Маг для бастарда - Вера Чиркова

После ужина, едва гувернеры забрали бастардов, воспитатели выжидающе уставились на меня, ожидая пояснений. И как бы мне ни хотелось просто сухо объявить, что все у меня отлично и они могут заниматься своими делами, пришлось сделать над собой усилие и пояснить, что я откровенно поговорил с Мэлин о ее поведении. Все-таки в этом деле они встали на мою сторону, хотя я маглор, а она чистокровный человек и дочь их любимого короля. Незаконная и невоспитанная, не имеющая совершенно никаких прав, но крови от этого в ней было ничуть не меньше, чем в законных братьях.

– И вы надеетесь, – деликатно осведомился Шангор, – что она образумится?

– Я намерен не спускать с нее глаз ни днем, ни ночью, – твердо объявил я, – и потому буду спать в ее будуаре, там уже ставят кушетку и ширму. Поэтому разрешите покинуть вас. Спокойной ночи.

Они проводили меня потрясенными взглядами. Да я и сам себе поразился бы еще два дня назад, если увидел в этот момент. Но тогда я еще не знал, на что способен, если поставить меня в безвыходное положение.

Первым человеком, которого я встретил, войдя в покои Мэлин, была ее гувернантка, застилавшая потеснившую остальную мебель кушетку. Выражение ее лица было кисловатое, но я твердо решил не обращать внимания ни на чьи вздохи, взгляды и мнения. И полученное утром разрешение действовать по собственному усмотрению ощутимо подогревало эту решимость. Вот и прошагал к своей кушетке решительно, как стражник к амбразуре, раздвинул затянутую гобеленами внушительную ширму, приставил к изголовью стул, на который намеревался сложить верхнюю одежду.

– Господин маглор… – дрожащий голос, раздавшийся из-за ширмы, мог принадлежать только моей воспитаннице, и я, подавив раздражение, шагнул на нейтральную территорию.

– В чем дело?

– Я хотела поговорить.

– Но у вас по расписанию сон.

– Всего несколько минут, я же утром спала дольше.

– Зато вечером мы уложили вас на два часа позже, – сухо парировал я, посмотрел на ее несчастное личико и решил выслушать. Ведь ясно, что она придумала что-то новенькое, и пока не испробует на мне свою идею, не успокоится. Да и мне уже не терпится узнать, что уготовила для меня эта сумасбродка.

– Хорошо, – с легким вздохом и показной досадой согласился я, снимая, словно ненароком, шапочку, – у тебя пять минут.

– Маглор Иридос… – Ее эмоции вскипели волной горького отчаяния, и девчонка на миг задохнулась, но тут же взяла себя в руки. – Я хочу попросить… нет, пообещать. Я буду делать все, как положено, и больше никогда не стану сопротивляться. Если хотите, могу клятву дать, на крови или на локоне. Только не нужно… тут спать, пожалуйста.

В глазах бастарды блеснули слезинки, и она спешно отвернулась, а я молча встал и направился прочь из ее комнат. Вот потому и не снимаю никогда защиту, что меня пока еще очень легко разжалобить и под впечатлением от чужих эмоций уговорить делать то, чего, по здравом размышлении, не стал бы совершать ни за какие гонорары.

Но зря девчонка надеется – сердито сопел я, входя в двери собственной башни, – что если я сплю на полсотни шагов дальше, чем намеревался, то ей удастся устроить очередную каверзу. И что я прощу хоть малейшее нарушение распорядка дня или установленных правил.

– Маглор Иридос?.. – Ганик, расположившийся в гостиной, явно намеревался отпраздновать мое отсутствие с размахом и со всеми удобствами.

Скатерть со стола была снята и на нем красовались все лакомства из буфета, которые я разрешил слуге брать, дабы не таскать ничего без моего ведома. А также стояла большая глиняная кружка с горячим чаем, щедро забеленным сливками, и туесок с медом, происхождение которого я не помнил.

– Откуда мед?

– Так эта… Косилла принесла.

– Кто такая Косилла? – проверяя мед на наличие ядов и зелий, язвительно осведомился я.

– Гувернантка этой, дочки… ну, Мэлин.

– Ганик, ты наказан. Я же велел ни у кого ничего не брать!

– Но она же…

– Я прекрасно понимаю, что это «она». Но так же отлично знаю, что Мэлин – ведьма, и прикинуться этой самой Косиллой ей ничего не стоит. И потом не проси у меня зелий, если вдруг станешь рогатым или зеленым в цветочек. А сейчас возьми свой чай в свою комнату… ну и пару печений. Исключительно потому, что я сегодня добрый. Остальное, и мед тоже, уберешь в буфет. И через пять минут чтоб спал!

И, неимоверно ругая себя за проявленную сентиментальность, отправился в свою комнату, очень надеясь, что хоть сегодня удастся выспаться как следует и меня не поднимет среди ночи никакое чрезвычайное происшествие.

