На грани развода. Вернуть любовь - Злата Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дома не могу найти себе места. Хожу из стороны в сторону, заламывая руки. Даже в таком паническом состоянии понимаю, что названивать мужу без конца не стоит. А если показалось? Обозналась? Или, если это все же Глеб, увиденному есть объяснение.
И мама твердит то же самое, когда звоню ей. Только ей могу довериться, потому что накатывает стыд. Стыд женщины, которую водили за нос. Мама уверяет не рубить с плеча и просто дождаться ответов Глеба. А я, выпив успокоительного, сажусь его ждать.
Мысли атакуют и сводят с ума. В своей голове я уже все решила.
У Глеба точно есть любовница. Ведь я это чувствовала!
Как долго продолжается эта связь? Глеб изменился после приезда в Россию. Может, это какая-то бывшая? Или они познакомились недавно? По крайней мере, Крис отпадает, ее можно сбросить со счетов. Или же у него несколько любовниц? И вроде женщина ничем не примечательная, не сказать, что шикарная модель с длинными ногами, даже одета неброско. Чем же она лучше меня? А я… Неужели я надоела Глебу?
Неужели он такой искусный лжец, что я не смогла его раскусить? Врал прямо в глаза.
Совершенно себя накрутив, вскакиваю со стула в кухне, когда заходит Глеб.
– Почему ты сидишь в темноте? – спрашивает он в недоумении и резко врубает свет, который меня ослепляет. Зажмуриваюсь, и муж сразу же замечает глаза, полные слез, опухшее, бледное лицо и искусанные губы. – Что случилось?!
– У себя спроси, Глеб! – не сдержавшись, с размаху швыряю в него телефоном, который он от растерянности даже не ловит. – Ты не отвечал! Где ты был?
– На работе, где же еще? Ксюша, что происходит, я спрашиваю?
По гуляющим желвакам и вздувшейся вене на шее понимаю, что он зол.
Ах, он зол?! Что же говорить обо мне? Я – в бешенстве!
– Я видела тебя с другой! Своими глазами!
Может, и надо было начать иначе, но мне не до дипломатии.
Глеб замирает и меняется в лице, опускает голову, и его виноватый вид заставляет сжаться от ужаса, но, постояв так с секунду, он со вздохом поднимает на меня спокойный и уверенный взгляд.
– Что конкретно ты видела? – четко задает вопрос, будто подчеркивая контраст между его непоколебимым спокойствием и моей истерикой.
– Тебя… я была… ты…
– Так, Ксюша, – он делает ко мне шаг, протягивает руки, но я не хочу его касаний! Мне мерзко!
– Не трогай меня! – жгучая обида придает сил, и я кричу: – Ты обнимал ее! Долго ты с ней? Как ты мог, Глеб?
– Во-первых, успокойся, выпей воды, – наливает из графина воды в стакан, но я выбиваю стакан из рук, и он летит на пол. Брызги воды летят мне на ноги, осколки разлетаются по кафелю.
Глеб молча смотрит на пол, а потом хватает меня за руку и выводит из кухни. Никому нет дела до стакана. Но я ничуть не успокоилась. В гостиной отталкиваю его от себя что есть силы, слезы снова полосуют щеки, дышать не могу, сердце измочаливает боль.
– Я спрашиваю, что ты видела, Ксюша. Объясни, наконец, с чего сыр-бор!
– То есть ты отрицаешь, что был в ресторане с другой?! – задыхаюсь от возмущения.
– Или я застала только конец вашего свидания, а в начале вы целовались?!
– Не пори чушь, Ксюша! Я понял, про что ты говоришь, – цедит он, проводя рукой по волосам. Боже, неужели он приехал от нее? Омерзение накатывает с новой силой.
– Так поясни мне!
– Я был в ресторане на встрече. С деловым партнером.
Внезапно меня пробивает смех. Мой мозг обрабатывает информацию, как компьютер, и выдает ошибку.
– И часто ты обнимаешь своих деловых партнеров и катаешь их на такси?
– Ты следила за мной? – прищуривается он, выглядит напряженным, но совсем не виноватым.
– Отвечай на вопрос, Глеб! Кто это такая?
– Я сказал. Это деловой партнер. На встрече ей позвонили и сообщили плохую новость. Девушке стало плохо, я предложил свою помощь. Отвез ее в больницу.
Он говорит, а у меня его слова не соединяются воедино. Смеюсь как идиотка, чувствуя прилив адреналина. Слишком много контрастных эмоций.
– Я не верю тебе, Глеб, – мотаю головой. – Слишком много всего случилось после приезда из Штатов, чтобы не понять, что ты лжешь. Не держи меня за дуру!
– О, ты не дура, – качает он головой, глаза приобретают жесткость, – а манипулятор.
– Что?! – смотрю на него в шоке. О чем он?
– Да-да, Ксюша, ты умеешь себя накрутить и искать проблему там, где ее нет. Проще же не разобраться, а кинуться в омут с головой, а потом разгребать последствия.
– Я не понимаю тебя, Глеб.
– Живой пример перед нами, твоя мать, которая меняет мужей как перчатки, – продолжает он свою мысль. – И ты такая же. Как ты всегда говоришь про дома? Лучше все сломать и заново построить, чем попытаться обойтись малой кровью и обновить ремонт.
– При чем тут дома и мама? – ошалело смотрю на него.
– Да при том. Я тебя не устраиваю. Вот ты и ищешь способы, чтобы докопаться. Ревнуешь, истерики устраиваешь, да только в глаза не можешь сказать, что тебе наш брак надоел! Что случилось, Ксюша? Может, это ты на стороне кого нашла, а?
– Да как ты смеешь! Убирайся! Сволочь!
Замахиваюсь, но он ловит мою руку и сжимает пальцы в кулак, пригибает взглядом к земле.
– Уйду, – говорит мрачно. – Ты неадекватна, и разговаривать в таком тоне я с тобой не намерен.
– Уйдешь… Куда? – не понимаю я, когда он поворачивается спиной.
Он уходит?
