Клуб Дюма, или Тень Ришелье - Артуро Перес-Реверте

– Я не уверен, что хочу браться за эту работу, – повторил он вслух.

Варо Борха, видимо, почувствовал что-то новое в его тоне – и тотчас сменил тактику. Он сидел с задумчивым видом, неподвижно, уперев подбородок в переплетенные пальцы, и падавший из окна свет играл бликами на его великолепной загорелой лысине. При этом хозяин дома не сводил глаз с Корсо.

– Я никогда не рассказывал вам, почему стал торговать книгами?

– Нет. И меня, черт возьми, это мало интересует!

Варо Борха театрально расхохотался. Что свидетельствовало как о благодушном настроении, так и о том, что свою историю он непременно расскажет. Нелепая выходка Корсо словно бы проскочила незамеченной. Пока.

– Я плачу вам, и вы будете выслушивать все, что мне угодно.

– На сей раз вы еще не заплатили.

Варо Борха выдвинул ящик стола, достал чековую книжку и положил перед собой, а Корсо тем временем с самым невинным и добродушным видом пялился по сторонам. Именно теперь надо было выбирать: попрощаться и уйти либо остаться в кабинете в ожидании. Именно теперь хозяину кабинета подобало предложить гостю чего нибудь выпить, но такого не было у него в заводе. Поэтому Корсо лишь передернул плечами и незаметно прижал локоть к спрятанной в кармане фляжке с джином. Как все нелепо! Он отлично понимал, что не встанет и не уйдет, независимо оттого, понравится ему или нет предложение Варо Борхи. И Варо Борха тоже это понимал. Поэтому проставил сумму, подписал чек и положил его перед Корсо.

Корсо глянул на чек, но не прикоснулся к нему.

– Вы меня убедили, – вздохнул он. – Я весь внимание.

Книготорговец ничем не выдал радости. Только твердо и холодно кивнул головой, словно покончил с неприятной обязанностью.

– Я занялся этим делом по чистой случайности, – начал он рассказывать. – Просто в один прекрасный день оказался без гроша в кармане, но тут скончался мой двоюродный дед и оставил мне в наследство свою библиотеку – и ничего более… Около двух тысяч томов, правда, из них только сотня чего-то стоила. Зато там имелись первое издание «Дон Кихота», две псалтыри тринадцатого века и один из четырех известных экземпляров «Champ-fleuri» Жоффруа Тори…[36] Что вы на это скажете?

– Что вам повезло.

– Именно это вы и должны были сказать, – подтвердил Варо Борха невозмутимо и веско. В его рассказе не слышалось любования собой, которым грешат многие преуспевшие люди, повествуя о собственном жизненном пути. – …В ту пору я и знать ничего не знал о коллекционерах редких книг, хотя с ходу ухватил главное: есть люди, готовые платить большие деньги за то, что имеется лишь в малом количестве. А я владел как раз такими вещами… И тогда я выучил слова, о которых никогда прежде не слыхал: колофон, скульпторское долото, золотое сечение, суперэкслибрис… И, входя в профессию, усвоил еще одно: есть книги для продажи и есть книги, которые надо оставлять себе. Что касается последних… Библиофилия – род религии, и это на всю жизнь…

– Очень трогательно и возвышенно. А теперь скажите мне, какое отношение ваши пафосные речи имеют к «Девяти вратам»?

– Вы, помнится, спросили: а что, если мой экземпляр поддельный?.. Могу ответить сразу: он поддельный.

– Откуда вы знаете?

– Знаю абсолютно точно.

Корсо скривил рот. Гримаса выражала его отношение к критериям абсолютной точности в библиофилии.

– Но ведь в «Универсальной библиографии» Матеу и в каталоге Терраля-Коя он значится как подлинник.

– Да, – признал Варо Борха. – Но Матеу допустил маленькую оплошность: он указывает на наличие восьми гравюр, а их в этом экземпляре девять… Что тут говорить, любым официальным свидетельствам о подлинности грош цена. Если судить по библиографическим описаниям, то экземпляры Фаргаша и Унгерн тоже безупречны.

– А может, так оно и есть. Все три книги – настоящие.

Книготорговец решительно покачал головой:

– Исключено! Протоколы следствия по делу печатника Торкьи не оставляют места сомнениям: мог уцелеть лишь один экземпляр. – Варо Борха загадочно улыбнулся. – Но у меня есть и другие основания для такого вывода.

– Например?

– А вот это вас не касается.

– Тогда зачем вам понадобился я?

Варо Борха резким движением отодвинул кресло от стола и встал.

– Следуйте за мной.

– Я ведь уже сказал. – Корсо дернул подбородком. – Меня не интересуют подробности этой истории.

– Ложь! Вы просто умираете от любопытства и на сей раз выслушаете меня бесплатно.

Он схватил чек большим и указательным пальцами и сунул в жилетный карман. Потом по винтовой лестнице повел Корсо на верхний этаж. Офис книготорговца располагался за жилым домом, в средневековой постройке, какие еще сохранились в старой части города, – на приобретение здания и его реконструкцию он потратил целое состояние. По коридору они дошли до вестибюля и главного входа, потом очутились перед дверью, на которой было установлено современное охранное устройство с кнопками. Вошли в большую комнату с черным мраморным полом, тяжелыми потолочными балками и окнами, забранными старинными решетками. Корсо увидел письменный стол, кожаные кресла и большой камин из камня. На стенах – гравюры в прекрасных рамах. Гольбейн и Дюрер, сразу определил Корсо. И разумеется, там стояли книжные шкафы.

– Красиво, – признал Корсо, который раньше тут не бывал. – Но я всегда думал, что вы храните книги в подвале, на складе…

Варо Борха остановился прямо перед ним.

– Здесь – мои книги; ни одна не предназначена на продажу. Кто-то собирает рыцарские романы, кто-то – любовные. Одни ищут «Дон Кихотов», другие – неразрезанные тома… А у книг, которые вы видите здесь, общий главный герой – ДЬЯВОЛ.

– Можно взглянуть?

– Для того я вас сюда и привел.

Корсо сделал несколько шагов. Все книги были в старинных переплетах – от инкунабул в досках, обтянутых кожей, до томов в сафьяне, украшенном металлическими накладками и цветами. Протопав нечищеными башмаками по мраморному полу, Корсо остановился перед одним из застекленных шкафов и наклонился, чтобы лучше разглядеть его содержимое: «De spectris et apparitionibus»[37] Хуана Ривио. «Summa diabolica»[38] Бенедикто Казиано. «La Haine de Satan» Пьера Креспе[39]. «Steganografia» аббата Триттемия[40]. «De Consummatione saeculi» Понтиано[41]… Книги сплошь ценнейшие и редчайшие. В большинстве своем они были известны Корсо только по библиографическим описаниям.

– Ну? Разве бывает что-нибудь прекраснее? – выдохнул Варо Борха, внимательно наблюдая за каждым движением Корсо. – Что может сравниться с этим спокойным сиянием – позолота на коже… за стеклами… Не говоря уж о самих сокровищах, таящихся в этих шкафах: века научных штудий, века мудрости… ответы на загадки мироздания и человеческого сердца. – Он чуть приподнял руки, но тотчас снова опустил, не в силах выразить словами переполнявшее его чувство гордости за свои богатства. – Я знаю людей, которые пошли бы на убийство ради такой коллекции.