Мужчина в окне напротив - Олег Рой

– Мне завтра с утра в библиотеку надо, в Историчку…

– Да ну тебя! А еще подруга называется! Ладно, жди, сама сейчас приеду…

Ира нажала кнопку отбоя и вернулась в гостиную. Сняла, осторожно скомкав, грязную газету с подоконника и уже направилась в ванную мыть руки, когда снова зазвонил телефон, на этот раз городской.

– Ирочка, детка, ты только не расстраивайся, – затараторила в трубку мама.

– Что еще случилось? – испугалась дочь.

– Понимаешь, я сегодня говорила с Левой и… В общем…

– Да что такое, мам?

– Как бы это тебе сообщить… В общем, ты ему не понравилась…

– Ну не фига ж себе! – Ира даже рассмеялась. – Неужели он прямо так и сказал? – Она почти слово в слово повторила то, что говорила несколько минут назад Алле.

– В том то и дело! – Чувствовалось, что мама сама возмущена до глубины души. – Прям так и заявил. «Не понравилась мне ваша дочь, я предпочитаю женщин поинтереснее». Нет, ну эти современные мужчины совсем обнаглели! Пользуются тем, что они в дефиците, и вообще всякий стыд теряют! Ты, солнышко, только не расстраивайся!.. Ты у меня все равно самая лучшая!

– Да было бы из-за чего расстраиваться! – фыркнула Ира. – Тоже мне Ален Делон! Лобзиком выпиливает… И собака у него, да еще бультерьер… Да ну его совсем, этого Леву-корову!

– Ну слава богу! – облегченно выдохнула мама. – Хорошо, что ты не переживаешь. А мы тебе другого найдем. Какого захочешь.

– Не, мам… – вздохнула Ирина. – Такого, как я хочу, не найдем. Такие все вымерли в девятнадцатом веке… Я хочу романтики, понимаешь? Чего-то необычного, чтоб с приключениями, любовными письмами, взволнованными объяснениями и серенадами под балконом… А не такого, который толкнет тебя тележкой в супермаркете и даже не извинится.

Мама некоторое время помолчала в трубку, а потом ответила очень серьезно:

– Хорошо, дочка. Я что-нибудь придумаю.

Тогда, в юности, кое-как пережив несчастную любовь к Сереже, Ира решила кинуть все душевные силы на учебу. Как раз в то время, в конце восьмидесятых, система образования в России начала меняться, кроме всегда считавшихся престижными школ с углубленным изучением языков или математики, стали возникать и другие специализированные учебные заведения – гимназии, колледжи, лицеи. В одну из подобных гимназий с гуманитарным уклоном Ире настоятельно рекомендовала поступить классная руководительница – биологичка.

– У вашей девочки очень хорошие литературные способности! – внушала она Александре. – Я это вижу по каждой ее творческой работе. А в нашей школе, скажу вам по секрету, преподавание русского языка и литературы в старших классах оставляет желать лучшего. Тамара Георгиевна, русичка, человек старой закалки, всю классику дает исключительно через призму темы пролетарской борьбы и руководящей роли коммунистической партии. Ничего хорошего она Иринке дать не сможет, только загубит ее талант, между нами говоря, конечно. А в той гимназии, я это точно знаю, очень сильное преподавание гуманитарных предметов, по новейшим методикам.

– Но ведь туда, наверное, не поступить без знакомства… – сомневалась Саша.

– Да что вы говорите, Александра Петровна! Сейчас уже другие времена. Никакого блата, нужно только хорошо сдать экзамены. У Иры это получится, я не сомневаюсь. Позанимается как следует – и все будет в порядке, покорятся любые вершины.

Мама с дочкой долго обсуждали дерзкую, но такую соблазнительную идею, и решили все-таки попробовать. Весь восьмой класс Ира старательно училась целыми днями, позволяя себе лишь небольшие перерывы на отдых и мечты. Читала не только программную, но и другую художественную и специальную литературу, штудировала историю и русский, совершенствовала английский с помощью репетитора, на которого Саша с большим трудом выкраивала деньги из скудного семейного бюджета. И старания увенчались успехом – Ира Боброва сдала экзамены на отлично и была зачислена в девятый класс гуманитарной гимназии на Юго-Западе. Увидев свою фамилию в списке, сначала даже не поверила своим глазам. А потом ехала домой на автобусе, вся светилась от гордости и жалела только об одном – о том, что Сережа ничего не знает…