Мои надежды оправдались. Ничего за ночь так и не произошло. А утром Мэлин в мальчишеской одежде смирно стояла под присмотром озадаченно поглядывающей на меня гувернантки возле тренировочного зала и смотрела безучастными глазами смирившегося со всем существа.

Глава 8

Первую неделю я не верил ни ей, ни поздравлениям воспитателей, все чаще и громче звучавшим в мой адрес, и каждую минуту ждал подвоха. Но постепенно начал убеждаться, что держать слово Мэлин умеет.

Бастарду словно подменили. Она старательно писала диктанты на разлинованных листах и учила глаголы, брала сахар только щипчиками и старалась сидеть за столом прямо, как закованный в латы рыцарь. Воспитатели и наставники перестали озираться на нее, как на начиненную сюрпризами петарду, и все чаще осмеливались задавать ей вопросы наравне с братьями. Да мне и самому вскоре уже не верилось, что в ее глазах может гореть огонек непримиримой злобы, а рот кривиться в презрительной ухмылке.

Как и предсказывала Айсора, через неделю налетели теплые ветры, и в несколько часов согнали снег с плит двора. Остались лишь обледенелые полоски дорожек и грязные кучи по углам, но и с ними к концу месяца ветер и теплый дождик расправились безжалостно, хотя и не без помощи дворника и людей коменданта.

И тогда выяснилось, что в углу двора есть калитка в сад, и однажды после обеда мы всей толпой отправились туда. И обнаружили уже подсохший склон, на котором зеленела робкой щетинкой молодая травка и набухали почки на старых узловатых яблонях, грушах, вишнях и еще каких-то незнакомых мне деревьях и кустах.

А далеко внизу, за садом и за окружавшей его стеной, между туманными склонами прибрежных скал синела полоска по-весеннему яркого моря.

В этот момент я понял, почему все воспитатели так ждали, когда же наконец сойдет снег. Отсюда, с этого пригорка, мы уже не казались самим себе всеми забытыми пленниками, затерянными где-то на краю света. Здесь можно было смотреть в манящую дальними странами и вольными ветрами даль и мечтать о тех временах, когда кончится контракт и сытная, но нестерпимо однообразная жизнь в кандалах чувства долга, распорядка дня и ежедневных доносов на самих себя.

Следующий месяц был наполнен робким еще солнечным светом, почти праздничным покоем и мелкими открытиями, которые делал маленький Вакринт, в этом году впервые задавшийся важными вопросами, куда падает вечером солнце и что думает ночью трава.

И я уже почти поверил, что мне суждено жить здесь все пять оговоренных контрактом лет, как вдруг однажды вечером, сидя у распахнутого окна лаборатории и проверяя, как выкристаллизовался из сложного раствора нужный мне ингредиент, получил очередное послание.

Событие не столь уж редкое, обычно я получал их каждую неделю, а вместе с ними какие-либо поручения. То нужно было, чтоб гувернантка прислала мерки со своей подопечной, где-то далеко бастарде шились по ним новые наряды. То прислали кристаллы с тремя языками, на которых говорят уроженцы южных государств, граничащих с нашим королевством, и предложили научить Мэлин этим языкам.

Верный выбранному методу общения с воспитанницей, я отнес девчонке и приказ, и кристаллы, и коротко спросил, желает она учиться, или мне отослать кристаллы назад. Она пожелала, и потом мы с Ренгиусом три дня снимали ей головную боль, зато Мэлин сумела прочесть в подлиннике поэму великого шисхтского поэта позапрошлого века. Хотя я очень сомневался, много ли она поняла. У нас на плато до сих пор спорят, мудрец он был или хулиган, любивший играть созвучными словами и подменять здравый смысл искаженными представлениями об извечных истинах.

И вот теперь на подоконнике, придавленное для надежности томиком с рецептами, лежало новое послание, а я неторопливо сливал через ситечко раствор, чтобы достать полученные в результате почти недельного процесса драгоценные кристаллики, которые следовало хранить в фиале темного стекла, но ни в коем случае не металлическом.

Лишь закончив работу и полюбовавшись на мирно гаснущий закат, я вскрыл письмо, прочел раз, потом второй… И торопливо пробормотал себе под нос заклинание невозмутимости, которым не пользовался вот уже второй месяц.

Королева снова нанесла мне удар, и не только мне. И снова я не имел ни малейшего выбора – в последнем, столь выгодном контракте, было маленькое уточнение. Не помню дословно, но смысл такой: выполнять свои обязанности я должен не только в этой крепости, но и там, куда переедет Мэлин в случае необходимости. Я тогда еще втайне понадеялся, что, возможно, королева призовет ее ко двору, чтобы познакомить с молодыми знатными господами, и, как водится, глубоко ошибался.