Большое шоу - Вторая мировая глазами французского летчика - Пьер Клостерман

Чрезвычайно неблагоприятные метеорологические условия привели к провалу рейда, запланированного приблизительно на 8 часов утра.

С подобного рода проблемой трудно справиться без средних бомбардировщиков. "Бьюфайтеры" не могли вмешаться, так как сооружение шербурской гавани не позволяло предпринять торпедную атаку. "Бостоны" пытались бомбить с малой высоты, но посылаемые бомбовые снаряды при скорости 250 миль в час не смогли разбить судно в пух и прах.

Погода ухудшалась - дождь, туман, низкие облака.

В 8.45 летно-подъемный персонал авиакрыла срочно собрали в Интеллидженс рум. Тут же привели в состояние боевой готовности 602-ю и 132-ю эскадрильи. Вначале Вилли Хиксон напомнил нам в наскоро прочитанной речи, что груз "Манстерленда" был очень ценен для немецкой индустрии. Тысячи тонн латекса, смешанного с новым синтетическим продуктом, были нужны для 22 бронетанковых дивизий, и этого хватило бы на два года. Специальные металлы требовались для немецкой индустрии, производящей реактивные двигатели. Кроме того, кригсмарине нельзя позволить уйти по причине возмутительного нарушения блокады.

"Тайфуны" в количестве 36, оснащенные 1000-фунтовыми бомбами замедленного действия, должны были заставить "Манстерленд" зайти в бухту, чтобы можно было попытаться потопить или взорвать его. Особым разрешением авиационного командования задачу их прикрытия поручили 602-й и 132-й эскадрильям.

Наша роль будет заключаться в нейтрализации зенитной артиллерии кораблей, а затем отражении действий немецких истребителей, сосредоточенных в случае необходимости на Котентинском полуострове.

Для увеличения радиуса действия авиазвено совершит посадку в Форде, где будет организовано пополнение запасов топлива, а оттуда мы снова поднимемся для встречи с "тайфунами" над Брайтоном на нулевой высоте.

Командир авиазвена Юль, перспективный руководитель операции, коротко напомнил нам, что корабли с зенитной артиллерией обычно вооружены четырьмя четырехкратными автоматическими установками с 20-миллиметровыми снарядами, а также четырьмя или восемью автоматическими орудиями с 37-миллиметровыми снарядами. Последние фотографии ОФР (отделение фотографической разведки) показали, что вдоль дамбы, связывающей шесть бродов рейда, находятся, как минимум, 190 легких пушек зенитной артиллерии, вероятно получившей подкрепление и очень активной с момента прибытия нашего клиента.

В принципе две эскадрильи разделятся на шесть отделений по четыре самолета в каждом и будут следить за кораблями с артиллерийскими орудиями, чтобы заставить их замолчать на несколько секунд, необходимых для прохождения "тайфунов". После этого они должны предпринять атаку против любого формирования истребителей.

Наконец командование решило положиться на специальную службу спасения морского пространства, чьи быстрые моторные лодки расположатся между Шербуром и британским побережьем вдоль нашего маршрута полета.

Даже для самых восторженных из нас эти решения выглядели подозрительно, словно запоздалое раскаяние со стороны командования и приобретало зловещий смысл.

Последние приготовления перед взлетом мы выполняли в тишине. Лишь Джо Кестрак выразил разочарование по поводу ожидаемого эффекта, так как каждый раз военно-морской флот портил работу, а бедным ВВС приходилось исправлять эту неприятность. На Форде была обычная паника по поводу взрывов покрышек и плоских стартовых батарей.

К счастью, долгая практика Юля на передовых аэродромах привела к тому, что в запасе нашлось 3 резервных самолета, и в 9.50 эскадрильи 602-я и 132-я поднялись в небо в полном составе.

Я летел в Блю-4, рядом с Жаком, который был в Блю-3, в отделении Кена Чарнея.

По пути на место встречи мы пролетели мимо трех "бостонов", чьей задачей было рассредоточиться вдоль направления на расстоянии 20 миль, и пошли к мысу Аг, к полоскам станиоли, предназначенной для создания радиотехнических помех немецкому радару. Благодаря этому и легкому туману мы могли достичь входа в Шербур и избежать участи оказаться замеченными.

С "тайфунами" мы соединились над Брайтоном на уровне крыш домов и направились на Шербур окольным путем, легко и плавно скользя по серому небу.

Я не люблю летать так низко со всеми атрибутами в виде дополнительных баков и сидений для летчика. Всегда есть опасность, что двигатель может заглохнуть хотя бы на долю секунды, а этого вполне достаточно, чтобы получить состояние опьянения на скорости 300 миль в час.

Мы летели сквозь полосы светонепроницаемой мглы, что заставляло нас выполнять сложные ПП (полеты по приборам) всего в нескольких футах над уровнем моря, которого, конечно, мы не видели. "Тайфуны", несмотря на две бомбы весом в 1000 фунтов под его крыльями, летели быстро, и мы старались не отстать от них.

Я боялся увидеть красный свет на пульте управления, указывающий на то, что в моем карбюраторе осталась капля бензина. Я начал потеть с головы до пят. На что это будет похоже, когда вступит зенитная артиллерия?

10.15. Туман сгустился и начался дождь. Инстинктивно отделения сомкнулись, чтобы сохранить визуальный контакт.

Неожиданно тихий голос Юля нарушил строгую тишину:

- Бросайте своих детей, как можно скорее открывайте огонь, через шестьдесят секунд стреляйте прямо вперед!

Освободившись от своего бака и имея двигатель в 1600 лошадиных сил, мой "спитфайр" резко рванул вперед, и я занял позицию слева от Жака в 50 ярдах и чуть позади него, напрягая глаза, чтобы увидеть хоть что-нибудь в проклятом тумане.

- Осторожно, отделение Еллоу, корабль с зенитной артиллерией, час дня!

После Фрэнка Вулли именно Кен Чарней сразу же увидел корабль с зенитной артиллерией, прямо напротив нас!

- Макс Блю атакует, 12 часов!

Серая масса, катящаяся во мгле, небольшая труба, приподнятые артиллерийские площадки, мачта, ощетинившаяся радиолокационной антенной, затем быстрые, словно стаккато, вспышки из-за судовых надстроек. Боже! Я отпустил защелку предохранителя, пригнул голову и укрылся за броневой плитой. Пучки зеленых и красных трассирующих снарядов шли во всех направлениях. Следом за Жаком я промчался сквозь обстрел 37-миллиметровыми снарядами из патронной обоймы. Они промахнулись. Соленая вода затуманила мне ветровое стекло. Я был в 50 ярдах от корабля с зенитной артиллерией. Жак, идущий впереди меня, горел; я видел вспышки, исходящие из его орудий, и порожнюю тару, извергающуюся из его крыльев.

Я целился в мост между поврежденной трубой и мачтой корабля и стрелял длинной, яростной, продолжительной очередью огня, сильно надавив пальцем на кнопку. Мои снаряды ударяли о черный полосатый корпус, поднимались выше к перилам и мешкам с песком. Ветровая лебедка полетела вниз, откуда-то хлынула струя воды. В 20 ярдах двое мужчин в джерси темно-синего цвета бросились плашмя лицом вниз, в 10 ярдах четыре ствола орудия целились между моих глаз, но тут мои снаряды быстро взорвали все вокруг. Заряжающий, несущий две полные обоймы, упал в море, затем взорвались четыре бочки, и я ощутил вибрацию от взрыва, когда пролетал в ярде от них, затем запах стальной проволочной антенны, вырванной моим крылом. Пролетая, я чуть не задел мачту!