Яхта ветренной любви - Наталья Патрацкая

Минут через двадцать показался музыкант – директор. Он подсел к смотрителю маяка, потом поднялся на смотровую площадку, а вниз спустился без пакета. Я пакет заметила, и заметила, что его в руках, возвращающего домой музыканта – смотрителя, не было. Смотритель после ухода музыканта, заметно повеселел.

– О, рисует. Смотри ты, а волны, как живые. Ну, девушка, а ты и впрямь художница!

Мне бы волны свои подарила, я их на стенку повешу.

– Один рисунок я вам подарю, сегодня и, правда, волны хорошо получились, но мне еще надо немного их дорисовать.

– Ладно, рисуй, девушка, раз мне рисуешь.

У меня возникло ощущение, что смотритель принял на душу грамм сто или больше, он был навеселе и взволнован. Я сидела, рисовала, и не поворачивала голову в сторону смотрителя. Прошло полчаса, на волнах перед маяком появилась яхта.

Смотритель с пакетиком пошел к берегу, взял лодку…

– Ой, подождите! Я с вами хочу прокатиться! – закричала я.

– Ну, ты, девушка, чего ко мне привязалась? – спросил смотритель маяка.

– Я не к вам, я к волнам привязалась, – сказала я и полезла в лодку смотрителя.

Рисунок я под валуном оставила.

– Ладно, поплыли, девушка на яхту.

– Бабу, зачем привез? – спросил матрос.

– Это не баба, а художница, волны рисует, а теперь она с вами хочет прокатиться.

– А можно?! – прокричала я свой вопрос.

– Садись и не мешай, но мы сегодня сюда только к вечеру вернемся.

– А я не голодная.

Пакет с белым порошком исчез в трюме яхты. Я села на корме. Мужчины разговаривали. Смотритель сел в свою шлюпку и поплыл к берегу. Яхта взяла курс к князю Мюрлию Ичу. Этот путь мне был знаком по экскурсии на морском трамвайчике, я сидела, смотрела, молчала. Последнее, что я заметила, так это машину Ильи а.

Смотритель ему что-то сказал. Илья пошел и взял рисунок под валуном. Яхта набрала скорость, и маяк исчез из поля зрения. Ко мне мужчины относились на редкость равнодушно, они меня воспринимали, как убогую личность, рисующую волны.

С виду я напоминала серую мышь, весьма невзрачную. Это певица Алина была вся из себя, и выпрыгивала при ходьбе из своего платья. А у меня все было закрыто и сама я – скучная. Мужчины обо мне забыли. Яхту встретил сам Мюрлий Ич в шикарной светлой одежде на причале, к которому причалила белая яхта. Он не взял пакет из рук моряков, пакет один из моряков отнес в боковую дверь дворца. Он важно подошел ко мне, когда я по трапу спустилась на причал. Он сказал, что ему уже известно, что я художница, и у него есть для меня заказ.

Я тут же выросла сама в своих глазах. Яхта покинула причал, а я с Мюрлием Ичем зашла во дворец Павлина. Мне показалось, что число зеркал во дворце, больше числа самих стен, я отражалась со всех сторон, и мгновенно почувствовала, что моя одежда мало подходит к этому дворцу. Он заметил смену моего настроения.

Князь показал мне свою картинную галерею, сплошь состоящую из одних павлинов, нарисованных на полотнах.

– Лиана, мне нужен павлин на фоне морских волн. Павлин у меня есть живой, его надо нарисовать на фоне моря. Это возможно?

– Думаю, да.

Он внимательно посмотрел на меня и решил, что ему срочно надо отправить певицу Алину назад в пансионат, не волновала его певица. Он вышел, позвонил на яхту.

Сказал охране, чтобы певицу Алину доставили в пансионат сегодня же на яхте, и чем быстрее, тем лучше. Провожать певицу он не вышел, но охрана предупредила ее о молчании. Певица обрадовалась тому, от чего недавно сбежала.

