Агент Тартара - Борис Иванов

Насчет фольклора Манцев был в курсе. И даже не то чтобы верил в байки младшего летного состава, но принимал их в расчет. «Ну, хотя бы как психологический фактор», — говорил он в тех случаях, когда его упрекали в «потакании суевериям». Да, капитан, бесспорно, считал досужими выдумками рассказы о «лишних» членах экипажей и «пассажирах из ниоткуда», которые то ли предчувствовали беду — вроде эпидемии на борту, пожара силовой установки или неожиданного вхождения в зону жесткого излучения — то ли каким-то образом такие беды подманивали. Но сам он никак не хотел бы услышать, что где-то на вверенном ему космическом судне завелась какая-либо нежить. Тем более что по своим размерам судно это приближалось к небольшому астероиду, а по сложности внутренней планировки давало сто очков вперед последним версиям лабиринтов из компьютерных игр.

Теперь — поскольку чрезвычайный комиссар заверил его в том, что чертова нежить вполне материальна, он мог позволить себе взглянуть на проблему в другом ракурсе.

— Так ведь тогда, наверное, сами хозяева этих роботов и подкидывают нам эти фокусы... Помещают своих наблюдателей поближе к месту действия и ставят на нас свои опыты — как на крысах или лягушках... — предположил он.

— Возможно... Даже — очень возможно, — согласился Горский. — Но, может статься, они и не столь уж м-м... агрессивны. Есть мнение, что тот вид Разума, что обитает в Тартаре, совсем по-другому соотносится с нашим пространством и временем. Обладает, так сказать, даром провидения... Впрочем, это не имеет большого значения для нашего разговора. Значение имеет то, что последние, если так можно выразиться, «модели» этих биороботов уже могли общаться с людьми и даже гм... стали находить себе своего рода сообщников... Это — очень деликатная тема, капитан...

Тема и впрямь была деликатной. Настолько, что чрезвычайному комиссару было в свое время ведено как можно меньше затрагивать ее при инструктаже Манцева. Высшее политическое руководство Федерации опасалось — и не без основания, — что осознание обществом того, что любой встречный, а то — не приведи Господь! — и кто-то из близких может оказаться Нелюдью или слугой нечеловеческого разума, будет иметь весьма неприятные последствия. Начиная с распространения фобий и мании всеобщей подозрительности и до самой натуральной «охоты на ведьм». А такую охоту могли возглавить совсем нежелательные лица и политические группы. Поэтому всю работу «новой инквизиции» (как сами себя окрестили члены «Объединенной Комиссии по выявлению разумной активности негуманоидного типа») засекретили почище, чем секретят разработки новых систем вооружений.

Горский был не последним человеком в этой Комиссии и принял немалое участие в ликвидации последствий проникновения Нелюди в Колонию Чедера и на территорию Объединенных Республик Прерии-2. На Прерии дела обернулись совсем плохо — только с большим трудом удалось представить происшедшее там как некое дело о промышленном и военном шпионаже, что вызвало массу политических последствий. Все Тридцать Три Мира Федерации и секреты друг у друга воровали, бывало, и собственные армии и космические флоты норовили вооружить покруче, но жили, в общем, мирно. Пойманных с поличным агентов обычно обменивали, а до смертоубийства доходило только тогда, когда в дела оказывалась замешана мафия. Так что процесс «Шести портов» прозвучал на фоне такой идиллии, как неприличный скандал в благородном семействе. Однако, как считало руководство Федерации, лучше уж было пожертвовать репутацией Прерийской демократии, чем допустить, чтобы в СМИ просочились слухи о том, что одна из мощных научно-технических корпораций планеты управлялась практически чужими.

— Я ничему не удивляюсь, — пожал плечами Манцев. — Если уж в Средние века находились желающие продать душу Дьяволу, то сейчас охотников до этого бизнеса — не меньше... Вот только чем тут делу может помочь военно-космический флот, Сергей Дмитриевич? Мой крейсер бомбит и стреляет. Высаживает десант... Но это как-то «из пушки по воробьям» получается...

— Воробьи нынче сильно подросли, Федор Павлович, — вздохнул чрезвычайный комиссар. — К сожалению... И иметь дело нам теперь придется не со штучными роботами, которых все ж таки можно выявить и тестами, и специальными приемами. И не с сотней-другой выродков, которые даже не представляют, на кого они на самом деле пашут. Нам придется столкнуться с людьми. С тысячами самых настоящих людей...

Капитан наклонился вперед, ожидая объяснения.

