Расколотая радуга - Мэри Патни

Теперь Майкл регулярно сопровождал Кэтрин в свет. На балах приглашал ее на быстрый контрданс и никогда — на вальс, а затем исчезал и появлялся, лишь когда пора было возвращаться домой. Тем не менее, когда однажды подвыпивший лейтенантик затащил Кэтрин в альков и стал объясняться ей в любви, Майкл словно вырос из-под земли и со строгостью старшего брата велел юноше убраться.

Увы, ее чувства к Майклу были не вполне сестринскими.

Майкл вышел из конюшни, поколебавшись, направился в сад и с кивером в руке подошел к Кэтрин. В его спутанных каштановых волосах играли солнечные блики.

— Добрый день, Кэтрин.

— Привет.

Она вытащила из корзины старенькую юбочку Эми.

— У вас усталый вид.

— Командовать неподготовленным полком труднее, чем рыть окопы.

Он кивнул в сторону игравших в прятки детей и сказал:

— Я услышал их голоса и подумал, что с удовольствием посмотрю, как они бегают.

Эми, крадучись, перебежала от одного рододендрона к другому.

— У нее это хорошо получается, — заметил Майкл. — Она без труда выучилась бы тактике сражений небольшими отрядами.

— Только не говорите ей об этом! Она и так совсем от рук отбилась! Посмотрели бы, как она играет в крикет. Узнала, что женщины в Испании воевали против партизан, и хотела спросить у Веллингтона, почему бы англичанкам не последовать их примеру. Кстати, как ваши новобранцы? — поинтересовалась Кэтрин, пришивая оторванную оборку.

— Боюсь, они так и не поймут, с какого конца стреляет ружье.

— Ну, это вы преувеличиваете, — улыбнулась Кэтрин.

— Возможно, но лишь самую малость. Пытаюсь вдолбить им, что ничего нет опаснее, чем бежать с поля боя, что лучше оставаться на месте. Если они усвоят это, смогут принести хоть какую-то пользу. Я благодарю Бога за то, что послал мне таких сержантов. Не знаю, что бы я без них делал.

— Вы, я вижу, по-прежнему носите свою форму стрелка вместо красной пехотной.

— Некогда сходить к портному. — Его глаза насмешливо блеснули. — Ну, это, разумеется, предлог. Просто не хочу расставаться со своей формой.

— Хорошо, что герцогу совершенно все равно, в чем ходят его подчиненные. Клянусь, я не видела двух офицеров в одинаковой форме. — Кэтрин улыбнулась: — Помните, как все выглядели после нескольких месяцев, проведенных на Пиренейском полуострове? Как настоящие оборванцы! Новичка можно было сразу распознать: на его форме были видны знаки отличия.

Неожиданно из кустов выскочил Джеми Моубри и наставил на Майкла ветку.

— Бах! Бах!

Глядя на Майкла, Кэтрин поняла, что сражение будет со смертельным исходом. Майкл распластался на траве, а Джеми исчез так же быстро, как появился.

— Ребята, со мной покончено. Позаботьтесь о Торе, моем коне.

Майкл несколько раз дернулся и затих.

Джеми склонился над ним, победно подняв ветку, рядом прыгал Клэнси.

— Я победил тебя, грязная лягушка!

Как только мальчик оказался в пределах досягаемости, Майкл схватил его и принялся щекотать.

— Так кто кого победил? Никогда не говори, что враг мертв, пока не проверишь, Джеми.

Весь красный, вопя от восторга, мальчик катался по траве со своей жертвой. Кэтрин с улыбкой наблюдала за ними, поражаясь, как легко Майкл вошел в мир ребенка.

Жестокая битва закончилась, лишь когда к ним подбежала Эми.

— Привет, полковник Кеньон.

Она поймала Джеми.

— Теперь твоя очередь водить!

И Эми умчалась прочь, Джеми и собака кинулись за ней. Майкл по-прежнему лежал на земле.

— Бог мой, это так здорово — валяться на солнышке и ничего не делать еще целый час! — Он закрыл глаза и расстегнул куртку.

— Прекрасная погода, не так ли? — проговорила Кэтрин. — Но мне кажется, это затишье перед бурей.

— И на горизонте уже собираются тучи.

Оба замолчали. Им было известно лишь, что Наполеон уже выступил в северном направлении, с намерением восстановить свою империю.

Луи Ленивый, дремавший возле Кэтрин, поднялся на свои короткие ножки и подошел к Майклу.

— Я ревную, — поддразнила она Майкла. — Пока вас нет, Луи дружит только со мной.

— Чепуха, — сказал Майкл, не открывая глаз. — Противный пес хочет испортить мне репутацию. Теперь все будут считать, что я так же ленив и никчемен, как он, поскольку у собак и их хозяев, как известно, много общего. Прогоните его от меня.

Эти слова никак не вязались с той нежностью, с которой Майкл чесал у пса за ухом. Луи даже постанывал от удовольствия, перевернувшись на спину и раскинув свои широкие лапы.

— Если вы так же командуете своим полком, вашему сто пятому не позавидуешь, — рассмеялась Кэтрин.

В дальнем углу сада завизжала Молли, а Джеми крикнул:

— Я тебя поймал!

Майкл открыл глаза.

— Что-то Джеми сегодня бледный. Он здоров?

— Вообще-то у него астма, — ответила Кэтрин. — Энн говорит, что это ужасно. Как раз вчера был приступ. Весна для него — самое тяжелое время.

— В детстве у меня тоже была астма, но с годами, к счастью, прошла. И у Джеми пройдет.

Она оценивающе глянула на его плотно сбитую фигуру.

— Скажу об этом Энн. Она хоть немного успокоится, когда узнает, что ребенок-астматик может превратиться в такого сильного мужчину, как вы. А что вызывает приступы?

— Не знаю наверняка, — в раздумье произнес Майкл, — но, мне кажется, тут несколько причин — сырость, определенная пища и еще растения.

Он рукой прикрыл глаза от солнца, и Кэтрин не видела выражения его лица.

— Не последнюю роль играет нервная система.

— Вы имеете в виду возбудимость? Это у Джеми есть.

— Понимаю.

Тон Майкла не располагал к расспросам, и Кэтрин умолкла.

— А как чувствует себя Энн?

— Гораздо лучше. Сейчас она спит, но утверждает, что скоро ее вялость сменится кипучей энергией, как это обычно бывает в определенные периоды беременности. Говорит, что на следующей неделе уже сможет танцевать.

Кэтрин завязала узелок и перекусила нитку. Теперь она может посещать вечера вместе с Энн, и услуги Майкла ей не понадобятся. А жаль. Она будет скучать без него.

— Вам больше не придется меня сопровождать, — сказала Кэтрин Майклу.

— Но это для меня удовольствие, я смогу сопровождать вас обеих, если Чарльз будет занят. Все мужчины в Брюсселе умрут от зависти.

Он зевнул, прикрыв рот рукой, и, несмотря на крики детей и громыхание повозок у Намурских ворот, задремал, медленно и ровно дыша.

Кэтрин продолжала шить, время от времени поглядывая на него и снова испытывая те чувства, которые много лет назад умерли в ее душе и которые она тщательно скрывала. Но не потому, что считала себя виноватой.

Скоро они расстанутся, возможно, навсегда. И останутся лишь воспоминания об этих восхитительных мгновениях ее жизни.