Легенда о Вращающемся Замке - Анатолий Бочаров

Дэрри присел на корточки, решив, что едва ли сильно оскорбит этим чьи-то чувства. Вскоре, однако встал — ноги принялись затекать. Прошло с половину часа, а Гэрис все не появлялся, и Дэрри уже было решил, что пора начинать скучать, как вдруг случилось нечто, разом отменившее всякую скуку.

Эта троица спустилась с крыльца напротив. Три юноши лет около восемнадцати, каждый из которых был одет в нарядные костюмы — синих и зеленых цветов у одного, красный и голубой у второго, бело-черный у третьего. Один был светло-рус, второй имел каштановую масть, что же до третьего, тот был черноволос. Первого юношу звали Томас Свон, второго — Джеральд Лейер, а третьего Дэрри видел впервые. Первые двое встретились Дэрри на Большом турнире, были, как и он сам, оруженосцами и, в компании еще троих молодых людей, намяли ему бока. В тот день Дэрри разгуливал еще без меча, и потому господа Свон и Лейер не стали обнажать своих клинков. Как они сказали, недостойно вооруженным людям сражаться с безоружным, а потому просто побили его кулаками.

Сегодня Дэрри был при мече и было это очень плохо. Удрать, покуда не заметили, он не мог — не бросать же чертову лошадь. Он не боялся драки, но и неприятностей не хотел, а если эти парни его заметят, неприятности обязательно случатся.

Парни его заметили — Свон дернул губами, так у него, надо полагать, выглядела улыбка, а Джеральд обернулся к своему черноволосому спутнику и что-то прошептал. Тот коротко ответил, и вся троица направилась прямиком к Дэрри. Ну что ж, делать нечего, придется разговаривать. А затем, очевидно, драться, потому что ничем иным, кроме драки, такие разговоры закончиться не могут. Это понятно, даже когда разговор еще не начался.

— Утро доброе, благородный лорд, — Томас Свон поклонился, — позвольте пожелать вам доброго здравия и всяческой удачи. Мы никак не рассчитывали встретить вас, сэр Дэрри, в этом месте. Как в этот час, так и в любой другой.

— Я не лорд. И не сэр.

— Это мы знаем не хуже вашего, — ответил Свон невозмутимо, — мне лишь было любопытно, сочтете ли вы нужным поправить меня или же посчитаете это излишним. Насколько мне известно, люди вашего круга бывают склонны приукрашивать свое происхождение и статус. Это позволяет избежать неловкости, естественной для них при попадании в пристойное общество. — Свон говорил очень спокойно и негромко, чуть опустив подбородок, и даже в его глазах Дэрри не мог прочитать насмешки, хотя и знал, что она там есть. — Насколько понимаю, вы здесь потому, что здесь ваш хозяин?

— Мой сеньор, — поправил его Дэрри, — хозяева бывают у крепостных, а я вольный человек.

— Никогда бы не подумал об этом, глядя на вас. Я много раз встречал подобных вам, проезжая по владениям моего отца. Эти люди исправно работали на полях, выращивая и собирая урожай, и никому из них не приходило в голову дерзости заниматься делами, несвойственными их природе. Должно быть, они были умнее вас — в той, разумеется, степени, в которой простолюдины вообще могут обладать умом.

Дэрри поглядел на остановившуюся в нескольких шагах от него троицу. Свон распинался, очевидно полагая себя очень остроумным, двое его спутников молчали. Джеральд при этом явно был раздражен, а по темноволосому ничего толком понять было нельзя. Этот остролицый парень в черном камзоле и белом плаще стоял чуть в сторонке, прищурив глаза и положив ладонь на рукоятку меча. Черный камзол и белый плащ… Конечно, цвета Фэринтайнов. Вряд ли он родственник сэра Эдварда, разве что не по прямой линии. Ведь иначе у него были бы серебряные волосы и эти жуткие ледяные глаза — все настоящие Фэринтайны, говорят, пошли в одну масть. Скорее всего, этот парень просто состоит у них на службе. Вместе с герцогом на турнире присутствовал оруженосец, и вроде бы как раз с темными волосами, но вблизи на него Дэрри посмотреть не смог и лица не запомнил. Может, это он и есть?

— Что с вами случилось, позвольте осведомиться? — Свон приподнял брови. — Осмелюсь спросить, неужели вас постигло страшное несчастье, и вы запамятовали человеческую речь? Прежде вы обращались с ней куда как более ловко.

— Нет, человеческих слов я не забываю, не вчера с гнезда выпал, — Дэрри вновь оглядел эту троицу. Пока говорит только один, но если дойдет до драки, в нее вступят все сразу — это уж непременно. Как-нибудь вывернуться и замять дело? В конце концов, вряд ли на него станут нападать просто так, посреди крепостного двора, на виду у всей здешней публики. Так что если он сам, Дэрри, того не захочет, никакой потасовки не случится. Правда, тогда весь Таэрверн будет знать, что оруженосец Гэриса Фостера — трус, и этому оруженосцу ни один человек руки не подаст. И это уже совсем никуда не годится. — Милейший Томас, я просто задумался о всяких-разных вещах, — выпалил Дэрри. — Например, я задумался о вас. Вы ведь держитесь очень напыщенно, как я заметил. Ходите, весь такой очень важный, и разговариваете очень медленно. С вашей многозначительности блевать просто тянет. Не могу понять одно — отчего бы это? Может все потому, что вы вашему почтенному отцу, графу Свону, приходитесь всего лишь третьим сыном? Вот и пытаетесь всем доказать, что вы все-таки графский сын, а не поваренок.

И вот тут-то лицо Томаса Свона дрогнуло. У Свона дернулась щека — прилично так дернулась. Это была первая трещина в той манерной маске, которую третий сын графа Свона пытался носить, и Дэрри поздравил себя с победой.

— Вы, сударь, возможно не понимаете, — начал Томас, но Дэрри перебил его:

— А чего тут не понимать? Старший из ваших братьев унаследует титул и земли. Среднему придется похуже, но если будет исправно махать мечом на войне — тоже не пропадет. А вот вы, Томас… Вы последний в очереди. И вам в вашей семье ровным счетом ничего не светит. Так уж оно получилось. Родись вы, ну предположим, девицей, вас бы могли замуж выдать. Чтоб породниться с каким-нибудь другим домом. Хоть какая-то польза с вас была бы польза, а так и ее нету. Вы в своей семье навроде приживалы, я так думаю. Лишний сын. И пристроить некуда, и со двора гнать жалко. Когда ваш отец на вас смотрит, он наверно все думает — ну на хрена мне этот Томас сдался? Странно, что он вас в монастырь не отдал. Разговариваете складно, готовый священник. Может, еще пойдете туда? Рыцаря из вас пристойного все равно не получится. Я вижу это по вашим глазам. Вы ведь не воин. Вы и ко мне потому прицепились — думаете, оскорбляя бедного горожанина, сами через то возвыситесь. Сделаетесь в собственных глазах пусть не первым сыном, пусть вторым. Зря вы это.

— В самом деле? — на Томаса было посмотреть страшно. Казалось, он сейчас зашипит, как потревоженная змея. — Неужто вы думаете, будто вам с вашего свиного хлева может быть что-то известно на мой счет?