Вертикальный мир - Роберт Силверберг

— Я был возбужден. А ты нарушила правила.

— У меня были свои причины…

— Даже имея причины, нельзя! — говорит он. — В любом случае это может привести сюда нравственных инженеров.

— Ты молчаливый болтун, — в голосе ее слышится нежность. — Мы, наверное, стерилизовали полэтажа своими криками. Какой был в этом смысл, Джесон?

— Я хотел, чтобы ты поняла кое-что о себе. Свою, безусловно, архаичную психологическую сущность, Микаэла. Если бы ты только могла взглянуть на себя со стороны. На последствия своих мелочных побуждений… Мне не хочется снова начинать ссору, я только пытаюсь объяснить тебе…

— А твои побуждения, Джесон? Ты так же архаичен, как и я. Мы оба атависты. Обе наши головы полны примитивных нравственных пережитков. Разве не так? Разве ты не видишь?

Конечно! Он отходит от нее. Встав спиной к ней, он тычет пальцем кнопку включения душа и ждет, пока психическое напряжение отпустит его.

— Да, — произносит он спустя долгое время, — да, я вижу. У нас только внешний лоск гонадского образа жизни. А под ним — ревность, зависть, эгоизм…

— Да, ты прав.

— Ты знаешь, как движется моя работа? Мои тезисы о том, что селективное размножение произвело в гонадах новую расу людей, подтверждаются. Это, наверное, так, но я не принадлежу к новой расе. И ты не принадлежишь к ней. Возможно, некоторые принадлежат. Но сколько их?

Вопрос эхом повторяется в его мозгу.

Микаэла подходит к нему сзади и прижимается к его спине.

Он чувствует ее соски. Они твердые и щекочут его.

— Возможно, большинство, — соглашается она. — Твои тезисы, пожалуй, верны. Но ты здесь чужой. Мы вне времени.

— Да.

— Атависты из уродливых веков.

— Да.

— Поэтому мы должны прекратить мучить друг друга, Джесон. Нам следует научиться скрывать свои чувства. Понимаешь?

— Да. Иначе нас прикончат, сбросив в Спуск. Мы неудачники, Микаэла.

— Оба?

— Оба.

Он поворачивается. Его руки обнимают ее. Он подмигивает ей, она отвечает ему тем же.

— Мстительный варвар… — нежно говорит она.

— Злобная дикарка… — шепчет он.

Они падают на постель. Теперь ночным блудникам придется просто ждать.

Еще никогда он не желал ее так сильно, как в этот момент.

Мир снаружи

9-я межэтажная бригада работает в однообразном вертикальном пласте затемненного пространства, протянувшегося вдоль внешней стороны сердечника обслуживания гонады 116 от 700-го до 730-го этажа. Хотя рабочая зона очень высока, ширина ее не превышает пяти метров. Этакий узкий колодец, из которого все пылинки, исполняя причудливый танец, уносятся прямо во всасывающие фильтры. Работающие здесь 10 человек 9-й межэтажной бригады помещены посредине между внешним пластом гонадских жилых и общественных секторов и его спрятанным сердцем, сердечником обслуживания, в котором размещены компьютеры.

Члены бригады редко входят сами в сердечник. В основном они действуют на его периферии, следя за его неясно вырисовывающейся в сумраке стеной, облицованной панелями управления различными звеньями главного компьютера. Мягко светящиеся зеленые и желтые огоньки мерцают на панелях, непрерывно информируя о состоянии укрытых в стенах механизмов. Люди из 9-й межэтажной бригады контролируют многочисленные блоки саморегулирующих устройств, направляющих работу компьютеров. Всякий раз, когда какие-то цепи контрольной системы оказываются на грани перегрузки, члены бригады быстро отлаживают их так, чтобы они могли выполнять свою функцию нормально. Это не трудная работа, но она первостепенна для жизни гигантского здания.

Каждый день, когда начинается их смена, Майкл Стэтлер и девять членов его бригады проползают через эдинбургский ирисовый затвор-шлюз на 700-м этаже и совершают свой путь по вечным сумеркам межэтажья, чтобы занять свои посты. Самоходные кресла переносят их к назначенным пунктам — лично Майкл начинает с программирования блоков, охватывающих этажи от 709-го до 712-го, и в течение дня перемещается вверх и вниз по межэтажью к зонам нарушения режима работы.

Майклу 23 года. В этой межэтажной бригаде он проработал программистом-наладчиком уже одиннадцать лет. Теперь работа для него стала чисто автоматической — он стал просто придатком машины. Перемещаясь по межэтажью, он повышает напряжение или уменьшает, отключает или подключает, комбинирует или разъединяет, удовлетворяя требования обслуживаемого им компьютера, и делает все это бездумно и хладнокровно, на одних рефлексах. В этом нет ничего предосудительного. Для наладчиков нежелательно думать, нужно только действовать и действовать правильно; даже сейчас, на пятом веку развития электронно-вычислительной техники, человеческому мозгу все еще принадлежит первое место по мощности переработки информации, приходящей на один кубический сантиметр серого вещества. Должным образом обученная межэтажная бригада является эффективной группой из десяти великолепных, органически выращенных компьютеров, запущенных в основной агрегат. Майкл следит за меняющимися узорами индикаторов, выполняя все необходимые регулировки, а мыслительные центры его мозга свободны для всего другого.

Он грезит о незнакомых местах вне гонады-116, которые он видел на экране. Он и его жена Стэсин — заядлые телезрители и редко пропускают какое-либо телепутешествие. В мозгу проплывают изображения старого догонадского мира, старинные достопримечательности, пыльные развалины: Иерусалим, Стамбул, Рим, Тадж-Махал, руины Нью-Йорка, верхушки лондонских зданий, высовывающиеся из окружающих их волн, другие эксцентрические и романтические места за стенами гонады: вулкан Везувий, гейзеры Йеллоустоуна, африканские саванны, южные острова Тихого океана, Сахара, Северный полюс, Вена, Копенгаген, Москва. Великие пирамиды и сфинксы. Джунгли по реке Амазонке, Чичен-Ица. Великая китайская стена.

Существуют ли еще эти места?

Майкл этого не знает. Большинство из того, что они видели на экранах, существовало сто лет назад и больше. Он знает, что распространение гонадской цивилизации потребовало сноса многого из того, что устарело, ликвидации хаотичного прошлого. Конечно, все было сначала заботливо заснято в объеме, а потом исчезло: облачко белого дыма, запах распыленного камня, сухость в ноздрях и горечь во рту. Несомненно, знаменитые памятники старины спасены. Нет нужды перерабатывать пирамиды только для того, чтобы сделать еще одну комнату в гонаде. Но расчищаться должны были большие пространства. Например, бывшие города. В конце концов, гонада-116 входит в Чиппитскую констеляцию, а он слыхал, как его зять — Джесон Квиведо, историк, рассказывал, что когда-то здесь были два города, называвшиеся Чикаго и Питтсбург, которые стояли с противоположных краев нынешней констеляции. А между ними была непрерывная полоса городских поселений. Где теперь Чикаго и Питтсбург? От них не осталось и следа, на месте их поднялась 51 башня Чиппитской констеляции, все опрятные и организованные. Мы съедаем наше прошлое и извергаем гонады. Бедный Джесон, он, должно быть, скучает по древнему миру, как и я сам, думает Майкл.