Фея с улицы Иркутской дивизии - Лариса Шкатула

— У нас жителей почти миллион, — напомнила Сима, очень ревностно относящаяся к оценкам родного города.

— Что такое миллион с нашими-то масштабами! — рассмеялся директор и посетовал: — Простите, Серафима Евгеньевна, вынужден бежать. Дела. А вы там не залеживайтесь.

— Как только доктор разрешит, так и прискачу, — пообещала Сима.

— Директора на заводе нет? — поинтересовалась Сима.

— Почему нет? Есть, — пожала плечами Вера.

— Тогда ты отпросилась?

— Нет, я пошла в банк, но сделала свои дела быстрее, чем нужно, вот у меня и образовался лишние час-полтора.

— Я рада, что ты это время решила потратить на меня.

— На себя, — поправила ее Вера. — Решила выяснить с тобой отношения.

— А ты не забыла мое условие? Не нравится — тебя никто и не держит.

— Не забыла, госпожа сатрап! Но мне все-таки хочется отвоевать право самой решать…

— Не дам я тебе такого права! — перебила ее Сима. — Если ты им прежде не воспользовалась, то теперь из-под моей руки ты будешь это самое право выгрызать, не помогая мне, а только мешая. Если ты пришла ко мне за помощью, так и принимай ее в полном объеме, а если не веришь мне, то у нас с тобой ничего и не получится!

Вера отчетливо застонала.

— А как же ты думала? — не смягчилась Сима. — Ломать старое и строить новое всегда трудно.

Нет, как сказала, а? Как будто на митинге. Революционерка Сима.

Глава 7

Интересно, а Вера на нового главного инженера среагировала или нет?

Это первым делом Серафима и стала выяснять, как только подруга появилась, легкая на помине.

— Что ж ты мне не рассказываешь, что в нашей администрации прибавление?

— Ты имеешь в виду главного инженера? Мужик как мужик, — пожала плечами Вера.

— Так ведь не женат! — упрекнула ее Сима; странная женщина, могла бы поинтересоваться, что за человек. Вряд ли он старый. А Вера, если она хочет выйти замуж, могла бы держать руку на пульсе, по крайней мере обращать внимание на неженатых мужчин.

Правда, как-то Вера высказывала мнение, что если она в двадцать пять лет не вышла замуж, то уж в тридцать пять ее шансы на брак уменьшились не меньше чем наполовину.

Так если не шевелиться, то в твоей жизни вообще ничего происходить не будет.

— По-моему, он слишком молод.

— Что значит, по-твоему? Не могла поинтересоваться его возрастом?

— У кого, у Раисы? — Вера имела в виду начальника отдела кадров. — Ты же знаешь, мы с ней не в ладах. И потом, я не люблю молодых. Мне нравятся мужчины постарше.

— Как можно любить мужчин в зависимости от возраста? — возмутилась Сима. — Сколько ему лет, ну хотя бы с виду?

— Не знаю, может, столько, сколько тебе.

— Спасибо за комплимент, — съехидничала Сима.

— Я имею в виду… — Она замялась. — Какой-то он слишком энергичный, что ли. Я так и представляю таких мужчин в виде стихийных бедствий, перед которыми устоять я не смогу. Это твоя прерогатива — воевать.

— Вон ты какого обо мне мнения, — удивилась Сима, — что я чересчур воинственная, даже агрессивная, потому со мной трудно жить… Что ты еще мне не сказала?

— Но ведь у тебя было уже трое мужей, и где они теперь?

— Ужалила-таки! Подруга называется. Может, ты возле меня крутишься вовсе не потому, что считаешь меня своей подругой, а просто хочешь…

Она чуть было не сказала «подбирать крошки с моего стола», но вовремя опомнилась. Разве можно так обижать своих подруг? И главное, ни с того ни с сего… Правда глаза колет. Вера не солгала: где они, ее мужья?!

Неожиданная мысль пришла Симе в голову.

— А Володька тебе нравится?

— Какой Володька?

— Мой гражданский муж.

К удивлению Симы, подруга покраснела, прямо-таки пунцовая сделалась. Пискнула:

— А почему он должен мне нравиться, твой муж?

— Что здесь такого, если бы и нравился? Вообще я просто так спросила. Чтобы знать, какого возраста мужчины тебе нравятся. Примерно такого, как Сумятин, да? А я Сумятина на полтора года старше, то есть если главный инженер мой ровесник, то он даже старше Володьки. Ты совсем завралась, подруга!

Вера кивнула, кажется, толком не вникнув в такое обвинение, и нарочито равнодушно поинтересовалась:

— Ты так и будешь мои волосы в руке держать?

— А у тебя нет желания их покрасить?

— В зеленый цвет?

— Нет, в такой медово-желтый, с рыжинкой.

— Никогда не задумывалась над этим.

Она дернула головой, как лошадь, отгонявшая прилипчивую муху. Все еще под впечатлением от вопроса Симы, на который, кстати, так и не ответила.

Но так ли уж нужен был Серафиме ее ответ? Достаточно было реакции Веры, чтобы убедиться в подозрении: подруга влюблена в Володьку! Потому и ходит к Симе в гости не часто. А когда приходит, проскакивает к ней в комнату, стараясь на Володьку не смотреть. Сегодня вон даже среди дня пришла, точно зная, что его нет дома.

Если бы она видела, какой Володька бывает в подпитии, небось не завидовала бы Серафиме. А если она в самом деле в него влюблена, куда бы ее любовь и делась! Но это потом…

— Тогда вот что: иди в наш магазин, тот, который на углу, и купи краску для волос. Немецкую. Такой еще моя мама красилась, но тогда ее не всегда можно было приобрести.

— Может, мне лучше в парикмахерскую сходить?

— Может, но вдруг они не тот цвет тебе подберут? Нет, в таком деле ошибаться нельзя.

Вера принесла краску ту самую, которую нужно.

— Давай я тебя покрашу, — предложила Серафима, но Вера замотала головой:

— Еще чего! Это процесс почти интимный. Чтобы я перед… чужим мужчиной ходила в краске!

— Хорошо, тогда отправляйся в парикмахерскую, — сказала Сима. — Скажи, чтобы волосы сначала тебе подровняли, а потом красили…

— Да уж догадаюсь! — сердито отмахнулась Вера. Наверное, Серафима перестаралась со своей опекой.

А та откинулась на подушки: чего-то вдруг ослабела, как старая бабка.

— Иди, Веруня, в самом деле что-то я сегодня устала… Завтра обязательно приходи, я хочу посмотреть, что получилось.

До ее прихода Сима дважды пропрыгала в туалет и, достаточно натрудив ногу, все же старалась не пить больше одной таблетки болеутоляющего. Она всегда была сама себе доктором, стараясь прием назначенных врачами лекарств максимально сократить. Теперь перелом вовсю давал себя знать.

Вера ушла, и Сима все-таки выпила таблетку, чтобы через некоторое время, засыпая, успеть подумать: «Вот так я привыкну спать днем и буду на работе клевать носом…»

Проснулась отдохнувшей, хотя, судя по часам, проспала всего сорок минут. Лежала, смотрела в потолок, пытаясь анализировать то, чем она занимается в своем лежачем положении.