Мне предоставили на выбор парчовые халаты с павлинами, они были относительно безразмерными, я надела один халат, и почувствовала себя вполне комфортно.

Мюрлий Ич посмотрел на Лиану и понял, чем она отличается от нервной Арлилы, и еще больше от нервной певицы Алины – спокойствием. В ней была основательность.

Она ходила, а не бегала и не летала, она ничего не просила, но внимательно смотрела на картины. Он предложил ей сесть в кресло, им привезли столик с едой и напитками. Впервые в жизни Мюрлий Ич почувствовал себя в своем дворце Павлина – дома. Лиана без жеманства ела пирожки и запивала компотом, и была спокойна. С ней не надо было хитрить, ухаживать, выворачиваться наизнанку. Можно было просто сидеть, есть, пить, молчать. В ней не было кричащей сексуальности певицы, но она приятно радовала глаза, искушенного любителя женщин.

– Лиана, для вас у меня есть комната, все, что нужно для написания картины доставят, вы только напишите, что нужно.

Меня проводили в золотую комнату, в которой только что была певица Алина.

– Я не буду работать в этой комнате! Есть комната выше этажом?

– Есть, но она намного проще, и сейчас она занята.

– Пойдемте, посмотрим на вид из окна из комнаты выше этажом.

Мне показали комнаты на верхнем этаже, я выбрала одну комнату с видом на море.

Комнату быстро освободили, а того, кто в ней жил, перевели в другую комнату. Я четко написала перечень предметов, необходимый для работы над картиной. Князь – тушевался. Он стеснялся быть назойливым. Меня оставили в комнате, а он пошел в свои покои.

Я включила мобильный телефон, но он не работал. В окно я увидела, как певица Алина села на яхту, и та поплыла в сторону пансионата. 'Смена пленниц', – подумала я, услышав крик павлина. Страшно мне не было, но скучно тоже не было. У меня появились приятные заботы, мне привезли все, что я заказала для написания картины с изображением павлина и моря. Павлина я нарисовала карандашом. Море на эскизах прорисовала весьма подробно, нужно был объединить рисунки, все изобразить маслом на холсте. Я трудилась в своей комнате на верхнем этаже дворца Павлина.

Мюрлий Ич иногда заходил к Лиане в комнату, сидел в кресле, смотрел и уходил.

Она все больше ему нравилась, но совсем, ни так, как все прежние женщины. Он не пытался ею завладеть, не пытался напоить, околдовать ее своим богатством. Он хотел одного, чтобы она всегда была в его доме. У него не было рядом дочери, и впервые в жизни у него возникло желание оберегать, а не нападать. Он так же знал, что через четыре дня ей надо уезжать домой. Успею ли я написать картину? Скорее да, чем нет, но я об этом не думала. Я работала над картиной, и была счастлива.

На шкатулках я рисовала на заданную тему, размер картинки был сильно ограничен.

На холсте я писала так, как мне хотелось. 'Так бы и рисовала здесь всю жизнь', – мелькала в голове одна мысль, и тут за окном я увидела белую бабочку, я открыла окно; бабочка быстро нашла перья павлина в вазе на окне. Я посмотрела на перья и удивилась тому, что рядом с ними протянуты провода, но решила, что это не мое дело, не моя комната, и эти чужие перья павлина я не трону.

Певица Алина пришла на ужин вся из себя. Люди в столовой встретили ее оглушительными аплодисментами. Она в ответ сказала, что всех ждет на концерте в концертном зале пансионата, после восьми вечера. Народ ответил дружными хлопками в ладоши. Алина подошла к трио: Паркелу, Арлиле и Филсиру, пригласила их выступить вместе с ней. Они согласились. О Лиане не вспоминали, все были твердо уверены в одном, раз здесь Арлила и певица Алина, значит Лиана там, где были они.