Учиться в гимназии оказалось не в пример лучше, чем в старой школе. Ненавистные Ире точные науки здесь были сведены к минимуму, упор делался на другие предметы, которые она любила – языки, литературу, историю, обществоведение. Классы небольшие, к каждому ученику индивидуальный подход, программа гораздо интереснее, чем раньше, учителя все сплошь яркие личности, влюбленные в свое дело и умеющие увлечь своим предметом учеников. Большинство ребят шли на учебу с удовольствием, чего в обычной школе практически не бывает. Жизнь вне уроков тоже была несравнимо интереснее, постоянно какие-то праздники, вечера, диспуты, экскурсии. Единственное, что расстраивало Иру и ее подруг, – в гимназии было очень мало мальчиков, в их классе всего только пять. И при этом двое – очкарики-отличники, вечно уткнувшиеся в книжку. Из-за оставшихся трех мальчиков между одноклассницами постоянно шло отчаянное соперничество, в которое Ира даже не совалась. Ну его, себе дороже… Тем более что, едва забыв Сережу, она вновь влюбилась – в курсанта военного училища. Это случилось в апреле девятого класса, когда в гимназии решили устроить весенний бал и пригласить на него курсантов. Целый месяц накануне школа была охвачена радостной суматохой, каждую перемену на всех этажах звучала музыка, гимназистки и немногочисленные гимназисты прямо в коридорах учились танцевать вальс. Бала ждали с таким волнением и так старательно готовились к нему, что, как это нередко случается, процесс подготовки вышел куда более значительным, чем само событие. Праздник как-то на удивление быстро закончился и во многом разочаровал. Курсанты оказались совсем не такими бравыми красавцами, как представлялось девчонкам, и вальсировать почти никто из них не умел. Ребята предпочитали быстрые современные танцы и «медляки», два из которых Ира танцевала с высоким голубоглазым брюнетом. По иронии судьбы его тоже звали Сережей… После бала он проводил ее до автобусной остановки и записал ее номер телефона прямо на пачке «Столичных» сигарет. Но сколько Иринка ни ждала – так и не позвонил.

Через год выпускники всерьез задумались о поступлении в вузы. Обсуждали, спорили, ездили на подготовительные курсы, занимались с преподавателями. У Иры Бобровой этот вопрос сначала как-то не стоял, она собиралась подать документы в ГИТИС на актерское отделение. Там обучались все педагоги из ее любимой театральной студии во Дворце пионеров на Ленинских горах, где она, с трудом выкраивая время, до сих пор продолжала заниматься. Однако это, казалось бы, такое твердое решение, стало колебаться после разговоров с любимой учительницей.

– Иришка, ты все-таки подумай как следует, – говорила Наталья Викторовна, молодая и хорошенькая преподавательница литературы, бывшая для всех девчонок не только учительницей, но и старшей подругой, с которой обсуждали все важные дела и сердечные тайны. – Поступить в ГИТИС очень сложно, тут мало одних способностей, нужно еще и везение… А ну как провалишься – что будешь делать?

– Буду поступать на следующий год, – пожимала плечами Ира. Ей трудно было поверить во что-то подобное, ведь в мечтах она неоднократно видела, как читает на вступительных испытаниях «Письмо Татьяны», а комиссия, сплошь состоящая из знаменитых актеров и режиссеров, восторженно аплодирует.

– А если и на будущий год не повезет? – возвращала ее к приземленной действительности Наталья Викторовна.

– Тогда еще через год…

– И так до бесконечности? Твои одноклассники уже закончат институты, а ты так и будешь вечной абитуриенткой? Разве это хорошо? Может, все-таки выберешь что-то более реальное?

Ира сначала гордо отнекивалась, потом начала задумываться. А после того как съездила в ГИТИС на «День открытых дверей», окончательно поняла, что Наталья Викторовна права. Мечты мечтами, а реальность реальностью. Надо поискать другой, более доступный вариант. Лучше всего что-то связанное или с театром, или с литературой.

Выслушав дочкины аргументы, Александра пригорюнилась.

– Я-то думала – хоть ты станешь актрисой, раз мне не удалось… – вздохнула она. И спохватилась:

– Но, конечно, ты, дочка, совершенно права. Лучше синица в руках, чем журавль в небе… – и снова вздохнула.

Выбор у Иры был не таким уж большим. В МГУ не попадешь, в Литинститут – тем более, в педагогический – не хочется. В конце концов Иринка с мамой остановились на полиграфическом институте, где был факультет редакторов. А что? Хорошая профессия, интересная. И с литературой связана напрямую.

Выпускной год летел к концу. Настал «Последний звонок» с его традиционными шариками, пышными бантами, последний раз в жизни надетыми белыми фартуками, трогательными песнями и горючими слезами от расставания с любимой гимназией. Заключительные экзамены Ира Боброва сдала только с двумя четверками, остальные были пятерки. И на выпускном вечере ничуть не чувствовала себя потерянной, как многие одноклассницы. Было, конечно, жалко покидать альма-матер, но зато впереди ждало столько всего нового, интересного, и, конечно, замечательного!.. Так считала Ира Боброва, всю жизнь бывшая не только неисправимой фантазеркой, но и неисправимой оптимисткой.