Лес - Челси Бобульски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама смахивает слёзы под глазами.
— Пошли, — говорит она. — Ужин готов.
Я следую за ней в дом. Мои ноги дрожат, а верхняя часть тела онемела, но я не буду делать растяжку здесь, так близко к лесу. Не тогда, когда кажется, что что-то всё ещё там, ждёт моего возвращения.
ГЛАВА XI
— Почему я не могу пойти в лес ночью? — спрашиваю я папу, когда мы практикуемся в моём первом иностранном языке — латыни — за обеденным столом.
— У тебя ужасное спряжение, — отвечает папа, заглядывая через моё плечо в мою рабочую тетрадь.
Я прикрываю работу своими тощими руками.
— Почему не могу?
Он вздыхает.
— Это опасно.
Я закатываю глаза.
— Но почему это опасно?
— Опасно, — говорит он, — потому что ночью лес меняется. Он приобретает совершенно иную индивидуальность.
Я выгибаю бровь, и он смеется.
— Для тебя этого объяснения недостаточно?
Я качаю головой.
— Ну, я приберегал эту лекцию для другого времени, но, полагаю, сейчас не помешает немного заглянуть в это.
Он придвигает свой стул ближе, берет карандаш из моей руки и вытаскивает мою тетрадь из-под моих рук. Говоря, он что-то рисует в углу.
— Точно так же, как в нашем мире есть ночные существа, в лесу есть существа, которые выходят только с наступлением ночи. Это опасные существа, и то немногое, что мы знаем о них, исходит из того, что Древние были готовы рассказать нам, и что смогли увидеть некоторые прошлые стражи, которые слишком долго оставались в лесу после захода солнца, прежде чем едва выбрались оттуда живыми. Конечно, были стражи, которые сделали то же самое, но не выбрались живыми, и мы вряд ли сможем получить от них какую-либо информацию.
Он улыбается, но, когда он ловит мой взгляд, улыбка исчезает, и он откашливается.
— Я говорю тебе это не для того, чтобы напугать тебя, Винни-детка. Эти существа не могут войти в наш мир, так что тебе нечего бояться их здесь, и пройдёт много времени, прежде чем тебе придётся войти в лес без меня. Даже тогда, если ты покинешь лес до захода солнца, ты будешь в безопасности. Понимаешь?
Я киваю, но впиваюсь ногтями в край моего сиденья.
Он перестаёт рисовать и возвращает мне тетрадь. Пустое пространство в верхней части страницы теперь заполнено монстрами. Большие, толстые, с кожей, похожей на древесную кору; высокие, тощие, похожие на людей, если бы людей можно было вытянуть, как ириску, и дать дополнительный ряд зубов; длинные, которые скользят по земле, как змеи; и коренастые с кожистыми крыльями, которые выглядят как помесь летучей мыши и белоголового орла.
Я указываю на тёмную кляксу в углу.
— А это что такое?
— Теневое существо, — говорит он. — Древние называют их Часовые. Они пожиратели плоти, путешествуют стаями. Они замораживают своих жертв, сохраняя мясо свежим, чтобы, не торопясь, сдирать с них шкуру заживо.
Мои глаза расширяются.
Папа ерошит мне волосы.
— Я же говорил тебе не беспокоиться о них, не так ли? Шансы на то, что ты когда-нибудь столкнёшься с одним из них, невелики, особенно если ты не потеряешь голову. Вот почему эти уроки так важны, чтобы ты была готова к любым ситуациям, в том числе, чтобы имела возможность избегать опасности. Возьмём, к примеру, меня. Я занимаюсь этим уже более тридцати лет, с тех пор как был твоего возраста, и я ещё ни разу не покидал лес после захода солнца. Я знаю, как выглядят эти существа, только из моих собственных исследований, а не потому, что видел их своими глазами. Ну вот, теперь ты чувствуешь себя лучше, не так ли?
Я киваю, хотя это полная и абсолютная ложь.
— А потом, — говорит он, как будто этого было недостаточно, — сам лес меняется ночью. Он обернётся против тебя. Если тебе повезёт, он убьёт тебя раньше, чем кто-либо из монстров найдёт тебя. Но если ты умная, ты никогда не окажешься в таком положении, так что тебе не придётся беспокоиться об этом. Поняла?
— Да, сэр.
— Хорошо. Теперь, когда мы с этим разобрались, давай ещё раз пройдёмся по твоим спряжениям.
Я закатываю глаза.
— Паааап. Нам точно нужно это делать?
Он постукивает пальцем по рисункам монстров.
— О, — говорю я. — Правильно.
После этого я довольно быстро овладеваю латынью. Помогает то, что я целую неделю не могу заснуть после папиной лекции. Каждую ночь я часами лежу в постели, считая спряжения вместо овец.
* * *
Мама пытается позвонить дяде Джо после молчаливого ужина, во время которого единственным звуком был скрежет столового серебра по нашим тарелкам, но он не отвечает. Я сижу в гостиной, свернувшись калачиком в любимом кожаном кресле отца, его книжный шкаф, полный первых изданий Йейтса, Эмерсона и Фицджеральда5, позади меня. Кожа всё ещё немного пахнет чёрным кофе и одеколоном с запахом сандалового дерева. Я заворачиваюсь в его любимое одеяло и смотрю на лес через заднее окно.
Он никогда не выглядел так устрашающе, как сегодня вечером.
Мои мысли уносятся к Брайтонширу, независимо от того, выбрался он оттуда или нет. Я надеюсь, что он это покинул лес. Никто не заслуживает такой смерти. Но, прежде всего, почему он оказался в лесу ночью? Если он знал лес так, как говорил, зачем рисковать? Что он пытается найти? Мой разум прокручивает это, пока на оконном стекле собирается конденсат.
Звонит телефон, и мама шаркает на кухню в пижаме. Она хмуро смотрит на меня.
— Почему ты всё ещё не спишь?
Я бросаю взгляд на часы на каминной полке. Десять тридцать.
Должно быть, я заснула.
Мама берет трубку и через несколько секунд говорит:
— Она туда не вернется, Джо. Найди кого-нибудь другого.
Она скрещивает руки на груди, и мне не нужно слышать дядю Джо, чтобы понять, что он говорит. Больше никого нет, Грейс. Ты знала это, когда выходила замуж за Джека. Так и должно быть.
Она слушает его со слезами на глазах, потом смотрит на меня.
— Он хочет поговорить с тобой.
Мне требуется секунда, чтобы заметить протянутый телефон, и ещё секунда, чтобы моё тело действительно пошевелилось. Я опускаю ноги на ковер гостиной и бреду на кухню. Я беру телефон из маминой руки и наматываю шнур на палец.
— Алло?
Мама выскальзывает из кухни и поднимается по лестнице, старые половицы скрипят под ней.
— Ты в
