Замуж за бандита. Ты пожалеешь - Ада Ридель

Я залезаю в салон, не стесняясь, что нас кто-то увидит. Ночь, пустой переулок и один единственный фонарь на всю округу. Странное место.

Когда оказываюсь на сидении (с помощью узурпатора, который так и не развязал мне руки), забиваюсь в угол. С силой закусываю губу и пялюсь в тонированное окно. Да ладно, ничего же не случилось!

Он всего лишь вошёл в мой рот. Поимел его, кончил на лицо. И пообещал, что через неделю меня трахнет толпа мужиков.

Это так, сука, «ничего же не случилось»!

— Спиной ко мне повернись, — сбоку раздаётся холодный приказ. А я не шевелюсь. Мне ничего не хочется делать. Особенно играть под его дудку.

Желаю всё сделать назло подонку.

— Если не сделаешь этого сама, это сделаю я.

Я опускаю взгляд вниз, закусываю остервенело губу.

Смотрю на колготки, которые вряд ли когда-либо больше надену. О ночи об этой напоминать будут.

Но всё же поворачиваюсь. Но только из-за того что руки затекли. А на лице до сих пор осталась сперма этого ублюдка.

И когда ладонь касается запястья и дёргает за ленту, чувствую облегчение.

Не благодарю. Пошёл он нахер.

Беру ленту и, смотря в отражение стекла, стираю белую жидкость с лица.

Как только убираю её, выкидываю в сторону. И не обращая никакого внимания на мужчину, обхватываю себя руками. Запястья покраснели, зудят. И я всё равно закрываюсь. Хоть и понимаю — он всё видел уже.

Но больше не дам ему такой возможности.

— А где моя благодарность за доброту и милосердие, игрушка?

Я сжимаю цепко зубы. Из-за его ко мне обращения. Да и из-за доброты.

Где он её тут увидел?

— Это говорит человек, который только что сказал мне, что через неделю меня оттрахает толпа мужиков.

Он едко усмехается, чем злит меня ещё сильнее. До боли в кулаках, которые я сейчас сжимаю, ногтями врезаясь в кожу.

— Ты так наивна и глупа, — от этих бесящих слов я резко оборачиваюсь к нему. Кидаю обозлённый взгляд и едва не срываюсь. Чтобы впиться ногтями в его лицо. Искусать зубами.

Хотя что-то мне подсказывает — терпение у него не такое большое.

— Я не делюсь своими игрушками. Просто их убиваю, когда они начинают мне надоедать.

— То есть, — голос дрожит. — Как только я стану тебе бесполезна, ты меня убьёшь?

Надо было спросить другой вопрос.

Про толпу мужиков. Про них.

— Посмотрим, — наклоняет голову набок. Сканирует меня своими голубыми глазами, от которых бросает в холодный и мерзкий пот.

Или это всё холод. Да. Именно он.

— Сейчас у меня на тебя другие планы. Я буду делать с тобой то, что захочу. Хоть трахну дилдо на глазах у охранника.

Я округляю от ужаса глаза.

— Тебе мало? Ты только что…

Я сглатываю опять рвущиеся наружу слёзы.

— Диана, — строгий голос заставляет замолчать. — Не ты ли несколько часов назад кричала, что готова к сотрудничеству? Готова делать всё, что я тебе скажу? Если бы я согласился и дал тебе мнимую свободу и приказал бы встать на колени и отсосать мне в комнате, ты бы сделала это?

— Нет…

— Тогда чего ты ожидала, предложив мне это? Будешь только ломаться. Лучше уж заставить. Силой. И я сделаю с тобой ещё многое, — прищуривается и шепчет тонкими губами. — И если ты сейчас не замолчишь, я высажу тебя прямо здесь. Посажу тебя на цепь. И пока мы будем ехать — ты будешь идти. Рядом. Терпеть на себе взгляды других людей. Попадёшь в интернет. Станешь всемирной звездой. Хочешь? Мне-то похуй. Я ещё больше Волкову дровишек в костёр подкину.

Я застываю и еле-еле кручу головой.

Отворачиваюсь и всё же не сдерживаюсь.

Плачу. Позволяю омерзительным слезам вырваться из глаз и спуститься по щекам, к подбородку.

Ну и плевать.

Я не могу контролировать страх, который и заставляет меня реветь как умалишённую.

Но понимаю — лучше притихнуть. Пока Арчи ещё не сорвался.

Глава 10

Мы подъезжаем к многоэтажке и Арсанов выходит из автомобиля. Открывает рядом со мной дверь и приказывает выйти.

Я ступаю на холодный асфальт и ёжусь ещё сильнее. Ледяной ветер обдаёт тело, а пальцы на ногах оказываются в первом снеге.

На дворе — ранняя зима. А я в таком виде.

— Пиджак дай.

Я поднимаю взгляд с ног и наблюдаю за тем, как Емеля снимает с себя верхнюю одежду. Передаёт её Арсанову, а тот накидывает мне ткань на плечи.

И я знаю, что он скажет.

Это чтобы потом я не жевала сопли, когда буду отсасывать ему.

— Пошли, — кидает мне, уходя вперёд.

И я иду. Хотя сама посматриваю в стороны, ища пути отступления. Вряд ли я убегу от двух здоровых мужиков. Уверена, даже если и сделаю это — Арчи прострелит мне ногу.

Поэтому поднимаюсь следом за ним. Захожу в лифт — доезжаю до четырнадцатого этажа.

Через несколько минут он толкает меня вглубь квартиры.

— Располагайся, — усмехается, и судя по звуку — кидает ключи на тумбочку в прихожей. Я запоминаю. — И будь как дома!

Попробуй здесь быть дома, когда за твоей спиной стоит человек, что заставил меня отсосать ему перед человеком, что долгое время бил меня.

— Я искупаться хочу, — говорю нерешительно. — Можно?

Я вся липкая. И грязная. Хочу вымыть рот с мылом.

Поэтому скидываю чужой пиджак. Хватаю покрывало с дивана, хоть мне и не разрешают.

— Вторая дверь.

Я сразу вижу две двери. Подхожу к одной из них. Открываю и захожу внутрь. Закрываюсь на замок. Снимаю с себя колготки и дёргаю за ошейник. И снять не могу его.

Чёрт!

Ладно, искупаюсь так, а потом… Попрошу