В режиме отладки - Тимофей Печёрин

Зато стоит поторопиться с решением двух других проблем. Во-первых, мне нужно расплатиться с хозяином квартиры. Пусть подавится… моими носками и заношенными до полусмерти тапками, когда я выложу перед ним пачку «евров». Во-вторых, пора избавляться от имиджа опустившегося пьянчуги. В конце концов, разве так выглядит работник умственного труда?

Мне нужно побриться, сделать нормальную стрижку, купить новый костюм, а вернее костюмы; приобрести побольше пар обуви — на разные случаи жизни. Короче, магазины ждут меня и мои неправедно нажитые денежки. А перед этим меня ждет еще кое-что…

Вздохнув и собрав волю в кулак, я вынес всю свою стеклотару в мусорные контейнеры, стоящие недалеко от подъезда. И при этом приговаривал: терпи казак, атаманом будешь… Возможно, тот я, который не имел опыта семейной жизни и проживал здесь до сегодняшнего утра, привык к свинарнику. Но я нынешний продолжать это не собираюсь.

Расправа со стеклотарой заняла пару часов. Еще час ушел на мытье посуды, затем на мытье себя, и, наконец, на сборы. Уже, стоя у входной двери, я вспомнил, что холодильник пуст, и надо бы это исправить. Ибо желудок практически протрезвевшего организма лишний раз напомнил о своей пустоте.

Район, в котором я теперь жил, показался мне совершенно незнакомым. В прошлой жизни мне не приходилось бывать в этой части города; название улицы, прочитанное на табличке одного из домов, не сказало мне ровным счетом ничего. Не спешила на помощь и вновь обретенная память. Видимо здешний я редко покидал квартиру. Редко и не в том состоянии.

Время было рабочее, так что прохожие мне практически не попадались. Тем более — прохожие, способные помочь с поиском ближайшего филиала «Гипербанка» или, на, худой конец, банкомата. Задав этот вопрос подвернувшейся старушке, я не услышал ничего полезного, зато узнал, что эта старушка думает о банках, «буржуях», «дерьмократах» и тому подобном люде. А также об их прихлебателях, таких как я.

Филиал нашелся после получасового кружения в трех соснах. Он занимал часть первого этажа одного из местных, типовых, домов хрущевской застройки. Возможно, он мог найтись быстрее, не представляй я при словосочетании «филиал банка» солидного, современного, отделанного пластиком, здания. Из моей головы как-то вылетело, что банк — не завод и не офис крупной фирмы. Деньги не занимают много места; чтобы осуществлять операции с ними, не требуется ни большого количества специалистов разных профилей, ни, соответственно, больших помещений. Взял в аренду большую комнату, поставил столы с окошками, копировальную технику, кассу с сейфом, и — готово. Филиал банка, даром, что крупного.

Заходить внутрь я не стал, поскольку рядом с входом обнаружился и банкомат. Вставив в него карточку и вспомнив пин-код, я снял тысячу евро. На первое время этого должно было хватить. Повернувшись к банкомату спиной, я заметил, что за мной следят. Нет, паранойей я не страдаю, просто припарковавшийся поблизости тонированный джип вряд ли остановился просто так. И, тем более — с добрыми намерениями. А окончательно мои подозрения подтвердили два мордоворота, что вышли из машины мне навстречу.

Единственное, что я в тот момент успел, так это попытаться удрать. Вернее, принять такое решение; пьянство и малоподвижный образ жизни не способствуют быстроте реакции. А мордовороты были слишком близко и медлительностью явно не страдали. Аккуратный удар по многострадальной голове — и для меня наступила темнота.

— Проснитесь, сударь!

Голос, и без того, не шибко приятный, прозвучал как издевка. В нос ударил резкий запах явно спиртосодержащего вещества, наверное, нашатыря. Благодаря нему я быстро пришел в сознание и обнаружил себя в совсем уж незнакомом месте. То есть, предназначение его мне было понятно — то ли кабинет, то ли офис. Однако на привычный мне дизайн рабочего кабинета он походил не больше, чем моя «однушка» на Зимний дворец.

Вместо набивших оскомину неоновых ламп — роскошная, многоэтажная хрустальная люстра. Вместо ламината — ковер, причем явно не фабричной работы. Не сделать на фабрике такого причудливого узора… Место привычных глазу жалюзи здесь занимали яркие атласные занавески. Да что там занавески — занавеси; называть это словом, уместным разве что в хрущевской квартире, у меня бы не повернулся язык.

Стены были украшены картинами в рамках. Не настоящими, понятно; в смысле, не полноценными произведениями искусства. Такую мазню маслом современные «гении живописи» наловчились продавать богатым, но лишенным художественного вкуса, клиентам.

Картину роскошного интерьера довершал стол, за которым, а вернее, перед которым, я сидел. Он был явно изготовлен из цельного куска древесины. Во всяком случае, характерных для обычной, «народной» мебели, зазоров между досками я не заметил.

Несмотря на богатое убранство, кабинет нисколько не тронул мои эстетические чувства. Вернее, тронул, но в другом смысле. Его роскошь показалась мне какой-то варварской, безвкусной и потому отталкивающей. Стол был черным, занавеси — желтого, вернее, золотистого цвета; в расцветке ковра преобладали багровые тона, стены были отделаны серым мрамором, картины на них красовались в темно-коричневых рамах. А вместе все это производило впечатление какого-то винегрета, бессистемности и отсутствия вкуса. Что-то было в нем от поведения африканских вождей, что напяливали на себя отдельные элементы одежды съеденных белых путешественников. Или от захвативших древний Рим варваров, что разламывали бесценные скульптуры на сувенирные кусочки.

Хозяин всего этого «добра», а также обладатель неприятно-издевательского голоса, восседал в кресле, обитом красной кожей. На карикатурный образ толстопузого «буржуя» в цилиндре он не походил, и, в целом, выглядел как обычный человек средних лет. Его внешность можно было даже назвать приятной, если бы не лицо. Гладкое и холеное, оно выражало искреннее презрение ко всему живому. Глаза, взирающие на мир сквозь очки в тонкой оправе, дополняли это выражение. Подобная физиономия могла быть у какого-нибудь диктатора из какой-нибудь латиноамериканской страны — помельче и победнее. Оно казалось мне смутно знакомым; я кажется, где-то видел хозяина кабинета, наверное, по телевизору. Но почему-то полагал, что люди с подобными лицами встречаются только в Москве; что вся остальная Россия для них — захолустье. Хуже Дикого Запада для английского лорда.

Моим первым желанием было запустить в это лицо чем-нибудь тяжелым. Ну хотя бы старинным подсвечником, невесть что делающим на рабочем столе. Однако, заметив поблизости мордоворотов из джипа, я быстро передумал.