терять нечего. В том, что стрельба начнется, Топус уже не сомневался.

15.

Полковник Брайан печально рассматривал Передка, который к ночи набрался уже почти до животного состояния.

– Нервишки, Ральф, нервишки…

– Ну и что? - Передок оперся на стол полковника, чтобы не упасть. - Мне простительно! Я не военный. Я должен пропустить весь этот ужас через себя, понимаете? Это моя задача. И я с ней справляюсь!

– А я думал, ваша задача - пропустить через себя весь мой коньяк, - устало улыбнулся Брайан. - Выпейте таблеток и ложитесь спать.

– Федерация освобождает генетически изуродованных людей, стерилизует их и ждет, пока они сдохнут, - не слушая его, излагал журналист. - Отлично! А не проще было бы всех их убить прямо тут? Вот такие у меня замечательные впечатления от нашей «военной кампании»!

– Это впечатления цивильного пижона. Если бы вам однажды под дулом пистолета задали вопрос: умереть предпочитаешь или дожить до естественной смерти на всем готовом, то вы бы… Да ты бы руки лизал! - разъярился неожиданно для самого себя полковник. - А еще есть третий вариант: ты и все твои потомки, изуродованные и превращенные в черт знает каких тварей, не имеющих даже возможности возмутиться, все вы будете служить козлам, которые с чего-то взяли, что им так удобнее! Как тебе? Может, все-таки отправишься в пансион на средства налогоплательщиков?

Журналист вытянул к самому носу полковника руку и покачал пальцем. Потом постарался сунуть руки в карманы, не попал и, попытавшись принять гордый, независимый вид, сел мимо стула.

– Вот так-то, - вздохнул Брайан. - Увидел правду - и как можно скорее нажрался. А потом будешь шепотом говорить о зверствах Флота. Даже не попытаешься что-то изменить, сволочь продажная. Дешевка.

– Нет! - Передок ответил снизу настолько трезвым голосом, что полковник заинтересовался и заглянул под стол. - Нет, Том. Это не зверства Флота, это суть Федерации. Я ее гражданин и поддерживаю всей душой. Просто то, что вы делаете - грязно.

Брайан покачал головой не без уважения. Вот в этих словах уже был какой-то намек на суть происходящего. Хмыкнув, военный налил и себе.

– Начистоту, так начистоту. Мы единообразны, мы сгрудились в кучу, мы не позволяем людям селиться где и как попало по одной-единственной причине. Потому что, если придут враги, мы должны быть едины и сильны. И намек на таких врагов есть: гольринеры, например.

– Миф! - простонал с пола журналист.

– Да, много неясного с этим их якобы «кораблем» и странным образом расшифрованными, а потом исчезнувшими записями. Но за этим мифом стоит нечто. Что, Ральф? Ты-то обязан сообразить!

Передок нащупал наконец стул. Тяжело опираясь на него, журналист смог принять положение, которое относительно сходило за сидячее.

– Я тебе скажу! Это то, чего мы ждем. Мы боимся космоса. В космосе может быть все. Мы ждем нападения, а его нет. И тогда непонятно, почему компрачикосы, вот эти конфедераты долбаные, отступники, беженцы и пираты, живут как хотят, а мы паримся бок о бок в многомиллиардных мирах… Поэтому нам нужны гольринеры. Я ответил?

– Почти. - Полковник сел рядом с журналистом. - Почти, друг. А ты даже умнее, чем я думал! Но надо смотреть еще глубже. Гольринеров, враждебную нам расу в космосе, мы пока не нашли. По крайней мере, я не верю этим странным сообщениям правительства… Зато у нас есть настоящие враги. Компрачикосы. Мерзавцы не хотят жить как все, нарушают законы и обществами Бога. Сатанисты! Мерзость! Но свободные люди. Поэтому они враги Федерации, прежде всего поэтому. Но они и сами, возможно, не понимают, что создали в своем безумии. Новые виды разумных существ! Это не изуродованные люди, Ральф, и не новые расы. Сотни лет экспериментов, масса безуспешных попыток - и вот, у них есть около полусотни видов «народцев». Каждый из которых способен развиться во что-то страшное… Самостоятельное. Понимаешь, писака?

Брайан думал, что Передок просто уснул, но тот вдруг вскинул голову, снова покачал пальцем.

– А тогда, дорогой мой полковник, кто все-таки идет против Бога? Тот, кто создает новые виды, или тот, кто их уничтожает?

Пискнули часы: два ночи. Полковник протянул руку, крепко ухватил Передка за волосы и уложил на пол. Журналист несколько раз дернулся, выругался, а потом подтянул колени к подбородку и захрапел. Брайан поднялся на ноги.

– Пнуть бы тебя, интеллигент. Так пнуть, чтобы печенка через жопу вылетела. Но уж так устроен мир: одни совершают преступления, чтобы другие могли спокойно жить. А потом эти другие «открывают глаза» первым: да вы же преступники! Но не буду я тебя пинать. Потому что пинать любят такие, как ты - издалека, и лучше мертвых.

Полковник тщательно отхаркнул и плюнул спящему Ральфу в лицо. Тот тихонько заскулил во сне.

– Спокойной ночи, мистер Передок. Утром снова будем дружить. Однако спокойно уйти в спальный отсек не удалось. Начальник ночной смены просто вопил в микрофон.

– Началось? - Брайан включил прозрачность стены и удовлетворенно кивнул. - Береги людей, как я и говорил. Не паникуй. Все идет по плану, к утру из них веревки можно будет вить.

16.

Топус никогда прежде не планировал нападения на вооруженную охрану и прорыв нескольких тысяч заключенных через охраняемый периметр. Но фавны склонны к философии, а значит - аналитически мыслят. Вот он и решил, что если не умеет планировать, то учиться уже поздно. У него были прекрасные инструменты: арахны, сумевшие асе же совершить удаленное подключение к лагерным сетям, гоблины, набросавшие примерную схему охраны лагеря, и даже кентавры, готовые к драке. И все же эти инструменты требовали нежного обращения, требовали безошибочного плана. Которого, по сути, у Топуса не было. Поэтому основную ставку фавн сделал на толпу. На бешеную, испуганную и оттого все сметающую на своем пути толпу.

– Многие погибнут, - мрачно предрек Корнелий. - Подумай еще раз, клянусь Мертвой Землей!

– Я чувствую, что думать поздно. Я вообще не знаю, к чему все это затеваю, но если нам суждено сделать свободный поступок - то только сейчас.