Цель: Процесс непрерывного совершенствования - Элияху Голдрат

Затем он снова обращается ко мне:

— Алекс, вы затронули очень важный вопрос. У меня есть для вас лишь несколько минут, но, возможно, я могу быть вам полезен. Видите ли, есть разные способы определения цели. Понимаете? Цель остается та же, но формулировать ее можно по-разному, хотя любое другое определение будет означать то же, что «зарабатывать деньги».

— Да, я понял, — отвечаю я. — Я могу, например, сказать, что цель состоит в том, чтобы наращивать чистую прибыль, одновременно увеличивая окупаемость инвестиций и приток оборотных средств — и это будет эквивалентно определению «зарабатывать деньги».

— Точно, — соглашается Иона. — Одна формулировка равносильна другой. Но, как вы сами обнаружили, эти обычные показатели не очень хорошо применимы к повседневной деятельности производственной организации. Поэтому я разработал иной набор показателей.

— И что это за показатели? — спрашиваю я.

— Это показатели, которые идеально соответствуют цели «делать деньги», но при этом позволяют разрабатывать подходящие оперативные правила управления заводом. Их три: выработка, запасы и операционные издержки.

— Знакомо, — говорю я.

— Да, но определяются они не совсем обычно, — продолжает Иона. — Кстати, на всякий случай запомните эти определения.

Я беру ручку, открываю в блокноте чистую страницу и говорю, что готов.

— Выработка, — говорит он, — это скорость, с которой система генерирует доходы посредством продажи.

Я записываю слово в слово.

Потом спрашиваю:

— А как насчет производства? Разве не правильнее было бы сказать…

— Нет, — перебивает он. — Посредством продажи, а не производства. Если вы что-то производите, но не продаете, это не выработка. Согласны?

— Согласен. Я просто подумал, что, будучи директором завода, я могу изменить…

Иона снова перебивает меня:

— Алекс, поймите, все эти определения, какими бы простыми они ни казались, сформулированы очень тщательно. И так должно быть; если показатель не очерчен с максимальной точностью, он абсолютно бесполезен. Поэтому я советую вам принять эти три показателя как единое целое. И помните: если вы захотите изменить один из них, вам придется менять как минимум еще один.

— Хорошо, — отвечаю я.

— Следующий показатель — запасы, — продолжает Иона. — Запасы — это все деньги, вложенные системой в приобретение вещей, которые она намеревается продать.

Я записываю слова Ионы, но мне как-то неловко, потому что это определение запасов слишком сильно отличается от традиционного.

— А последний показатель? — спрашиваю я.

— Операционные расходы, — говорит он. — Это все деньги, которые система затрачивает на то, чтобы превратить запасы в выработку.

— Хорошо, — говорю я. — Но как быть с трудом, вложенным в конечные изделия и полуфабрикаты, то есть в запасы? По-вашему, получается так, словно живой труд относится к операционным расходам.

— Судите об этом согласно определению, — говорит Иона.

— Но ведь стоимость, добавляемая к продукту живым трудом, должна быть частью стоимости продукта, а значит, запасов, разве не так?

— Может, но не должна, — говорит он.

— Почему вы так говорите?

— Все очень просто. Я решил именно так определить эти понятия, потому что считаю, что добавленную стоимость лучше вообще не принимать в расчет. Это позволяет избежать путаницы относительно того, является ли потраченный доллар инвестицией или расходом. Вот почему запасы и расходы определены мною так, как определены.

— Что ж, — говорю я, — пусть будет так. Но какое отношение эти показатели имеют к моему заводу?

— Все, что делается на вашем заводе, — говорит Иона, — отражено в этих показателях.

— Все? — с сомнением в голосе произношу я. — Но если вернуться к нашему прошлому разговору, как я могу с помощью этих показателей оценить продуктивность?

— Сначала вы должны сформулировать свою цель с позиции этих показателей, — говорит он и добавляет: — Секундочку, Алекс. — Я слышу, как он говорит кому-то: «Я освобожусь через минуту».

— Так как же мне определить цель? — спрашиваю я, желая продолжить разговор.

— Алекс, мне правда нужно бежать. И я знаю, что вы достаточно умны, чтобы разобраться с этим самостоятельно. Вам нужно лишь подумать. Помните только, что мы всегда говорим об организации как о едином целом, а не о производственном департаменте, не об отдельном заводе или отдельном цехе внутри завода. Локальными оптимумами мы пока не интересуемся.

— Локальными оптимумами? — переспрашиваю я.

