Метаморфозы Катрин - Полина Ром

Заодно меньше будет видно плоскую грудь. А вот туфли у меня не слишком красивые. Если до свадьбы есть еще день-другой, может, удастся уговорить отца отпустить меня на местный рынок? Вдруг повезет?

Мы уже пробовали с Фицей укладывать волосы. Ничего сложного, конечно, она не могла сделать. Но отделить несколько толстых локонов на висках, жгутом скрутить их вверх и связать на затылке кожаным ремешком было совсем не сложно.

Из украшений я решила взять только одно звено из ожерелья. Звенья, кстати, все отстегивались. Пришила его как брошку на груди. Это обед, а не свадьба. Думаю – достаточно. И синий кабошон прекрасно смотрится на голубом шелке. Рукава пришлось пришнуровывать к платью. Безумная затея. Они тоже были из шелка, но из светло-розового. Других у меня просто не было. Бархатные или суконные не прикрепишь к легкому платью – нелепо будет. Ну, получилось чуть неожиданно, но совсем неплохо. В маленькое зеркало много не рассмотришь, но, пожалуй, розовый делает меня не такой бледной.

Дольше всего я провозилась с ресницами. Мне срочно нужна свиная щетина. Так мучаться каждый раз – никакой красоты не захочешь. Стрелки я рисовать не стала – оставлю это на свадьбу, а на брови нанесла только три штриха и растушевала – получилось значительно лучше, чем в прошлый раз. Ну, я никогда не любила фею бровей. Интернет полон фото девиц, которых она посещает.

Когда я зашла в зал, то поняла, что опоздала. Столы составлены в букву «Т». За короткой перекладиной буквы, которая стояла на возвышении, все места, кроме одного, были заняты. За длинную перекладину еще усаживались люди.

Без шляпы и плаща папенька не смотрелся так величественно. Обыкновенный пузатенький мужичок, среднего роста и с залысинами. Бесцветные волосы и красная обветренная кожа. Или распаренная?

Слава богу, место за высоким столом было свободно только одно. К нему я и двинулась. По левую руку от отца сидела леди Тирон, рядом с ней молодой парень с дурацкой стрижкой под горшок, а уж рядом с ним, похоже, должна сидеть я. Сания сидела с правой стороны от отца и от своего жениха. Полноватый, высокий, розовощекий. Больше я пока ничего не могла сказать о нем. Ну, он тоже граф, как и мой.

* * *

Жареные куриные тушки, огромный копченый окорок, вареные яйца, круглые караваи пшеничного хлеба, миски с вареным горохом и крутой пшенной кашей, которую нарезали ломтями и поливали коричневым соусом с травами, горшочки с тушеным мясом, которое назвали – паштет. На них – запеченные крышки из теста.

Паштетов было два вида – заячий и утиный. На длинном блюде, в окружении вареной моркови – большая рыбина. На голове у нее блестящая корона и в спинку воткнуто что-то вроде шелкового веера. Очевидно, украшения такие. Типа царь-рыба. Головка круглого сыра была разрезана на две части, и каждую половину стола украсили целым куском.

Одна тарелка на двух человек. Зато у каждого – большая двузубая вилка. Отдельно стоит стол, на котором вазы с зимними грушами и яблоками, пироги, думаю, что сладкие, и в глубоких стеклянных вазах что-то похожее на варенье.

Я бы сейчас все это великолепие отдала за овощное рагу или салат.

Стараясь не выглядеть излишне любопытной, я откинулась на высокую спинку стула и искоса посмотрела на жениха.

Не урод, стрижка его портит. Хороший профиль, чернобровый, решительный крепкий подбородок и чуть крупноватый нос. Молодой.

Он резко повернулся ко мне и спросил:

– Леди Катрин, почему вы не едите? Может быть, положить вам что-то еще? Рыбу? Паштет? Налить вина?

На тарелке у нас грустила половина курицы и ломоть хлеба. Тарелка была столь велика, что вполне могла бы быть небольшим подносом.

– Благодарю за любезность, граф Ромский, я не пью вино. Если можно, кусочек окорока.

Граф взял воткнутую в свиную ногу вилку, достал приличных размеров кинжал и отмахнул ломоть чуть не в полкило весом.

Меня пробрал смех. Ну, и что мне с этим куском делать? Ножа то у меня нет!

– Граф, можно попросить ваш кинжал?

Он удивился, но протянул мне свой тесак.

Я, несколько неловко, нарезала окорок пластинами, взяла ломоть хлеба, разрезала вдоль и сверху положила ветчину. Отрезала несколько тонких ломтиков сыра и один положила на бутерброд. Кинжал, кстати, был острый как бритва. Вполне возможно, что им пользовались в бою… От этой мысли мне стало плохо. Обязательно нужно завести ножи только для стола.

Кинжал я с благодарностью вернула хозяину и, выдохнув, принялась за свой бутерброд. Граф не сводил с меня глаз.

Это было не слишком понятно. Может, тушь размазалась?

– Граф, у меня испачкано лицо?

– Нет-нет, леди Катрин. Я просто любуюсь, как красиво вы едите!

Боже мой… Ну вот что я должна сказать? Это комплимент или что? Да мне теперь кусок в горло не полезет.

Так, Катрин, успокоилась и выдохнула. Парень не хотел сказать ничего плохого, а ты не ребенок, чтобы смущаться!

– Спасибо, граф. Мне приятно, что вы это заметили.

Надо хоть немного его разговорить. Я ведь даже не уверена, что он вменяемый человек, а не какой-нибудь средневековый моральный урод. Если вспомнить ангела… Как он сказал? «Муж как муж…» Слишком расплывчатое определение.

– Граф, а вы не могли бы рассказать про ваши земли?

– О, леди, вам там понравится! У нас тоже бывают холодные зимы, но лето гораздо дольше и теплее, чем здесь. У меня в саду, при замке, даже растут персики и мандарины. Вы знаете, как выглядит мандарин?

– Да, конечно! А чем торгует ваше графство? Чем живут крестьяне?

Брови графа скрылись под нелепой челкой…

– Леди Катрин, уверяю вас, как моя жена вы ни в чем не будете знать нужды.

– Граф Ромский, я вовсе не подозреваю, что вы будете меня морить голодом.

Тут я сочла нужным улыбнуться и слегка потупиться. Типа – девичья стыдливость… А то решит еще, что я собираюсь вмешиваться в управление. Ну, то есть я-то, конечно, собираюсь. Только не сразу.

– Поймите, граф, мой вопрос продиктован естественным любопытством. Я же так мало знаю о ваших землях! Есть ли там море? Часто ли летом дожди и грозы? Чем славится ваше графство? Далеко ли ближайшие родовитые соседи? С кем из них вы дружите и с кем – не слишком. Мне интересно знать все-все!

Граф улыбнулся, и стало особенно заметно, что он молодой и симпатичный. Эх, где мои семнадцать лет! Хотя сейчас мне уже меньше…