— Видите ли... — Горский поджал губы и пару-другую секунд потратил на то, чтобы подобрать слова. — Сначала у нас были только некие предположения... Дело в том, что уже первые «визиты» нежити в Миры Периферии сопровождались исчезновениями людей. Часть их можно было отнести за счет тех самых катастроф и аварий. При взрыве энергоблока на корабле, например, о каких-либо останках его экипажа говорить не приходится. Но, как показали специальные расследования...

Специальные расследования показали такое, отчего у лиц, ответственных за контроль над «разумной активностью негуманоидного типа», волосы дыбом встали. Горский не стал вдаваться в подробности. Капитану Манцеву вовсе не следовало знать слишком много относительно целой системы подпольной работорговли, существовавшей на двух из пяти Миров Фронтира. Там — на только еще готовящихся к заселению планетах — сгинуть без следа было легко. Так что «новая инквизиция» и Федеральное управление расследований приложили немало сил, чтобы выяснить, куда и какими путями исчезал «биологический материал» из поселений Первопроходцев и какими странностями расплачивались за угнанных в загадочную неволю неведомые заказчики. Еще больше попотеть пришлось, чтобы удержать полученную информацию в секрете. Так что чрезвычайный комиссар не спешил посвятить собеседника в детали тех не столь уж давних дел. Он предпочел быть лаконичным.

— В целом, капитан, установлено, что в ряде мест Обитаемого Космоса — прежде всего, в секторе Чур — Инферна — Прерия — существовали так называемые Порталы. Принято так называть постоянно действующие выходы из того — другого пространственно-временного континуума, который принято называть Тартаром. Только вот практически сразу после обнаружения все Порталы закрывались. Это иногда сопровождалось разными спецэффектами. В простейшем случае все просто взлетало на воздух в радиусе двух-трех километров. Но даже не в самих Порталах дело. Ими пускай занимается Спецакадемия.

Манцев не возражал, чтобы Спецакадемия продолжала заниматься всеми делами, связанными с Тартаром и его посланцами, и не путала в дело боевые корабли, придуманные не для того, чтобы воевать с нечистой силой. Он не стал делиться этим своим соображением с чрезвычайным послом и вывел на свой дисплей выражение живейшего интереса к тому, в чем же все-таки состоит дело — раз уж не в Порталах?

Дело действительно было не в них.

Важны были совсем другие находки, сделанные в окрестностях этих нор, уходящих в Тартар на ненаселенных планетах, к которым вели тропы тайного траффика рабов и «меновых товаров». Там, в труднодоступных горных пещерах или под гермокуполами, в зарослях чуждых всему земному, смертоносных «лесов», были найдены первые следы человеческих поселений.

Престранными были эти поселения.

Скорее концентрационными лагерями хотелось их назвать. Или — фермами...

— То есть вы хотите сказать... — перебил Манцев чрезвычайного комиссара, когда тот, следуя несколько обходными путями, дошел до этого момента своего инструктажа. — Вы хотите сказать, что эти твари скупали краденый народ, чтобы разводить их, как морских свинок?

— Разводили их уже не сами «твари», капитан. По всей видимости, мы зевнули довольно основательный период времени. Дали противнику возможность развивать эту игру по своей инициативе и по своим правилам. Пока мы робко сопоставляли факты и искали шаткие подтверждения несмелым гипотезам...

Горский снова поморщился. Горькая пилюля, похоже, все еще не рассосалась у него под языком.

— В общем, пока мы занимались ерундой, Нелюдь успела заполучить в свое распоряжение уже второе, а то и третье поколение людей, воспитанных под контролем их «посредников» и выросших в полной изоляции от Человечества. Обучаемое неизвестно как и неизвестно чему... Впрочем, я неверно выразился. Это сначала мы только предполагали что-то неопределенное. Теперь это стало более или менее ясно.

— Армия вторжения? — не столько предположил, сколько определил капитан.

— Армия вторжения, — подтвердил чрезвычайный комиссар. — Вторжения, которое началось и продолжается уже несколько лет. Вторжения тихого и незаметного. Ставшего уже привычным — как шум дождя за окном. Причем Барристер и Потоцкий уверены, что мы имеем дело не с одним таким вторжением. Они в свое время ввели в оборот словечко «палеоэкспансия» и носились с ним как с писаной торбой — имея в виду то, что в некоторые из Миров Обитаемого Космоса представители рода человеческого проникали задолго до начала эры космических перелетов. В доказательство своих соображений приводили всякие парадоксы, связанные с историей заселения Шарады. Как и все древнее и космическое, дело это списывали на Предтечей — благо никто не знает, с чем их едят. Этим они наделали немало шуму...