Иона вздыхает:

— Я объясню это как-нибудь в другой раз.

— Но, Иона, этого недостаточно, — произношу я с мольбой в голосе. — Даже если я смогу сформулировать цель, используя эти показатели, как мне быть с выработкой операционных правил управления заводом?

— Оставьте мне свой номер, — говорит он.

Я называю ему номер своего служебного телефона.

— Все, Алекс, мне нужно идти.

— Хорошо, — произношу я. — Спасибо за…

Я слышу щелчок на том конце провода.

— …то, что поговорили со мной.

Я сижу на ступеньке и смотрю на три определения. В какой-то момент мои глаза закрываются. Когда я открываю их, то вижу внизу на ковре лучи солнечного света. Пошатываясь, я иду в свою прежнюю комнату, ложусь на старую кровать и продолжаю спать, скорчившись среди бугров и впадин матраса.

Пять часов спустя я просыпаюсь, чувствуя себя совершенно разбитым.

9

Просыпаюсь я в одиннадцать. Пораженный тем, что уже так поздно, вскакиваю на ноги и бегу к телефону позвонить Фрэн, чтобы она сообщила всем, что я вовсе не в загуле.

— Кабинет мистера Рого, — отвечает Фрэн.

— Привет, это я.

— Ну, здравствуйте, незнакомец, — говорит она. — Мы уже хотели обзванивать больницы. Вы сегодня будете?

— Да, конечно, просто мне нужно было по непредвиденному и неотложному делу съездить к матери, — говорю я.

— О, надеюсь, все в порядке?

— Да, теперь все в порядке. Более или менее. Есть что-нибудь такое, что мне необходимо знать?

— Сейчас посмотрим, — говорит она, просматривая (я думаю) поступившие сообщения. — Сломались две испытательные машины в крыле G, и Боб Донован хочет знать, можно ли отгружать без испытаний.

— Скажите ему, ни в коем случае, — говорю я.

— Хорошо, — отвечает Фрэн. — Кто-то из отдела маркетинга звонил насчет задержки отгрузки.

Начинается.

— Вчера вечером на второй смене была драка… Лу хочет поговорить с вами насчет данных для Пича… Утром звонил какой-то репортер, спрашивал, когда собираются закрыть завод… Звонила женщина из отдела по связям с общественностью, сказала, что они собираются снять телефильм о производительности труда и роботах с участием мистера Грэнби.

— С самим Грэнби?

— Так она сказала.

— Как ее зовут и какой номер телефона?

Фрэн читает мне свои записи.

— Хорошо, спасибо. До встречи, — говорю я ей.

Я, не откладывая, звоню этой женщине в управление компании. Мне трудно поверить, что председатель совета директоров приедет к нам на завод. Тут какая-то ошибка. Я имею в виду, что к тому времени, когда лимузин Грэнби доедет до нас, завод могут уже закрыть.

Но женщина подтверждает информацию. Они хотят снять Грэнби у нас на заводе где-то в середине следующего месяца.

— Нам нужен робот как подходящий фон для выступления Грэнби, — говорит она.

— А почему вы выбрали именно бирингтонский завод? — спрашиваю я.

— Начальник нашего отдела увидел один из ваших слайдов, и ему понравился цвет. Он думает, что Грэнби будет хорошо смотреться на этом фоне, — отвечает она.

— Ах вот как. А вы разговаривали об этом с Биллом Пичем?

— Нет, не вижу в этом надобности, — говорит она. — А что? Есть проблема?

— Возможно, вам стоит поговорить с ним. Может, У него появятся другие предложения, — отвечаю я. — Но, впрочем, дело ваше. Только дайте мне знать, когда уточните дату, чтобы я мог предупредить профсоюз и подготовиться.

— Отлично. Я свяжусь с вами, — говорит она.

Я вешаю трубку и бормочу про себя:

— Вот как… ему понравился цвет.

— О чем ты сейчас говорил по телефону? — спрашивает мать. Мы сидим за столом. Она заставила меня съесть что-нибудь перед уходом.

Я рассказываю о планируемом приезде Грэнби.

— Такой большой начальник? Как его имя, ты сказал?

— Грэнби.

— И он приезжает на твой завод? Это, наверное, большая честь.

— В каком-то смысле — да, — говорю я. — На самом деле он приезжает сняться на фоне одного из моих роботов.

Мать недоуменно моргает.

— Роботов, ты сказал? Как из космоса? — спрашивает она.

— Нет, не как из космоса. Это промышленные роботы. Они совсем не такие, как показывают по телевизору.